Бизнес

Отбор и подготовка менеджеров

Как в массивном и внушительном автомобиле важен каждый, пусть самый маленький, проводок (без него машина просто не поедет!), так и в социальной технологии мелочь — небрежно сыгранная роль, несвоевременный обмен взглядами — может разрушить сложную социально-технологическую конструкцию, объединяющую многих людей. Поэтому мы будем рассматривать историю о том, как Томас Сойер в качестве наказания (неоднозначный педагогический прием!) красил забор, неторопливо, останавливаясь на мелочах, на персонал-технологии. Итак...

Том появился на тротуаре с ведром известки и длинной кистью в руках.

Средства производства, ресурсы отягощают его. Он еще не приступил к работе, а уже наказан: с ведром и длинной кистью не побежишь. Оставить их без надзора и уйти тоже не просто. Да и со стороны мальчик с длинной, не по росту кистью выглядит несолидно.

Он оглякл забор, и всякая радость отлетела от него, а дух погрузила в глубочайшую тоску. Тридцать ярдов дощатого забора в девять футов вышиной} Жизнь показалась ему пустой, а существование — тяжким бременем. Вздыхая, он окунул кисть в ведро и провел ею по верхней доске забора, повторил эту операцию, проделал ее снова, сравнил ничтожную выбеленную полоску с необозримым материком некрашенного забора и уселся на загородку под дерево в полном унынии.

Если ранее казалось, что ресурсов более чем достаточно,  то теперь обнаруживается,  что Тому  не хватает самого главного ресурса — рабочей силы. В этом он убедился,   проделав  несколько  экспериментальных   мазков.

Скоро другие мальчика пойдут из дому в разные интересные места и поднимут Тома на смех за то, что его заставили работать, — одна эта мысль жгла его, как огнем. Он вынул из кармана все свои сокровища и произвел им смотр: ломание игрушки, шарики, сеяная дрянь, — может, годится на обмен, но едва ли годится на. то, чтобы купить себе хотя бы один час полной свободы. И Том опять убрал в карман свои тощие капиталы, оставив всякую мысль о том, чтобы подкупить мальчиков.

Инвентаризация показала, что наличные, лишние с точки зрения данного производственного процесса ресурсы недостаточны, чтобы их можно было обменять на недостающий ресурс — рабочую силу. Остается один путь: отсутствующий ресурс, или антиресурс, превратить в ресурс, отсутствующую рабочую силу в имеющееся в   наличии   свободное   рабочее   место.

Но в эту мрачную и безнадежную минуту его вдруг осенило вдохновение.

У   Тома   появился   сценарий.

Он взялся за кисть и продолжал не торопясь работать. Скоро из-за угла показался Бен Роджерс — тот самый мальчик, чьих насмешек Том боялся больше всего на свете. Походка у Бена была легкая, подпрыгивающая — серное доказательство того, что и на сердце у него легко и от жизни, он ждет только самого лучшего. Он отвал яблоко и время от времени издавал протяжный, мелодичный гудок, за которым следовало: «Динь-дон-дон; динь-дон-дон-» — на самых низких нотах, потому что Бен изображал собой пароход.

Беи играет, а Том работает. Это два прямо противоположных состояния. Том ожидает от Бена насмешек, но это входит в его сценарий. «Кто предупрежден, тот вооружен», — гласит   древнее   правило.

Том по-прежнему белил забор, не обращая на пароход никакого внимания. Бен установился на него и сказал:

— Ага,  попался,  взяли  на  причал

Ответа не было. Том рассматривал свой последний мазок глазами художника, потом еще раз осторожно провел кистью по забору  и отступил,  любуясь результатами.

Бен подошел и стал рядом с ним. Том проглотил слюну — так ему захотелось яблока, но упорно работал. Бен сказал:

—        Что, старик,   работать  приходится,  а? Том  круто обернулся  и сказал:

—        А, это ты, Бен? Я и не заметил.

Здесь Том дает понять, что положение вещей не совсем таково,  как оно  представляется  Бену.

—        Слушай, я иду купаться. А ты не хочешь'? Да нет,

ты, конечно, поработаешь? Ну, само собой, работать куда

интересней.

Бену кажется, что это он сам пошутил. На самом же деле, эта шутка навязана ему Томом, именно Том дал понять, что работать интересно. Поэтому Бен несколько уязвлен. Тома эта шутка задеть не может. Вдобавок Бен упомянул купание—любимое занятие Тома, т. е. Бену пришлось «выстрелить аз самого крупного калибра», что тоже выдает еще не осознанную им самим слабость его позиции, а для Тома является верным признаком, что события   разворачиваются   по сценарию.

Том пристально посмотрел на Бена и спросил:

—        Что ты называешь работой?

Теперь Том уже явно поставил под сомнение истинность высказываний Бена: с Беном что-то не в порядке. Но Том не хочет рисковать. Он ничего не утверждает, а лишь задает вопрос. Вопросы оспаривать значительно сложнее, чем утверждения.

—        А  это,  по-твоему, не работа,  что ли?

Бен пытается спасти положение, но инициатива уже явно на стороне Тома, в голосе Бена слышны нотки оправдания.

Том снова принягся  белить  и ответил  небрежно:

—        Что же, может, работа, а может, и не работа,

Я знаю только одно, что Тому Сойеру она по душе.

