Всемирная история

Древняя Греция

Европа

В доме Аидокйда   ежегодно   в   памятный   депь спасения хозяина от гибели в битве устраивался пышный пир. Старший сын Леагор, лучший в Афинах знаток  вин  и   кушаний, не пожалел средств, чтобы пир удался на славу. Здесь было и мясо драры, невиданпой птицы из Азии, и замечательного вкуса пиво из Фракии, и сладкое    кушанье из особого    вида    тростника,   приготовляемое    в    Индии.    Были    приглашены   актеры   и танцовщицы. Ручные павлины важно расхаживали среди гостей. В числе гостей был сам Перйкл — первый человек в Афинах. Старик хозяин жаловался Перцклу да своего младшего сына Антифон-та: «Мальчик способный, но не хочет учиться». Чтобы мальчик изучал судебные законы своей родины, старик пригласил лучшего в Афинах учителя, по Антпфонт не хочет заниматься, постоянно огорчает учителя л задает ему нелепые вопросы. А мальчик одарен и пишет стпхп немногим хуже самого Еврипйда.

Перикл заинтересовался рассказом и пожелал услышать стихи мальчика. Юный Антифонт вышел на середину комнаты п стал декламировать стихи собственного сочинения.

Когда бы был умен родитель мин,

Меня учить наукам он не стал бы,

Но сделал бы выносливым и сильным,

Чтоб я среди несчастий, бед и бурь

Мог выстоять с спокойным, твердым сердцем.

Он лучши б научил меня искусству,

Подобно зверю, голод выносить,

ОДНОЙ ВОДОЮ жажду утоляя,

НИ холода, ии зноя не бояться

И Tumi ии искать, тлясь от солнца.

Но, точно гон, проходят годы детства.

Судьба превратна: может так случиться,

Что скоро мне придется это все

Перенести. Искусство же Орфея

И сладкий голос Муа ее могут брюха

Наполнить и унять! Желудок нам

Сноп диктует строгие законы.

—- Стихи звучны, — сказал Перикл. — Но откуда у тебя такие мысли? Твои родители богаты, тебе никогда не прндется переносить то, о чем ты говорил. И ничему ты не хочешь изучать законы нашей страпы?

—        Если отцовское богатство сохранится п моя доля перейдет ко мне, я буду богат я без изучения законов. А если случится беда и я стану бедным, знание законов мне не поможет.

—        Каждый гражданин, как бы он ни бьш беден, должен знать -законы своей страны.

—        Но я не понимаю, что такое закоп! Не можешь ля ты объяснить мне, что ото значит?

—        Конечно, могу,—ответил  Перикл.—Это совсем  просто. Закон — это все, что народ, собравшись вместе, постановляет, решает и записывает, что следует и чего не следует делать.

—        Но не потому ли хорош закон, — спросил Антифонт, — и не потому ли мы подчиняемся ему, что он учит пас делать хорошее, а не плохое?

—        Клянусь Зевсом, юноша, только поэтому!

—        Ну, а если сходятся на собрание для вынесения письменных постановлении лишь немногие богатые люди, там, где у власти не демократия, а олигархия?

—        Все то, — ответил  Перни л, — что  постановит  п  письменно изложит высшая власть в государстве, называется законом.

—        Значит, если тиран захватит власть в государстве и станет предписывать гражданам, что им делать, это тоже закон?

-— Да, если это предпишет тиран, пока он у власти, это тоже закон, — отвечал Перикл.

—        Ну, а что же такое насилие и беззаконие, Перпкл? Не будет ли беззаконием такое положение, когда сильнейший притесняет слабейших, заставляя их не путем убеждения, а путем насилия делать, что ему угодно?

—        Именно так, — сказал Перпкл. — Я беру обратно слои слова относительно тирана. Издаваемые тираном приказы пе законы, а беззаконие.

—        Но почему же? Ведь люди, которые имеют власть прп тиране, одобряют его приказы, а до остальных ему нет дела.

—        Как ото нет дела? — вспылил Перикл. — Все, к чему небольшая кучка людей вынуждает парод против его воли, — насилие, а не аакон!

—        Но ведь у нас, в Афинах,—возразил   Антифонт,—большая часть населения — рабы и метеки. А разве их приглашают на народное собрание; разве, когда народное собрание принимает законы, оно спрашивает у рабов и метеков, одобряют ли они эти законы? Значит, ваши постановления, согласно твоим же словам, пе законы, а беззаконие и насилие!

— Ловко сказано, — недр сольно ответил Перикл.— Ты искусный спорщик, но какие же уважающие себя граждане станут спрашивать мнение рабоь? В молодости я тоже был сплеп г. подобных спорах; я также умничал, как ты теперь.

—        Как жаль, что я беседую с тобой теперь, а пе тогда, когда ты

был молод! — скромно сказал мальчик.

