АРОН СИМАНОВИЧ

Распутин и евреи

Воспоминания личного секретаря Григория Распутина

Русская история и культура

   В столовой Распутина  обычно  собиралось  самое  разнообразное  общество.

Каждый посетитель считал своей обязанностью приносить  что-нибудь  съестное.

Мясные блюда не почитались. Приносили много икры, дорогой  рыбы,  фруктов  и

свежего хлеба. Кроме того, на столе стояли всегда картофель, кислая  капуста

и черный хлеб. Бессменно на  столе  возвышался  громадный  кипящий  самовар.

Кладовая  Распутина  была  всегда  набита  всевозможными  запасами.   Каждый

приходящий мог угощаться по своему  желанию.  Иногда  можно  было  наблюдать

сцену, когда Распутин бросал куски черного хлеба в миску с ухой,  вытаскивал

своими руками эти куски опять из ухи и  распределял  между  своими  гостями.

Последние принимали эти куски с воодушевлением и съедали их с удовольствием.

На столе всегда находилась куча сухарей из черного хлеба  и  соль.  Распутин

любил эти сухари, а также предлагал их своим гостям, среди которых постоянно

находились кандидаты на  министерские  посты  и  другие  высокие  должности.

Распутинские сухари пользовались в  Петербурге  большою  популярностью.  Его

хозяйство вели его племянницы Нюра и Катя. Прислуги он не держал.

   Съестные припасы я доставлял Распутину на дом. Я заботился о  том,  чтобы

Распутин и его семья получали все необходимое; по этому поводу у нас  с  ним

существовало молчаливое соглашение. Николай II знал, что, пока  его  любимец

находится на моем попечении, он  ни  в  чем  нуждаться  не  будет.  Распутин

принимал мои услуги, но никогда не спрашивал  об  их  мотивах.  Он  даже  не

интересовался, откуда я доставал деньги. В случае какой-либо нужды он всегда

просто обращался ко мне.

   Жизнь Распутина требовала громадных сумм,  и  я  всегда  их  доставал.  В

последнее  время  по  распоряжению  царя  из  Министерства  внутренних   дел

отпускались ежемесячно пять  тысяч  рублей,  но  при  широком  образе  жизни

Распутина и его кутежах этой суммы никогда не хватало. Не хватало также моих

личных средств на покрытие  всех  расходов.  Поэтому  я  доставал  Распутину

деньги из особых источников, которые, чтобы не повредить моим единоверцам, я

никогда не выдам.

   Если бы Распутин думал лишь о  собственных  выгодах,  то  он  накопил  бы

большие капиталы. Ему не стоило бы много труда получать от лиц,  которым  он

устраивал должности и всякие другие выгоды, денежные вознаграждения.  Но  он

никогда не требовал денег. Он  получал  подарки,  но  они  не  были  высокой

стоимости. Например, ему дарили одежду или платили по его счетам за  кутежи.

Деньги он принимал лишь в тех случаях, если он ими мог  кому-нибудь  помочь.

Бывали случаи, что одновременно  с  каким  либо  богачом  у  него  находился

бедный, хлопочущий о помощи. В таких  случаях  он  предлагал  богачу  давать

бедному несколько сот рублей. С особым удовольствием он помогал обращающимся

к нему за помощью крестьянам. Случалось, что он своих просителей  посылал  к

еврейским миллионерам Гинцбургу, Соловейчику, Манусу,  Каминке  и  другим  с

записками  о  выдаче  им  той  или  другой   суммы.   Эти   просьбы   всегда

удовлетворялись. Когда Распутина посещал М. Гинцбург, то он обычно отнимал у

него все при нем находящиеся наличные деньги и распределял их среди всегда в

его доме толпящейся бедноты. В таких случаях он  любил  выражаться:  в  доме

находится богатый человек, который  хочет  распределить  свои  деньги  среди

бедняков. Но для себя он ничего не требовал. Я пытался его заинтересовать  в

моих делах, но он всегда отказывался.  Если  его  хотели  отблагодарить,  то

нужно было искать особые пути. От природы он имел доброе  сердце.  Случалось

лишь очень редко, что он в  исполнении  какой-нибудь  просьбы  отказывал.  В

серьезных случаях он показывал себя всегда очень деликатным и всегда готовым

к помощи. Он очень подробно расспрашивал своих просителей, и ему было  очень

неприятно, если он не мог им помочь.  Он  охотно  выступал  за  обиженных  и

униженных и принимал жалобы на власть имущих.

