Отечественная война 1812 года

Генерал Ермолов

Записки о 1812 году

Русская история и культура 

История С.Соловьёва История Войн

Рефераты по истории

Атаман  Платов доставил  взятого в плен  французского полковника,

посланного  вице-королем  италиянским  к  неаполитанскому  королю

Мюрату в  село Семлево, из которого  намеревался он вытеснить наш

арриергард.  Пехота  наша дралась  упорно,  неприятель с  большим

уроном  оставил   село  Семлево  в  наших   руках.  Часть  успеха

принадлежит генерал-майору  барону Розену, которому атаман Платов

предоставил полное действие.

Инженер-генерал-лейтенант  Трузсон не  нашел позиции,  которая бы

закрывала  Вязьму. По  превосходству  сил неприятель  мог, обходя

фланг армии, угрожать дороге на Гжатск.

Главнокомандующий, пробывши  один день в Вязьме,  переехал в село

Федоровское в десяти верстах от города.

Раненых  отправлено   большое  количество;  оставалось  еще  1600

человек,  но  благодаря деятельности  дежурного генерала  Кикина,

которому  много   вспомоществовал  Ставраков,  комендант  главной

квартиры,  ни один  из  них не  достался неприятелю.  Успели даже

увезти сто  тысяч аршин  холста, который один  купец предложил на

госпиталь, и 70 пудов разных лекарств из вольной аптеки. Заметить

надобно,  что  неприятель  приближался,  и  купец,  для  оказания

великодушия  защитникам  отечества,  ожидал  сигнала  французской

пушки.   Главнокомандующий   занимал   прекрасный  дом   богатого

откупщика; в  погребе у  него было столового  хорошего вина более

нежели  на 20  т[ысяч]  рублей, и  ни за  какую цену  нельзя было

достать одной  бутылки. Откупщик опасался выказать,  где оно было

закопано.  Впоследствии расторопные  французы дали  свет сокрытым

сокровищам на сожаление бережливому  откупщику и конечно не менее

всем уездным собственникам.

Позиция  при   селе  Федоровском  имела  немалые   выгоды  и  уже

воздвигнуты  некоторые  укрепления.  Недостаток  воды -  малейший

порок  ее.  Озеро  на левом  крыле  армии  заключалось в  берегах

болотистых и  топких, с трудом доступных.  Полковник Манфреди, по

части путей сообщения при армии, сделал насыпь, входящую в озеро,

но  по  причине  отдаления  была она  для  людей  затруднительна.

Неприятель, приблизясь  к позиции,  мог овладеть водопоем,  в чем

воспрепятствовать  ему  невозможно было.  Итак, армия  продолжала

отступление.

Около селения Царево-Займище усмотрена весьма выгодная позиция, и

главнокомандующий   определил  дать  сражение.   Начались  работы

инженеров,  и армия  заняла  боевое расположение.  Места открытые

препятствовали  неприятелю скрывать  его движения. В  руках наших

возвышения,   давая    большое   превосходство   действию   нашей

артиллерии,  затрудняли приближение неприятеля;  отступление было

удобно.

Много раз  армия наша, приуготовляемая к  сражению, перестала уже

верить  возможности  оного,   хотя  желала  его  нетерпеливо;  но

приостановленное  движение армии,  ускоряемые  работы показывали,

что намерение главнокомандующего решительно, и все возвратились в

надежде видеть конец отступления.

Получено  известие  о  назначении  генерала от  инфантерии  князя

Голенищева-Кутузова главнокомандующим  всеми действующими армиями

и  о скором  прибытии его  из С.-Петербурга [35]. Почти  вслед за

известием  приехал  в   Царево-Займище  князь  Кутузов  и  принял

начальство над 1-ю и  2-ю Западными армиями. Если единоначалие не

могло   совершенно  прекратить   несогласие   между  командующими

армиями, по  крайней мере  оно было уже  безвредно и продолжалось

под  лучшими формами.  Но  возродило оно  ощутительным образом  в

каждом из подчиненных надежду на прекращение отступления, большую

степень порядка и успехи. Несправедливо было бы упрекать генерала

Барклая   де  Толли   отступлением.  При  Смоленске   видно  было

превосходство сил  неприятельских и точнейшие полученные сведения

делали его необходимым.

