Литература

Писатели 19 века

Вальтер Скотт

Вальтер Скотт СКОТТ (Scott), сэр Вальтер (Уолтер) (15 августа 1771, Эдинбург — 21 сентября 1832, Абботсфорд,Шотландия), шотландский писатель.

Родился в семье адвоката. В младенчестве перенес полиомиелит и на всю жизнь остался хромым. С детских лет он проникся духом шотландской истории, поэзией народных баллад и легенд, ландшафтом равнинной и горной Шотландии. Готовя себя к юридической карьере, он в 1792 в Эдинбургском университете сдал экзамен на адвоката. Тогда же начал собирать старинные шотландские баллады и песни. С этих пор выступал на двух поприщах: литературном и судейском. С декабря 1799 и до конца жизни Скотт занимал должность главного судьи графства Селкиркшир, с 1806 был секретарем Высшего суда Шотландии по гражданским делам.

Был он личностью на удивление гармоничной и целостной — если учесть полярную подчас природу стремлений, убеждений и ценностей, из которых эта личность сложилась. Неистребимый романтик в душе, Скотт оценивал реальную жизнь по ее законам и считался с ее реалиями. Так, ярый патриот Шотландии («Попробуйте нас рас-шотландить — горько пожалеете», — как-то заметил он), Скотт выступал против крайностей национализма, был верноподданным Британской короны и в 1820 с благодарностью принял от Георга IV титул баронета. Демократ и аристократ в одном лице, он уважал труженика, гордился тем, что в его жилах течет кровь благородных шотландских родов, и почитал здравствующего главу своего клана. Он с одинаковой простотой и учтивостью разговаривал с безграмотным пахарем, с коллегой-литератором и с самим королем.

В политических сварах между ретроградами-тори и либералами-вигами, перекинувшихся и на страницы литературных журналов, Скотт не становился ни на одну сторону, неизменно выступая с позиций третьей — доброй воли и здравого смысла. Любящий сын, муж и отец, друг своих друзей (врагов у него не было), он был судьей, почитая за лучшее сажать деревья, а не людей. Убежденный консерватор, свято чтивший традиции, он всегда был открыт новым веяниям, жил в свое время и своим временем. Построенный им на берегу Твида Абботсфорд символично раскрывает личность его владельца: дом-крепость-замок в старинном шотландском духе — с огромной библиотекой, газовым светом и ватерклозетами. Несмотря на то, что он всю жизнь маялся различными недугами, Скотт обожал застолья, был хлебосольным хозяином. Заработал пером много денег, разорился по милости своих издателя и типографа и умер, надорвав силы работой, чтобы расплатиться с кредиторами. Все его долги (120 тыс. фунтов) были выплачены только к 1847 благодаря продаже авторских прав.

Литературный дебют Скотта — перевод двух поэм немецкого романтика Г. Бюргера (1796) — прошел незамеченным. Но два первых тома собранных и отредактированных им «Песен Шотландской границы» (1802) снискали ему известность. Поэма «Песнь последнего менестреля» (1805) прославила его имя: ею зачитывались в Англии и Шотландии, столицах и провинции, отрывки из нее заучивали наизусть и переписывали. Эта поэма и последовавшие за ней «Мармион» (1808), «Дева озера» (1810), «Рокби» (1813) и другие, а также сборник баллад и лирики (1806) поставили Скотта в ряд славной плеяды поэтов-романтиков Британских островов, со многими из которых — Вордсвортом, Байроном, Кольриджем, Саути, ирландцем Томасом Муром — Скотт поддерживал дружеские отношения. Мода превратила его в литературного «льва», чем он тяготился, но та же мода породила у читателей многолетний интерес к истории и поэзии Шотландии. Интерес этот вспыхнул с новой силой, когда один за другим начали издаваться романы Скотта.

Писатель создал 26 романов, причем только один — «Сент-Ронанские воды» (1823) — посвящен современности, действие остальных отнесено в прошлое и разворачивается большей частью в Шотландии. Они неравноценны и к концу жизни Скотта все чаще несут следы усталости и болезни их автора, но лучшие из них вошли в золотой фонд мировой классики и определили развитие европейского исторического и просто романа в 19 в.: «Отец наш Вальтер Скотт» (Бальзак).

Первый роман, «Уэверли», появился в 1814 без указания имени автора. Выходившие следом имели на титульном листе «Сочинение автора «Уэверли» либо печатались как «Рассказы трактирщика», якобы записанные школьным учителем и псаломщиком Джедедией Клейшботэмом. На протяжении дюжины лет Скотт с озорством мальчишки и мастерством истинного артиста внушал читающей публике, что не имеет отношения к собственным романам. Их таинственного автора в обществе называли «Великим Инкогнито».

Романы Скотта, как правило, посвящены переломным или, по крайней мере, значительным историческим событиям, а их герой, он же зачастую и рассказчик, волею обстоятельств оказывается между противоборствующими сторонами накануне или в час решающей схватки. За некоторыми исключениями, такими как Фрэнк Осбалдистон («Роб Рой», 1818), Дженни Динс («Эдинбургская темница», 1818) или Квентин Дорвард из одноименного романа (1823), их характеры маловыразительны и неглубоки, поскольку их функция — «замыкать» на себя основные сюжетные линии повествования, вводить в него и представлять читателю собственно участников исторического действа.

Именно в обрисовке последних художественное мастерство Скотта проявилось в полную силу. Из-под его пера возникли яркие, живые, многомерные и своеобразные характеры вымышленных персонажей второго-третьего плана, этих рядовых исторического процесса, например пуритан, прежде всего старухи Моз и ее сына Кадди («Пуритане», 1816), капитана Дугалда Дальгетти («Легенда о Монтрозе», 1819), свинопаса Гурта и шута Вамбы («Айвенго», 1820). Однако не менее живыми предстали и реальные исторические личности: Роб Рой, воплощение шотландского национального характера; фанатики Берли и Клеверхаус («Пуритане»), королева Елизавета («Кенилворт», 1821), Кромвель («Вудсток», 1826), коварный и мудрый «государственник» Людовик XI («Квентин Дорвард»). Раскрывая мотивы и психологию поступков тех и других, сопрягая их личные судьбы с ходом событий, Скотт показал, как в своей совокупности их разнонаправленные действия приводят в движение саму историю и как, творя историю, они, в свою очередь, сами становятся ее творением, ибо она, история, накладывает печать на их личность и мировосприятие. Этот историзм мышления и творчества — великое открытие Скотта-романиста, равно как и мастерство передачи исторического времени и места, увлекательная интрига и пластика описаний — выдающееся достижение Скотта-художника.