Старик Андокид, желая   перевести  пепрпятиый  для   Перпкла разговор на другую тему, сказал Антпфонту:

—        Обычно на пирах мальчики не философствуют, а, взяв в руки ветку лавра, поют что-нибудь поучительное из трагедии. Спой хотя бы из трагедии любимого тобой поэта Еврипйда песнь о том, как надо   «чтить богов бессмертных, родителям  почтенье  воздавать», дальше Ti.i сам знаешь.

—        Хорошо, л спою из Еврпштда, но пе  эту,  а  другую  песню. И, взяв лавровую ветвь в правую руку, мальчик стал петь:

На иебе боги есть.,. Так говорят! Нет, пет! Их нет! И у кого крупица Хотя бы РСТЬ ума, не станет верить... Тиран людей бе счета убивает И грабит их пожитки; ростовщик Нередко разоряет целый город Процентами н все ж живет спокойней, Чем честные, и счастлив весь свой век.

Известных справедливостью, хоть слабых, Немало существует городов: Они дрожат, подивленные силой Других держав — могучих,  но бесчестных!

Автор этих слов Евргшпд пыел в виду афинян п их вождя Пе-рикла, притесняющих города-колонии. Возмущенный Перми л поднялся и, распрощавшись, ушел.

После этого случая Андокид понял, что из запяттш мальчика ничего не выйдет, п с бодыо в сердце отпустил учителя. Но мальчик не бездельничал и не сидел сложа руки: он либо куда-то уходил, либо сидел дома над книгами, которые неизвестно откуда доставал. Андокиду сообщали, что его младшего сына нередко видят в обществе рабов. Он беседовал не только с рабамп Андокпда, по часто проводил время с Кефисофбнтом, рабом Еврнпида. Андокид был этим очень огорчен. Раб Кефлсофопт был образованным человеком. Говорили, что он помогал Еврппиду писать пьесы. От него' услышал Антифонт о несправедливости рабства. Кефпеофонт рассказывал, что слова о несправедливости рабства в трагедиях Еври-ппда вставил он, Кефисофонт, но Еврпппд переделывал нее по-своему: у него всегда оказывалось, что умные и благородные рабы—ото бывшие царские дети, попавшие случайно в рабство, а люди, родившиеся от рабов, всегда оказываются дурпыми.

Другое сообщение об Аптпфонте до слез огорчило отца. Мальчика видели в мастерской резных камней метека Харакса. Он: сидел среди рабов и терпеливо вырезал гемму — камень с изображением совы. Отец позвал мальчика и возмущенно оказал ему:

—        Как тебе не стыдно позорить мою старость? Где это ты слышал, чтобы знатные люди сидели среди грязных рабов и заппма-лпсь ппзкпм ремеслом, недостойным свободного человека?  Разве у тебя не хватает денег на жизнь?

—        Отец, — ответил мальчик, — сейчас я ни в чем не нуждаюсь, но мало ли что может случиться! Я должен быть уверен, что всегда смогу заработать себе на жизнь.

—        Но где ты слышал,   чтобы   порядочные   люди   занимались трудом, позорящим человека?

—        Как где слышал? Самый знаменитый из мудрецов нашего времени — Гйппнй пз Элйды гордился тем, что псе то, что на нем, сделано его собственными руками: он сам вырезал камень на перстне, ток как он лскуспып резчик; сам стачал сандалии, так как он искусный  сапожник; сам соткал   материю   на   плащ, так как   он искусный ткач. Я хочу быть таким, как Гиппнп, и паучиться все делать сам.

Старик действительно слышал, что Гшгппя уважают не только в Афинах, но и в Спарте, и, пе зная, что возразить мальчику, сказал:

—        Не быть тому, чтобы сын Андокида занимался рабским делом! Если так будет продолжаться, я объявлю, что ты мне больше не сын, н лишу тебя наследства!

Когда Аптифонт достиг восемнадцати лет, он поступил в эфебы ! для подготовки к будущей военной службе. Мальчик сразу же обратил виимапие командиров исключительной выносливостью, силой, ловкостью, точностью прицела в стрельбе из лука. Услышав об этом, Апдогсид — человек старого закала, считавший, что самая высокая доблесть аристократа — военное дело, чрезвычайно обрадовался. Окончание эфеопи он решил, по обычаю, отпраздповать пышным пиром и ценным подарком, юноше.

Вернувшись домой с военной службы, Антнфоит узнал, что его брат Леагор собирается продать своему товарищу недавно купленную Андокидом рабыню Тиру, которая уже давно нравилась Антифонту за кротость нрава. Антифонт пожалел Тиру, и, когда отец, по обычаю, спросил его во время пира, какой подарок был бы ему всего приятнее, сын совершенно неожиданно для отца попросил подарить ему Тиру. Отца очень огорчила эта просьба. On думал, что его храбрый сын попросит, как это было принято, ценное оружие; но, следуя обычаю, Андокпд исполнил просьбу сына.