Князь  Кутузов  на  пути   своем  к  армии  приказал  Московскому

ополчению следовать в соединение с армиею.

Главнокомандующий,    справедливо    недовольный    беспорядочным

командованием атамана Платова  арриергардом, уволив его от оного,

позволил  отправиться из  армии, и  он находился в  Москве, когда

князь Кутузов дал ему  повеление возвратиться к донским казакам в

армии. Арриергард  поручен генерал-лейтенанту  Коновницыну, и он,

отступая  от  Вязьмы, упорно  защищался  на  каждом шагу.  Первый

приказ  князя  Кутузова  был  об отступлении  по  направлению  на

Гжатск. В  нем объяснена  была потребность присоединить  идущие к

армии подкрепления.

От  Гжатска  в  арриергарде   было  несколько  горячих  сшибок  с

чувствительною  с  обеих  сторон  потерею,  но  генерал-лейтенант

Коновницын доставлял  армии несравненно более спокойствия, нежели

прежде атаман Платов.

В  Гжатск прибыли  войска  под командою  генерала Милорадовича  в

числе 16-ти тысяч человек и разделены по полкам.

Князь   Кутузов  вознамерился   дать  сражение  близ   Колоцкого

монастыря[36]. Также  производилось построение укреплений и также

позиция оставлена. Она имела  свои выгоды и не менее недостатков.

Правый  фланг,   составляя  важнейшие  возвышения,  господствовал

местами  на протяжении  всей  линии, но  если бы  невозможно было

удержать  его, отступление  делалось затруднительным,  тем более,

что в тылу лежала  тесная и заселенная долина. Здесь оставлен был

арриергард,  но  в  12 верстах  назади  избрана  для обеих  армий

позиция   при   селении  Бородине,   лежащем  близ   Москвы-реки.

Знаменитость  сего  места  требует  некоторого описания.  Впереди

правого фланга протекала  в крутых берегах, местами неприступных,

речка  Колоча; самый  фланг упирался  в лес, где  сделаны большие

засеки;   на  обширном   поле,  прилежащем  [к]   лесу,  устроены

укрепления,  охраняющие  и конечность  и  тыл  фланга. Поле,  для

действия   кавалерии  удобное,   обнаруживало   всякое  движение.

Недалеко  от Бородина,  по  большой дороге,  на высоте  у селения

Горки,  находилась батарея;  подошва  высоты обнесена  окопом под

защитою  пехоты.   Впереди  село   Бородино,  занятое  передовыми

войсками,  соединялось  с позициею  мостом  чрез  реку Колочу.  В

центре  позиции, пред  линиями  войск, лежала  главнейшая высота,

господствующая [над] окрестностию  во всех направлениях, и занята

была сильною батареею от  2-й армии. Здесь была конечность левого

фланга 1-й армии. Пред батареею на картечный выстрел простиралось

чистое поле,  пресеченное широкою и  глубокою долиною, совершенно

от нас  сокрытою; до  спуска в сие  углубление, с противоположной

стороны, доходил  весьма частый  лес. В левую  сторону от батареи

незначительные   возвышения  оборонялись   построенным   твердым

редутом [37].  Оконечность  левого крыла  2-й армии  обращалась к

обширному  и весьма  частому лесу,  отделенному от  редута тесною

долиною,  единственно для  действия кавалерии  на всем  крыле. На

малое  расстояние  в тылу  войск  протягивалась глубокая  лощина,

неудобная для сообщений. В  версте от левого крыла проходила чрез

лес старая почтовая на Можайск дорога, склоняясь в обход позиции.

