АРОН СИМАНОВИЧ

Распутин и евреи

Воспоминания личного секретаря Григория Распутина

Русская история и культура

   Я имел постоянные совещания с  представителями  еврейства.  Мы  обсуждали

вопрос, что мы могли бы еще предпринять по делу достижения  равноправия  для

евреев. Я делал все  от  меня  зависящее,  но  положение  евреев  продолжало

оставаться все еще очень тяжким.  Несмотря  на  поддержку  Распутина  и  мои

отношения в надлежащих правительственных кругах, все еще  не  могло  быть  и

речи о победе в деле разрешения еврейского вопроса.

   Я хлопотал о царской аудиенции для еврейских  представителей,  чтобы  они

лично могли бы изложить свое положение. Также в  этом  вопросе  мне  помогал

Распутин. Он наконец уговорил царя дать представителям еврейства  аудиенцию.

Я этому очень радовался. Мы решили, что  в  состав  делегации  должны  войти

адвокаты Грузенберг, Слиозберг и член Государственной Думы  Фридман.  Однако

царь отказался принять эту делегацию, так  как  в  нее  входили  адвокаты  и

революционеры.

   Распутин имел совещание по этому вопросу с царем и предложил  мне  состав

делегации: барон Гринцбург, М.А. Гинцбург  и  киевский  сахарозаводчик  Л.И.

Бродский. Когда мы об этом сообщили  указанным  лицам,  то  они  были  очень

изумлены, но отказались говорить с царем, так как они не могли взять на себя

всю ответственность за этот разговор с царем. Таким образом, мое предложение

не осуществилось.

   Между тем политика Николая Николаевича становилась все более угрожающей и

вызывала  среди  евреев   невероятное   возбуждение.   Несколько   еврейских

представителей обратились ко мне  с  просьбой  устроить  новое  совещание  с

Распутиным. Они строили большие надежды на баснословное влияние  чудотворца,

но одновременно хотели знать, на что им надеяться и  чего  им  ждать.  Я  не

возражал против  предполагаемого  совещания  и  при  первом  удобном  случае

сообщил Распутину об этом, поясняя, что еврейские  представители  хотят  его

совета для дальнейших действий. Он внимательно меня выслушал и  заявил,  что

согласен принять еврейских делегатов. После  сообщения  о  результатах  моих

переговоров Мозесу Гринцбургу  последний  предложил  устроить  торжественный

обед на квартире адвоката Слиозберга, которого Распутин  считал  надежным  и

заслуживающим доверия вождем еврейства. Действительно, без малейшего личного

интереса Слиозберг сделал очень много для еврейского народа.

   В  назначенный  день  на  квартире  Слиозберга  собрались   представители

еврейства,  среди  них  находились:   барон   Гринцбург,   Мозес   Гинцбург,

Бланкенштейн, Мандель, раввин Мазо и многие другие, фамилии которых я теперь

уже забыл. Когда все были в сборе, мне по  телефону  была  передана  просьба

приехать с Распутиным. Мы  поехали.  На  квартире  Слиозберга  Распутин  был

встречен очень торжественно и  с  большими  почестями.  Еврейские  делегаты,

старики с длинными седыми бородами, в течение вечера рассказывали  Распутину

о преследованиях евреев  Николаем  Николаевичем  и  другими  антисемитически

настроенными сановниками.  Их  рассказы  оставили  глубокое  впечатление  на

Распутина, и он был действительно потрясен. При попытке успокоить  еврейских

делегатов он сам с трудом сдерживал слезы. Когда всеобщее  волнение  немного

улеглось, Распутин пояснил, что он  готов  помочь  евреям,  но  ему  кажется

невозможным  провести  в  короткое   время   радикальные   меры,   так   как

правительственные круги слишком пропитаны антисемитизмом.

   - Правительство и дворянство, - сказал  он,  -  злы,  как  собаки.  Нужно

готовиться к упорной и длительной борьбе.  Положение  ужасное,  но  как  его

изменить? Я сделаю все, что смогу. Только скажите мне, что мне делать.

   - Помоги нам, отец Григорий, - ответили  обнадеженные  словами  Распутина

делегаты.

   - Вы дураки, - сказал Распутин, - несмотря на ваше богатство и ум, вы  не

умеете подделаться к людям, которые могли бы быть вам полезными.  Вы  должны

подкупить всех нужных вам людей и стараться всевозможными способами  связать

интересы влиятельных лиц с вашими интересами.

   Делегаты рассказывали Распутину, что еврейские вожди Винавер, Грузенберг,

Калманович, раввин Эйзенштадт и Фридман являются противниками такой тактики,

так как, по их мнению, главной целью должно являться достижение  равноправия

для евреев. Но для проведения такой реформы необходимо время.

   - Я действительно вас не понимаю, - возразил Распутин. - В прежнее  время

многие евреи имели большое влияние: например  Поляков.  Симанович  и  теперь

имеет доступ к царю. Почему вы не хотите  постараться  также  найти  к  нему

пути?

   Делегаты продолжали свои жалобы  против  Николая  Николаевича  и  просили

Распутина избавить еврейство от его преследования. Он, очевидно, не  ожидал,

что ему столько придется услышать. Один  за  другим  мы  сообщали  Распутину

случаи гонения на  евреев  и  выражения  против  них  ненависти  со  стороны

Верховного Главнокомандующего и не могли удержать наши слезы при рассказах о

несметных еврейских казнях через военные власти.

   Распутин встал и перекрестился. Это означало, что он дал сам себе  клятву

нам помочь. В глубоком волнении объяснил он, что  Николай  Николаевич  будет

устранен от должности вождя русской армии в течение десяти дней, если только

с ним ничего не случится.

   - Тогда царь возьмет на себя командование  армией,  и  мы  сможем,  может

быть, сделать что-нибудь для евреев, - сказал он.

   Все присутствующие были потрясены этим обещанием. Я предложил преподнести

подарок в сто  тысяч  рублей  для  семьи  Распутина.  Мое  предложение  было

принято. Распутин выразился, что он об этом сообщить царю.

   На другой день М. Гинцбург  внес  в  один  из  банков  на  имена  дочерей

Распутина по пятьдесят тысяч рублей.

   С удивлением мы следили, как  Распутин  сдержал  свое  обещание.  Еще  до

истечения десяти дней Николай Николаевич был смещен и  назначен  командующим

кавказской армией.