ИСТОРИЯ РОССИИ 15 - 16 веков

Барская запашка. Рост барщины. Долги крепостных крестьян

Наряду с развитием денежного оброка наблюдается и развитие других форм эксплуатации крестьянства.

Характерным для хозяйственного развития поместья было появление в нем собственной барской запашки. В Шелонской пятине, например, в 1498 г. помещики распахивали на себя от 5 до 10% земли. Земля для этой цели отбиралась у крестьян и обрабатывалась на помещика силой зависимого крестьянства в порядке выполнения барщинной повинности.

 Это явление наметилось в конце XV в. лишь как тенденция тех серьезных изменений в развитии феодального хозяйства, которые проявились в заметной форме позднее.

Появление и рост барской запашки означали развитие отработочной ренты, усиление эксплуатации крестьян. Так, в 1531—1532 гг. Шарап Гаврилов продал Махрищскому монастырю село и деревню в Пере яславль-Залесском уезде; в купчей было сказано: «а христианом поло- синским и глинковским сего лета на меня на Шарапа и на мое дети пашня пахати десятины, как на меня преже сего пахали». В Буегородской волости Волоколамского уезда почти все крестьяне обрабатывали в 1543— 1544 гг. государеву десятинную пашню .

Появлялась и распространялась барская запашка с привлечением для ее обработки труда крепостных крестьян и в церковно-монастырских землях. В конце XV в., по челобитной архимандрита Константиновского Нижегородского монастыря, митрополит предписывал своему посельскому обязать крестьян работать на монастырской барщине, обрабатывая господскую пашню в размере одной пятой доли от величины крестьянских участков  . В то же самое время у одного митрополичьего сына боярского было отписано его поместье с. Горки. Введенный дьяк «приказал то сельцо... ведать и пахать на государя на митрополита» . В вотчине новгородского Софийского Дома барская запашка возникает в первой половине XVI в.

Признаки роста барщины означали пока еще первый шаг на пути усиления феодальной эксплуатации крестьянства. Начало усиления эксплуатации сказалось и в росте оброка за первую половину XVI в. Так, в 1513 г. в центральной части государства с 800 четвертей земли приходилось оброка на деньги 4 р. 28 а. 4 д., в 1525 г.— 12 р. 19 а. 3 д. и в 1532 г.— 8 р.

На поместных землях бывших новгородских пятин величина обложения крестьян определялась по формуле, согласно которой помещик «волен» был «прибавить на крестьян своего доходу», «только бы было не пусто, что бы великого князя дань и посошная служба не западала». Никакой старины в установлении обложения крестьян в новгородских землях не было и не могло быть. С приходом московской власти старина здесь была сломлена. Встречающееся же в отдельных актах об испомещении выражение «по старпне» следует понимать не как старину, связанную с обычаем и традицией, а как старину, относящуюся к порядку обложения при прошлом владельце, имя которого обычно указывалось в акте. Этим владельцем являлся, очевидно, тоже помещик, но, видимо, умерший или погибший где-либо, в результате чего его поместье вновь отходило к государю и передавалось данным актом другому лицу на том же поместном праве. В тех же случаях, когда земля испомещалась впервые, указания на старину не делалось. Вместо него применялась такая формула — передаются в поместье такие-то деревни «з доходом з денежным и з хлебным и з мелким доходом, оприч нашие, великих князей, обежные дани» Па- конец, рост тяжести обложения виден из того, что в условиях некоторого сокращения крестьянской запашки на двор за первую четверть XVI в., вызванного развитием отработочной ренты, по ряду дворцовых волостей Шелонской пятины размеры крестьянских платежей к 1524 г. остались неизмевеннымп  .

В условиях роста имущественного неравенства среди крестьян и стремления феодалов к усилению их эксплуатации развивалась задолженность значительной массы сельского населения. О наличии «серебра», лежащего на господских крестьянах, говорят многие духовные грамоты второй половины XV в. В вотчине Иосифо-Волоколамского монастыря долги крестьян к 30-м годам XVI в. получили столь широкое распространение, что потребовалось составление специальной долговой книги. В одном месте книги долги крестьян называются «головным серебром». Указаны в ряде случаев и причины задолженности. Иванка Голова взял в долг 10 алтын для приобретения лошади. С той же целью задолжал и Клим Кириллов. Целая группа крестьян села Балашова взяла повторно в долг после пожара от 10 алтын до полтины. Очень часто ответственность за долги возлагалась не только на главу семьи, но и на его жену и детей . Задолженность крестьян, несомненно, способствовала усилению крепостнической эксплуатации. Имущественные права крестьян не были обеспечены законом. Фактически в случае имущественной несостоятельности феодала отвечали его крепостные крестьяне. Вступать в какие-либо имущественные сделки или продавать свои продукты на рынке крестьянин не мог без ведома владельца. В случае же недостаточности имущества крестьянина для расплаты за свою вину или вину господина, крестьянин отдавался истцу «головою до искупа». Особенно страдали крестьяне в случаях борьбы феодалов за землю. Например, помещик Толочанов в Ярославском уезде насильно со своими людьми захватил монастырскую деревню, крестьян согнал, а имущество их пограбил .

Заметное ухудшение положения крестьян в первой половине XVI в. обратило на себя внимание современников. Максим Грек писал, например, что крестьяне «во скудосте и нищете всегда пребывают, ниже ржаного хлеба чиста ядущу, многажды же и без соли от последния нищеты». Крестьянин «изнемог тягостию налагаемых им беспрсстани от нас трудов же и делании»,— продолжает автор . Очень ярко обрисована тяжелая участь крзпостного крестьянина Вассианом Патрикеевым: «Живущая братия нашя убогиа в селех наших различными образы окорбляем их и лесть на лесть и лихву на лихву на них налагающе... Егда не взмогут отдати лихвы, от имений их обнажахом, без милости, коровку их и лошадку отъем- ше, самех же с женами и детми далече от своих предел, аки скверных, отчиа- хом, некиих же и княжеской власти предаваше» .

Так уже в первой половине XVI в. определились предпосылки нового этапа в истории крестьянского закрепощения, дальнейшее развитие которого падает на вторую половину века.