Князь Кутузов,  осматривая расположение войск, приказал отслонить

левое  крыло  так,  чтобы  глубокая  лощина  пролегала  пред  его

фронтом;  конечность  оного,  в  новом месте,  приказал  укрепить

несколькими  флешами.  За сею  переменою  редут, оставаясь  далее

пушечного  выстрела, сделался  совершенно для нас  бесполезным, и

потому защищать  и удерживать  его не нужно было.  В прямой линии

устроения   армии  сделан   перелом  у  самого   центра  позиции.

Августа 24-го  числа арриергард,  стремительно атакованный, долго

защищаясь против  собравшихся превосходных сил неприятеля, должен

был  наконец  вступить  рано  в  позицию. На  левом  крыле  часть

арриергарда,  составленная  из  войск  2-й армии,  отступала  так

поспешно и  о движении своем не  предваря армию, что преследующий

неприятель  появился на  высотах  прежде, нежели  переменена была

позиция  по указанию  князя Кутузова.  Передвижение производилось

пред лицом  неприятеля, и  как ни быстро было  совершено, дан был

неприятелю повод к  атаке. Бесполезный редут надлежало удерживать

по необходимости, чтобы войскам  дать время занять назначенную им

линию, иначе мог неприятель препятствовать и даже привести войско

в  замешательство. По  устроении их  должно было  тотчас оставить

редут.  Командующий  27-ю дивизиею  генерал-майор Неверовский  не

смел   сделать    того   без    приказания.   Частный   начальник

генерал-лейтенант князь Горчаков  не усмотрел пользы ее оставить.

Продолжались  атаки неприятеля  на  редут и  лес, устойчиво  нами

защищаемые, и вскоре, превратясь в дело весьма упорное, заставили

большую  часть  войск 2-й  армии  принять  в нем  участие, и  оно

продолжалось до  глубокой ночи. Видно  было решительное намерение

неприятеля  овладеть редутом,  и не  раз нами потерянный,  был он

возвращен  штыками. Не  раз  взяты были  у неприятеля  орудия, но

огонь  сильнейших батарей  исторгал  их из  рук, овладевших  ими.

Атака на батареи наших  кирасир 2-й дивизии имела полный успех, и

взято  несколько пушек,  но,  обращаясь между  лесом и  высотами,

сильно  занятыми,   дивизия  подверглась  чувствительному  урону.

Отчаянно  оборонявшая редут  пехота должна была  наконец оставить

его  в  руках  неприятеля  с  малым  числом  орудий,  и  сражение

прекратилось.

25-го августа армии в  полном бездействии обозревали одна другую.

В  ночи взят  у нас  редут при  селении Шевардине; из  него видно

левое наше крыло  со всеми недостатками местности, недостроенными

укреплениями [38] ,  и  не могло  быть  сомнения,  что оно  будет

предметом  атак,  и  уже  в том  направлении  замечены  генералом

Беннингсеном  главные  силы  неприятеля,  хотя  по  превосходству

повсюду  было   их  достаточно.  Исправляя  должность  начальника

главного  штаба всех  действующих  войск при  князе Кутузове,  он

предложил    как    меру    предосторожности   сократить    линию

заблаговременно,  оставя  на  правом  крыле, в  лесу  и  засеках,

несколько  егерских  полков,  два  пехотные  корпуса,  бесполезно

стоящие   поблизости,    передвинув   к    центру,   дабы   могли

вспомоществовать    2-й    армии;    предложение   не    уважено!

Неприятель  на   левом  фланге  устроивал   Италианскую  армию  в

оборонительное  положение;  воздвигались окопы  и батареи  против

довольно открытой местности, удобной для наступательного действия

нашей конницы в большом количестве.