Кто может лучше всех судить о том, что Тому Сойеру по душе, а что нет?! С Томом по этому пункту поспорить трудно. Мы видим, как Том осторожно, без рывков продвигает свою версию происходящего и тем, что задает вопросы,  и тем,  что делает бесспорные утверждения.

— Да брось ты, уж будто бы тебе так нравится белить

Кисть все также равномерно двигалась по забору. .      — Нравится?  А  почему же нет?  Небось, не каждый • день нашему брату достается белить забор.

После этого все дело представилось в новом свете. Бен. ,..перестал жевать яблоко.

Том не спорит с Беном. Именно поэтому он говорит, '"не прекращая работы. Если бы он стал спорить, яростно ' отстаивать свою  позицию,  оставив  работу  и  развернув-! шись к Бену, весь сценарий бы  провалился,  а Бен  по-*' чувствовал бы себя как рыба в воде. Ибо правый не дока-' зывает, доказывающий не прав! Поэтому Том не доказывает, не спорит, просто по ходу работы он, бросая небрежные реплики, помогает Бену осознать истинное положение дел.

У каждого из них есть права и есть обязанности. Обычно права считают ресурсами, а обязанности — ограничениями. Принято считать права благом, а обязанности — чем-то менее привлекательным. Но не каждое право мы действительно можем использовать, не говоря уже   о   чисто   номинальных.

Например, использование республиками права выхода из СССР, или Советами права закрытия вредных в экологическом отношении производств, пли гражданами права критики «не взирая на лица» (да мало ли подобных прав!) либо не предусматривается, либо предусматривается с оговоркой, что право «должно применяться не во вред ...»,

 ставящей под сомнение правоспособность субъекта права. Именно поэтому работники или граждане нередко не знают   своих   прав   «за   ненадобностью».

Но есть чудесные права, возможность пользования которыми никем не оспаривается, Эти чудесные права называются обязанностями. Действительно, мы всегда имеем право делать то, что делать обязаны. Обязанности — самые лучшие из всех прав, а значит, это уже ресурс, которым можно обмениваться, который можно продавать,-   уступать,    делегировать.

Вдруг  он   сказал:

—        Слушай, Том,  дай мне побелить немножко.

Том задумался и сначала как будто готов был согласиться, а потом вдруг передумал.

—        Нет, Бен, вес разно ничем не выйдет. Тетя Полли

прямо трясется над этим забором; понимаешь, он выхо

дит на улицу, — если б это была бы сторона, что во двор,

она бы слова не сказала, да и я тоже.

Если бы Том согласился уступить свое право сразу, если бы намекнул, что готов сделать это, но не бескорыстно, то поставил бы ценность права под сомнение. Бен должен почувствовать препятствие, повышающее ценность права. Но препятствие не должно быть непреодолимым. Бен пол жен почувствовать, что, хотя это и трудно, но вопрос можно уладить, и именно с Томом. Поэтому Том добавляет «да и я тоже», давая понять, что решение вопроса зависит не только от тети Полли, но и от него, Тома.

—        Да что ты, Том, я же буду стараться. Ну пусти, я попробую. Слушай, я тебе дам серединку от яблока.

—        Ну ладно... Хотя нет, Вен, лучше не надо. Я боюсь.

Том не говорит, что плата мала. Он указывает на свой недостаток: «Я боюсь», тем самым помогая партнеру «сохранить лицо» при увеличении платы. Главное, чтобы Ьен понимал,  что идет по правильному пути.

—        Я все яблоко отдам

Том выпустил кисть из рук с виду не очень охотно, зато с ликованием в душе.

Почему Тому удалось так точно пройти по сложному фарватеру социальной технологии? Почему нас так потрясает точность его ходов? Представим на минуту, что Том

не был наказан, а получил право покрасить запор за примерное поведение, да еще после долгих уговоров. Тогда бы все дальнейшее не представлялось бы чем-то особенным, а было обычным поведением обычного мальчика. Поэтому дело не в искусной игре, а в том, что Том своевременно, еще до появления Бена превратил антиресурс в ресурс,

Марк Твен поясняет, что такая ситуация не редкость: «Есть в Англии такие богачи, которым нравится в летнюю пору править почтовой каретой, запряженной четвериком, потому что это стоит им бешеных денег; а если бы они получали за это жалованье, игра превратилась бы в работу и  потеряла для  них всякий интерес».

Думаю, что найдутся читатели, которые в такого рода превращениях антнресурса в ресурс усмотрят жульничество, нечто морально неприемлемое. Поэтому необходимо объясниться по поводу политэкономпческой сущности подобного подхода, прежде чем взять его на вооружение. Квалифицированный труд, каким является принятие управленческих решений, создает в единицу времени значительно большую стоимость, чем труд простой. Именно поэтому возможен и морален обмен антнресурса на ресурс, когда антиресурс помещается в конкретные условия, создаваемые квалифицированным управленческим решением, и обменивается пли продается вместе с ними. Долгое время у нас в стране господствовало убеждение, что управленческий труд менее ценен, чем физический, а если еще он протекает в неофициальных условиях, то это и вообще ие труд. Это убеждение нанесло столь значительный урон всему народному хозяйству, что наконец ложность его стала очеендной даже для самых ортодоксальных  «интеллектуалофобов».