   Между десятью и одиннадцатью у него  всегда  бывал  прием,  которому  мог

позавидовать любой министр. Число просителей  иногда  достигало  до  двухсот

человек, и среди них находились представители самых разнообразных профессий.

Среди этих лиц можно было встретить генерала, которого собственноручно побил

великий князь  Николай  Николаевич,  или  уволенного  вследствие  превышения

власти государственного  чиновника.  Многие  приходили  к  Распутину,  чтобы

выхлопотать повышение по службе или другие льготы, иные опять с жалобами или

доносами. Евреи  искали  у  Распутина  защиты  против  полиции  или  военных

властей. Но мужчины терялись в массе женщин, которые являлись к Распутину со

всевозможными просьбами и по самым разнообразным причинам.

   Если он не спал после  ночного  кутежа,  то  он  обычно  выходил  к  этой

разношерстной, набившей все углы его квартиры  толпе  просителей.  Он  низко

кланялся, оглядывал толпу и говорил:

   - Вы пришли все ко мне просить помощи. Я всем помогу.

   Почти никогда Распутин  не  отказывал  в  своей  помощи.  Он  никогда  не

задумывался, стоит ли проситель его  помощи  и  годен  ли  он  для  просимой

должности. Про судом осужденных он говорил: "Осуждение и пережитый страх уже

есть достаточное наказание".

   Для Распутина было решающим то, что проситель нуждался в его  помощи.  Он

помогал всегда, если было только возможно, и  он  любил  унижать  богатых  и

власть имущих, если он этим мог показать свои симпатии бедным и  крестьянам.

Если среди просителей находились генералы,  то  он  насмешливо  говорил  им:

"Дорогие генералы, вы привыкли быть принимаемыми всегда  первыми.  Но  здесь

находятся бесправные евреи, и я  еще  их  сперва  должен  отпустить.  Евреи,

подходите. Я хочу для вас все сделать".

   Далее евреи уже поручались  мне,  и  я  должен  был  от  имени  Распутина

предпринимать соответствующие шаги.

   После евреев Распутин обращался к другим посетителям и только  под  самый

конец он принимал  просьбы  генералов.  Он  любил  во  время  своих  приемов

повторять: "Мне дорог каждый приходящий ко мне. Люди  должны  жить  рука  об

руку и помогать друг другу".

   Жена Распутина приезжала в  Петербург,  чтобы  навестить  своего  мужа  и

детей, лишь раз в год и оставалась на самое  короткое  время.  Во  время  ее

приездов Распутин не стеснял себя, но обходился с  ней  очень  приветливо  и

любил ее по-своему. Она не обращала много внимания  на  любовные  похождения

своего мужа и в таких случаях говорила: "Он может делать, что хочет. У  него

хватает для всех".

   Он целовал своих аристократических поклонниц в присутствии своей жены,  и

ей это даже льстило. Обычно очень упрямый, легко  вспыльчивый,  не  терпящий

противоречий  и  готовый  всегда  драться  со  своим  противником,  Распутин

относился к своей жене очень  податливо.  Они  жили  в  сердечной  дружбе  и

никогда не спорили между собой.

   Однажды  приезжал  в  Петербург  также  отец  Распутина,   чтобы   вблизи

посмотреть на успехи своего сына. Он в Петербурге оставался  очень  короткое

время, поехал обратно домой и скоро там умер.  Сын  Распутина  Димитрий  был

очень тихий и добродушный мальчик. Он был мало даровит и учился плохо. После

двухлетнего посещения духовного  училища  он  вернулся  в  село  Покровское,

сделался там крестьянином и теперь еще живет там со своей женой  и  матерью.

Во время войны он стал военнообязанным, но отец его не пустил  на  фронт,  а

устроил помощником санитара в императорском санитарном поезде.