Рано  утром  князь  Кутузов  осматривал  армию.  Не  всюду  могли

проходить  большие  дрожки, в  которых  его  возили. Немногие  из

генералов  и малая свита  его сопровождали;  я ехал у  колеса для

принятия  приказаний.  Генерал  Беннингсен [39] остановил  его  у

возвышения,   господствующего   над   окрестностию,  на   котором

конечность крыла 2-й армии  (правого) занимала только что начатое

укрепление, вооруженное 12-ю  батарейными и 6-ю легкими орудиями.

Прикрытием   служила    пехотная   дивизия   корпуса   генерала

Раевского[40] . Возвышение это называл  генерал Беннингсен ключом

позиции,  объясняя  необходимость  употребить возможные  средства

удерживать  его, ибо  потеря  его может  быть причиною  гибельных

последствий.  Князь  Кутузов  ограничился  тем, что,  не  изменяя

положение  1-й армии,  приказал  левое ее  крыло довольно  далеко

отклонить  назад,   отчего  конечность  избегала  внезапных  атак

скрывающегося в лесу неприятеля и возможности быть обойденною. Но

в то  же время преломление линии,  образуя исходящий угол, давало

неприятелю выгоду  продольных рикошетных выстрелов. Никаких более

не сделавши  распоряжений, князь Кутузов  возвратился в квартиру.

26-го  августа.  Настал  наконец  желанный день!  Скрывающееся  в

тумане  солнце продолжило  до шести утра  обманчивое спокойствие.

Первые лучи  его осветили то место,  где с полным самоотвержением

готовы русские принять бестрепетно неравный бой!

Здесь, величественная  Москва, участь твоя  вверяется жребию. Еще

несколько часов, и если твердою грудью русских не будет отвращена

грозящая тебе  опасность, развалины укажут место,  где во времена

благоденствия ты горделиво воздымалась!

             Боевое устроение 1-й и 2-й наших армий.

На конечности  правого крыла,  в лесу, засеках  и укреплении, три

егерских полка, которые, не  принимая прямого участия в действии,

потеряли несколько  человек с  самых отдаленных батарей  без цели

сделанными выстрелами.  От них  по направлению к  центру пехотные

корпуса: II-й генерал-лейтенанта Багговута, IV-й

генерал-лейтенанта  графа Остермана-Толстого  и VI-й  генерала от

инфантерии  Дохтурова  заключал протяжение  1-й  армии. Далее  по

отклоненной   назад    линии   войска   2-й   армии:   VII-корпус

генерал-лейтенанта  Раевского,  VIII-й корпус  генерал-лейтенанта

Бороздина  и,  на   оконечности  левого  крыла,  под  начальством

генерал-лейтенанта   князя   Горчакова   2-го   дивизии   сводная

гренадерская  генерал-майора  графа  Воронцова  и  27-я  пехотная

генерал-майора Неверовского.

В  состав   общего  резерва  для  армий   назначены:  вся  вообще

кавалерия; исключается небольшая ее часть при пехотных корпусах и

гвардейская  конница;  III-й  пехотный корпус  генерал-лейтенанта

Тучкова   1-го;    2-я   гренадерская    дивизия   принца   Карла

Мекленбургского; пехота  V-го гвардейского корпуса великого князя

Константина Павловича [41] в  команде генерал-лейтенанта Лаврова;

гвардейский  резервный  кавалерийский  корпус  генерал-лейтенанта

Уварова и атаман Платов с полками Войска Донского на правом крыле

1-й  армии.  Московское ополчение  в  числе  двадцати пяти  тысяч

человек, вооруженных  пиками, прибывшее за два  дня, разделено по

корпусам  для принятия  раненых,  не отвлекая  для того  людей от

фронта[42].

В  шесть часов  утра замечено  движение в  неприятельских войсках

против  правого нашего  крыла,  и вскоре  началась атака  на село

Бородино.  Впереди  его  гвардейского  егерского полка  баталион,

содержавший  передовые  посты,   опрокинут,  и  менее,  нежели  в

полчаса, весь полк в  замешательстве отброшен до моста чрез речку

Колочу, и по левому ее берегу рассыпали стрелки его во множестве.