Через некоторое время старику Андокиду сообщили о новом проступке Антифонта; подаренную ему рабыню on отпустил на волю, а затем женился на ней, отказавшись от невесты, которую хватал за него отец. Апдокид пришел в ярость, зато Леагор, старший брат Антпфонта, обрадовался. Он хотел один получить поело смерти отца все родовое имущество. Леагор подговаривал отца отречься от Антпфонта, и старик пошел на это.

У Антифонта был только один путь отстоять свои права — доказать судьям, что отец выжил пз ума п что, отрекаясь от младшего сына, он разоряет родовое имущество. Доказать это было нетрудно: о слабоумии старика знал весь город, на суде выступили п врач, лечивший старика, и его управляющий, и приказчики, и члены рода; эти же сородичи показали, что Леагор — злостный расточитель и губит родовое имущество. Но Леагор нанял за огромные деньги нзвестпого болтуна Кефпсодема, постоянно торчавшего в суде: тот заранее написал для старика речь. Андокпд выучил ее п вместо того, чтобы опровергать то, что говорил Антифонт, произнес эту речь, в которой в ярких красках рассказывал о поведении сына: юноша проводит время а обществе грязных рабов, занимается рабским ремеслом, женат на бывшей рабыне, не верит в богов, считает, что свободные и рабы равны, п подговаривает рабов к бунту против хозяев. Все это возмутило судей, они отказали в пеке Антифонту и признали его отца здоровым человеком.

Это дало право Лндокпду выступить в народном собрании перед всеми гражданами с торжественным заявлением о том, что он отрекается от сына и лишает его наследства. Общественный глашатай громко повторил его слова. По афинским законам сын, проклятый отцом, лишался права посещать народное собрание и служить в войске.

Аптпфоит остался с женой без средств к существованию. В это время началась война со Спартой, но в армию его не взяли, как «отречепного». Первое время Антифопт бедствовал, но изученное ремесло спасло его от голодной смерти. Кроме того, судебный процесс, в котором он участвовал, сделал его известным. Сначала метеки и отпущенные на волю рабы, а затем п свободные граждане сталп обращаться к нему за помощью и советами. Вскоре он стал давать «уроки мудрости». Люди старых взглядов, презиравшие рабов и считавшие всякую работу за плату унизительной для свободного человека, ненавидели его, как «разрушителя общества». Но-Антпфонт понимал, что правда на его стороне. Од решил напнеать книгу и наложить в ней все то, что пережил и передумал. Свою книгу Антифонт назвал («Правда». Он объяснял свое понимание справедливости — не обижать других, но и не допускать, чтобы другие тебя обижали. Оп убедился, что суд решает дела в пользу богатых и сильных, а слабые и бедпые всегда проигрывают дело в суде. Поэтому, писал Антифонт, участвовать в таком суде несправедливо: честный человек не должен быть в таком суде пи судьей,, пи обвинителем, ни свидетелем.

Но особенно резко выступал Аптпфоит против рабства. Он писал:

«Мы делим людей на варварот; п греков, па знатных и простых; знатных м!л уважаем, простой парод презираем. Но при ;>том мы сами поступаем как варвары, так как нигде не презирают так простои народ, как у варваров: вот. например, египтяне считают только егмптяп людьми, а псе\ прочих людей варварами, в том числе и греков. А в действительности между людьми нет никакой разницы: все рождаются голыми, все дышат воздухом, едят руками».

У греков отец имел полную власть в семье. Дети должны были исполнять любую волю отца. Отец, например, мог женить сына пли выдать аамуж дочь, не считаясь с их воле!!, а за иепослушапие объявить о своем отказе от сына, и тогда сын лишался наследства и важнейших гражданских прав. Аптпфонт испытал ;>то па себе. В своей книге оп заявляет, что сын не должен слушать отца, если отец был несправедлив к сыну. В этой же книге Антпфонт писал о природе, впервые познакомив афинян с учением лпамепнтого философа Демокрита из Абдер, который учил, что богов нет, а все происходит по законам природы.

Книга Антпфонта вызвала ярость и возмущение богатых рабовладельцев. Его поносили философы, авторы комедии высмеивали Антпфопта в пьесах. Но это не остановило Антнфопта, и он бесстрашно продолжал свою деятельность.

После смерти Антпфонта враги его постарались уничтожить самую память о нем. Сочинение Антпфонта было забыто, мало ктг» чптал его или переписывал.

Прошло две с половиной тысячи лет. Никто не мог подумать, что в Греции, все хозяйство которой было построспо па тяжелом труде рабов, были люди, открыто выступавшие против рабства и считавшие рабов такими же людьми, как и свободных. Но в начале XX в. при раскопках в египетском городе Оксирйнхе, в верхнем течении Нила-, был найден в мусорной яме обрывок сочинения Антифонта «Правда» и стало известно, что думал и за что боролся замечательный мыслитель древности Антифонт. Но, конечно, таких людей в то время было очень мало, а если они н были, то их преследовали так же, как и Антифонта.