|
собранные Иваном Петровичем Сахаровым
|
Месяц декабрь
|
24. Коляда.— Обычаи
В русском колядовании участвуют ныне одни только дети. Древняя Коляда и все старинные обряды совершенно исчезли: нет ни воспоминаний, ни рассказов. Дети ходят под окнами величать богатых хозяев с Колядою и виноградьем. За колядование награждают их деньгами и съестными припасами. Виноградъе напоминает нам о каком-то старом обряде славян южных стран.
В селениях Шенкурского и Вельского округа сохранился старый обычай приготовлять к этому дню из пшеничного теста животных: коров, быков, овец и домашних птиц. Животные выставлялись на окна для показа проходящим, на столе они с утра красовались для семейства и уже вечером рассылались в подарок родным.
Для вечерней трапезы готовится доселе из круп каша, а из пшена и ячменя кутья сочелышцкая. Малоруссы варят также свою особенную кутью. В одном горшке изготовляют пшеницу, а в другом вареные в меду яблоки, груши и сливы; оба горшка ставятся на покути, в переднем углу. В старину в замосковных селениях в санях возили Коляду — девицу, одетую, сверх платья, в белую рубашку. Колядовщики пели песню: «Уродилась Коляда накануне Рождества». В других местах пели: «Шла Коляда из Новагорода». В Муромском уезде прибавляли: «Коляда Таусень».
Наши затейливые мифографы, по следам Гизеля, в Коляде находят особенное славянское божество. Карпаторуссы нашу Коляду называют: Керечун, а румыны — Кречуном. Наши простолюдины рождественский пост называют Корочуном.
В Валахии и Болгарии родившихся 25 декабря называют Крачунами. В списке Воскресенской летописи мы находим: Корочунов камень. Сохранившаяся у нас поговорка: Карачун дать — выражает решительную погибель. В Шелонской пятине в XVII веке упоминался в грамотах: Карачуницкий погост.
Но нет ничего смешнее, как читать догадки наших археологов о Коляде. Так одни в ней находят празднество в честь Перуна; другие видят в ней связь с солнцестоянием зимним и летним; третьи, словопроизводы, отыскивают Коло, символ солнечного оборота и коловратности судьбы человеческой; четвертые находят сходство с египетским Озирисом. И все это, в XIX веке, называется критическими, учеными исследованиями!
|