Стоявший  против моста  1-й  егерский полк  стремительно бросился

вперед,  обратил   неприятеля  и  пропустил  гвардейских  егерей,

которые тотчас отосланы в свою дивизию[43]. Опасно было положение

1-го  егерского  полка,   отдаленного  от  прочих  войск,  почему

приказано командиру  оного[44], не  занимая села Бородина, отойти

за речку и сжечь  мост. Стоявшая близ него рота легкой артиллерии

отогнала стрелков,  и тем  ограничилось действие на  этом пункте.

Видно было, что не здесь ожидать надлежало важнейших предприятий.

Вдруг загорелся  на левом нашем крыле  пушечный и ружейный огонь.

Двинулись  страшные громады  сил  и, не  взирая на  сопротивление

наше,  в  ужасающем  виде,  медленными подойдя  шагами,  овладели

укреплениями нашими впереди  села Семеновского. Недолго однако же

могли  удерживаться  в   них  изгнанные,  с  беспримерным  уроном

отступили.  Раздраженный неудачею  неприятель  собрал рассеянных,

присоединил  к ним  свежие войска  и возобновил  нападение. Полки

наступающие,  разрушаемые   губительным  огнем  наших  батарей  и

пехоты,  шли  бестрепетно   вперед.  Дивизии  графа  Воронцова  и

Неверовского  встретили  их штыками,  и  любимое оружие  русского

солдата  одно  могло  продлить   сопротивление.  Из  рук  в  руки

переходили батареи:  потеря с нашей стороны  выше вероятия и граф

Воронцов ранен.  Командир сводной  гренадерской бригады полковник

князь   Кантакузин,   изгоняя  неприятеля   из  захваченного   им

укрепления,  убит.  Распоряжающий  сими  войсками на  оконечности

левого крыла  армии генерал-лейтенант князь  Горчаков 2-й (Андрей

Иванович) получил рану.

Главнокомандующий  князь   Багратион,  одушевляя  войска,  идущие

вперед, своим присутствием,  чувствует себя пораженным и, избегая

вредного  действия  на   дух  боготворящих  его  войск,  скрывает

терзающую его  боль, но, ослабевая от  истекающей крови, в глазах

их  едва не  упадает с  лошади. В  мгновение пронесся слух  о его

смерти, и  войск невозможно удержать от  замешательства. Никто не

внемлет грозящей  опасности, никто  не брежет (не  беспокоится. -

Сост.) о собственной защите: одно общее чувство - отчаяние! Около

полудня 2-я армия была  в таком состоянии, что некоторые части ее

не  иначе,  как  отдаля  на  выстрел, возможно  было  привести  в

порядок.

Прибыл с  донесением к  князю Кутузову полковник  князь Кудашев и

обстоятельно представил положение 2-й армии.

По окончании Крымской кампании, князь Меншиков, проезжая через Москву, посетил А. П. Ермолова и,

Записки партизана Дениса Давыдова. о польской войне 1831 года. Генерал Ермолов.

К числу провидцев относят генерала Ермолова, который предсказал войну 1812 года. ... Естественно, Ермолов задал ему вопрос

Памятные заметки Василия Денисовича Давыдова. Император Александр 1 по наущению врагов Ермолова.

генералу Ермолову; у него на дворе юнкер мой и гусар ... непосредственным начальством; Ермолов спросил меня, для чего я

6 августа Аббас-Мирза обложил крепость Шушу На помощь гарнизону главнокомандующий на Кавказе генерал Ермолов

Генерал Ермолов находился в то время в Костроме. В своих воспоминаниях он пишет следующее: «В то время проживал в Костроме

генерала Ермолова известие, что против России враждебные ... время, нужное для присылки подкреплений Ермолову

... возглавлял командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал Ермолов, а позднее — генерал Паскевич. Ермолов