Резервы здоровья наших детей

Никитин Б.П., Никитина Л.А.

Споры не ссоры

Б.П.: Иногда нас спрашивают, послушны ли наши дети, не вступают ли с нами в

пререкания, в споры. Надо сказать, что мы не стремимся к послушанию, к

беспрекословному подчинению. Ребенок должен не бояться быть самим собой и

иметь право высказывать наравне со взрослыми свое мнение.

Когда-то я прочитал о том, что дети в первобытном обществе имели право

присутствовать на общих собраниях племени, и бывало, что по реплике

десятилетнего вносили изменения в какое-то решение. Какое доверие оказывали

там детям! Как это было для нас ни трудно, но мы старались избавляться от

авторитарности и с самого начала пытались строить жизнь семьи на

демократических началах: все, что касается общих дел или проблем, обсуждаем

вместе с детьми, причем первое слово предоставляем младшему, а затем - по

старшинству - очередь доходит до меня или до дедушки.

Иногда наши споры по наиболее острым вопросам мы записываем на магнитофонную

ленту, а спустя какое-то время возвращаемся к ним и продолжаем "скрещивать

шпаги" до тех пор, пока не придем к какому-нибудь общему мнению. При этом

можно доказывать, возражать друг другу, но оскорблять и "обзываться"

считается недопустимым.

Л.А.: Однако это бывает, когда у спорщиков не хватает других аргументов, и

они как петухи начинают наскакивать друг на друга. Тут очень помогает

какая-нибудь добрая шутка - она сразу снимает напряжение и разгорающуюся

неприязнь. Жаль, что не всегда хватает юмора на такую добрую шутку. Иногда

получается что-то столь неуклюжее, что больше напоминает насмешку, колкость,

иронию, а это только подливает масла в огонь. И страсти разгораются еще

больше. Приходится учиться и этому нужнейшему в жизни искусству - шутить,

находить смешное в самых, казалось бы, грустных ситуациях и безвыходных

положениях. Для этого иногда бывает достаточно просто взглянуть на себя со

стороны: надулись друг на друга, растрепались, раскраснелись - настоящие

петухи. Скажешь потихоньку: "Ку-ка-реку", - всем делается смешно, и злости

как не бывало!

Пока речь шла об обсуждении с детьми каких-то общих проблем, касающихся

семьи. Но ведь бывают и несогласия между взрослыми. Обычно от детей их

скрывают. А как делали мы? Вопрос этот непростой и даже в какой-то степени

больной для нас.

Дело в том, что мы волей-неволей с самого начала поставили себя в положение

спорящих чуть ли не со всем белым светом: многое в нашей семье было непохоже

на традиционное, привычное воспитание и воспринималось как вызов, нарочитое

пренебрежение общепринятыми нормами и воззрениями. Сейчас я понимаю, что это

отношение имело под собой какое-то основание - увлеченные удивительнейшим и,

в общем-то, новым для нас миром детства, мы забыли об окружающем нас мире

взрослых и невольно пренебрегли некоторыми законами этого мира.

С нами, наверное, происходило то же самое, что некогда случилось с Архимедом,

когда он с криком "Эврика!" бежал нагишом по улице, возбуждая у

добропорядочных граждан желание поймать осквернителя благопристойности и...

Нам тоже хотелось скорее рассказать людям о том, как много, оказывается,

могут дети, как с ними интересно и легко, если создать для них иные условия

жизни и изменить отношение к ним.

Мы не причесывали своих мыслей и поступков и забывали одеть их в приличные -

привычные? - одежды... Конечно, это раздражало очень многих, конечно, вокруг

нас и ребят постоянно кипели страсти и споры. Спорили и мы между собой,

иногда и при детях.

- На что вы обрекаете ребят? - возмущалась бабушка, моя мать. - Вы издергаете

их нервную систему, они не будут уважать ни вас, ни окружающих. Ты вспомни:

знали ли вы, дети, когда мы с отцом были не в ладу? Никогда! Мы перед вами

выступали всегда единым фронтом: никаких разногласий при детях у нас не было

и быть не могло. В этом была наша сила.

Я, сколько ни старалась, действительно не могла вспомнить ни одной ссоры

матери и отца и мучительно сомневалась в правильности собственной беспокойной

жизни. Но, сомневаясь, все-таки никак не могла предотвратить того, что уже

накатывалось на нас как лавина: сенсация, шумиха, вторжение в нашу семейную

жизнь многих незнакомых и не близких людей, которые тоже что-то предлагали,

отвергали, оценивали и спорили, спорили, спорили...

Вспоминая сейчас это трудное для нас время, я с горечью думаю о том, что

спорящие взрослые подчас забывали о том, что предмет спора - живые дети, и

допускали, даже педагоги, бестактные выводы, прогнозы и замечания по поводу

нынешней и будущей жизни наших ребятишек.

Мы поистине вызвали огонь не только на себя, но и - что страшнее! - на своих

детей. Но... сделать уже ничего не могли. Спрятать детей от всего этого можно

было только ценой притворства, обмана, в лучшем случае утаивания правды, но

на это мы не могли пойти ни за что! Вот и получилось так, что дети наши росли

в обстановке далеко не мирной, и опасений у меня самых разных до сих пор

предостаточно.

Но вот состоялся очень важный для меня разговор с моим совершеннолетним сыном

(я не называю ребят по именам не случайно - они сами так захотели). Я

спросила его, правда не без смущения, но без всяких подвохов и подходов:

- Как ты думаешь, это было очень плохо, что мы всегда спорили обо всем при

вас?

Он ответил, чуть помедлив и с некоторым недоумением:

- Почему плохо? Я считаю, что это вообще хорошо - слушать споры: интересно

сравнивать доводы, самому находить решение, независимо от того, кто как

сказал. Ведь вы же не заставляли меня и всех нас обязательно высказываться, и

мне не нужно было ни к кому подлаживаться - вот это-то и было здорово. Это,

наверное, хорошо учит мыслить. Помнишь, в Древней Греции так учили молодых:

они присутствовали при спорах признанных мудрецов, но сами не принимали в них

участия, не обязаны были присоединяться ни к той, ни к другой стороне. И так

учились думать.

Это было замечательно! Я просто воспрянула духом. Оказывается, дело было не в

том, что мы спорили, а в том, какое участие в этом принимали дети. Но ведь мы

действительно никогда не делали из них судей в наших спорах, не тянули их

каждый на свою сторону, не требовали высказаться и не возражали против их

участия в споре. Словом, они были свободны в своих размышлениях и

высказываниях. Так продолжается и сейчас.

Кроме того, у нас это все-таки не ссоры, а споры, не скандалы с явными или

скрытыми оскорбительными нападками, а честные поединки с желанием непременно,

самыми неотразимыми аргументами переубедить и убедить противника. Конечно,

без эмоций такие споры не обходятся. Бывает и прорвется: "Ты ничего не

понимаешь и не хочешь понять!" Бывают и слезы. Но все равно главным для нас

остается - найти истину, а не уязвить друг друга. Поэтому мы и стараемся

поскорее "отойти" и перестать сердиться друг на друга.