ПОЛЕСЬЕ

Археология и антропология Полесья. Проблема прародины славян

Антропологическое исследование Полесья с довольно редкой, но вполне достаточной для решения поставленных задач сеткой было недавно проведено М. В. Битовым. Ценность его еще не опубликованных работ по антропологии полесской зоны повышается тем, что он рассматривает Полесье как часть более широкого ареала, включающего почти всю украинскую зону вплоть до Карпатских гор. При этом известные и ранее науке карпато-полесские связи находят новое подтверждение.

В археологическом аспекте Полесье до недавнего времени было плохо исследовано и хранило немало тайн и загадок. И, вероятно, не случайно К. Яжджевский в 1949 г. в своем «Атласе славянской предыстории» 10 оставил белое пятно для Полесья, рассматривая его до начала нашей эры как своего рода terra incognita или terra vasta. Недостаток надежного археологического материала давал повод некоторым ученым предполагать для отдельных древних периодов малую или почти полную незаселенность обширных лесов и болот бассейна Припяти, частую миграцию и смену этни-: ческих групп, неавтохтонность современного полесского населения даже по отношению к сравнительно позднему историческому периоду и т. п.

Усилиями ряда советских археологов (JI. Д. Поболя, Б. В. Миролюбова, И. В. Бирули, К. В. Каспарова, В. Б. Никитина) и более всего трудами неутомимого Ю. В. Кухаренко  была установлена приемственность археологических культур на территории Полесья и высказано обоснованное мнение об относительной древности и устойчивости славянского населения Полесья, прежде всего западной его части.

Представление о древнем Полесье как о некоем незаселенном или малозаселенном оазисе с непроходимыми болотами и лесами, разделявшем балтийские и славянские племена, оказывается лишенным основания. Полесье всегда было довольно густо заселено и, начиная примерно с неолитического периода вплоть до начала средневековья, несмотря на свои специфические, но однообразные физико-географические и климатические показатели, отличные от показателей окружающих территорий, делилось довольно четко на две части — восточную и западную.

Граница Западного и Восточного Полесья долгое время была границей славян и балтов, пока, наконец, примерно к концу I тысячелетия н. э. Полесье не стало в общем целиком славянским, но не единым по своим этнографическим и языковым особенностям. Наличие в этом сборнике обобщающей и итоговой для целого этапа археологических работ статьи Ю. В. Кухаренко освобождает нас от необходимости даже краткого изложения существа вопроса.

Хотелось бы только подчеркнуть, что установленная археологами граница Восточного и Западного Полесья, граница культур, прослеживаемая от древних доисторических времен вплоть до эпохи Киевской Руси — по Яселъде до впадения в Припять, по Припяти до впадения в нее Горыни и по Горыни — иногда почти до деталей, иногда с известными отклонениями совпадает с современной диалектной границей, с линией, где проходят основные фонетические и морфологические изоглоссы, о которых речь будет несколько ниже.

И хотя многие лингвисты и археологи требуют чрезвычайно осторожного отноЩения к случаям совпадения современных (и даже исторических) диалектных изоглосс и границ археологических ареалов, предостерегая представителей обеих наук от поспешных выводов на основании таких совпадений, призывая к тщательной проверке материала и независимой от данных другой науки стратиграфии явлений, подобные совпадения не могут быть игнорированы и остаются научным фактом, требующим своего объяснения, а не скептического отношения.

Этнографические, археологические и лингвистические данные свидетельствуют о том, что проблема древнего славяно-балтийского Полесья — это во многом проблема восточнославянского этногенеза и проблема славянской прародины, хотя, вероятно, Полесье было не более, чем примыкающая к ней зона.

Естественно, что решение древней лингвистической (а тем самым во многом и этнической) судьбы Полесья не может быть основано на одном полесском материале. Необходимы широкие сравнительные исследования с привлечением других; диалектов и славянских языков, позволяющие установить относительную, а иногда даже и абсолютную хронологию фактов. До недавних пор лингвисты ощущали недостаток именно в современных полесских данных, в планомерно собранных и территориально соотнесенных друг с другом фактах.