Дело  происходило  на  свадьбе  купца  Синерылова.  Шафер  Недорезов,

высокий молодой человек, с выпученными глазами  и  стриженой  головой,  во

фраке с оттопыренными фалдочками, стоял в толпе барышень и рассуждал:

     — В женщине нужна красота, а  мужчина  и  без  красоты  обойдется.  В

мужчине имеют вес ум, образование, а красота для него — наплевать! Ежели в

твоем мозге нет образованности и умственных  способностей,  то  грош  тебе

цена, хоть ты раскрасавец будь... Да-с... Не  люблю  красивых  мужчин!  Фи

донк!*

     _______________

     * Фу! (франц. Fi donc!)

     — Это вы потому так объясняете, что сами некрасивы. А вон, посмотрите

в дверь, в другую комнату, сидит мужчина! Вот это так настоящий  красавец!

Одни глаза чего стоят! Поглядите-ка! Прелесть! Кто он?

     Шафер поглядел в  другую  комнату  и  презрительно  усмехнулся.  Там,

развалясь, сидел на кресле красивый черноглазый брюнет.  Положив  ногу  на

ногу и играя цепочкой, брюнет щурил глаза и с достоинством  поглядывал  на

гостей. На его губах играла презрительная улыбка.

     — Ничего особенного! — сказал шафер. — Так себе... Даже  урод,  можно

сказать. И лицо какое-то дурацкое... На шее кадык в два аршина.

     — А все-таки душка!

     — По-вашему, красивый,  а  по-моему —  нет.  А  ежели  красивый,  то,

значит, глупый человек, без образования. Кто он будет?

     — Не знаем... Должно быть, не купеческого звания...

     — Гм... Готов в лотерею пари держать, что  глупый  человек...  Ногами

болтает... Противно глядеть! Сичас я узнаю, что это за птица... какого  он

ума человек. Си-час.

     Шафер кашлянул и смело пошел в другую  комнату.  Остановившись  перед

брюнетом, он еще раз кашлянул, немного подумал и начал:

     — Как поживаете-с?

     Брюнет поглядел на шафера и усмехнулся.

     — Понемножечку, — сказал он нехотя.

     — Зачем же понемножечку? Нужно всегда вперед идти.

     — Зачем же непременно вперед?

     — Да так. Всё таперича вперед идет. И елехтричество, ежели  взять,  и

телеграфы, финифоны там  всякие,  телефоны.  Да-с!  Прогресс,  к  примеру,

возьмем... Что это слово обозначает?  А  то  оно  обозначает,  что  всякий

должен вперед идти... Вот и вы идите вперед...

     — Куда же мне, например, теперь идти? — усмехнулся брюнет.

     — Мало ли куда идти? Была бы охота... Местов много... Да вот хоть  бы

к  буфету,  примерно...  Не  желаете  ли?  Для  первого   знакомства,   по

коньячишке... А? Для идеи...

     — Пожалуй, — согласился брюнет...

     Шафер и брюнет направились к буфету. Стриженый официант, во фраке и с

белым запачканным галстухом, налил  две  рюмки  коньяку.  Шафер  и  брюнет

выпили.

     — Хороший   коньяк, —    сказал    шафер, —    но    есть    предметы

посущественней... Давайте, для первого знакомства, выпьем красненького  по

стаканчику...

     Выпили по стакану красного.

     — Таперича как мы  с  вами  познакомились, —  сказал  шафер,  вытирая

губы, — и, можно сказать, выпили...

     — Не «таперича», а «теперь»... — поправил брюнет. — Говорить  еще  не

умеете, а про телефоны объясняете. При такой необразованности, будь  я  на

вашем месте, я молчал бы, не срамился... Таперича... таперича... Ха!

     — Чего же вы смеетесь? — обиделся шафер. — Я это  для  смеху  говорил

«таперича», для шутки... Зубы-то нечего показывать! Это девицам ндравится,

а я не люблю зубов-то... Кто вы будете? С какой стороны?

     — Не ваше дело...

     — Звание ваше какое? Фамилия?

     — Не ваше дело... Я не такой  дурак,  чтоб  всякому  встречному  свое

звание  объяснял...  Я  настолько  гордый   человек,   что   не   очень-то

распространяюсь с вашим братом. Я на вас мало обращаю внимания...

     — Ишь ты... Гм... Так не скажете, как ваша фамилия?

     — Не  желаю...  Ежели  всякому  балбесу  имя   свое   произносить   и

рекомендоваться, то языка не хватит... И я настолько гордый  человек,  что

вы для меня всё едино, как официант... Невежество!

     — Ишь ты... Какие вы благородные... Ну, мы сейчас узнаем, что  вы  за

артист будете.

     Шафер поднял вверх подбородок и направился к жениху,  который  в  это

время сидел с невестой и, красный, как рак, моргал глазами...

     — Никиша! — обратился шафер к жениху, кивая на брюнета. — Как фамилия

этого артиста?

     Жених отрицательно замотал головой.

     — Не знаю, — сказал он. — Это не мой знакомый. Должно полагать,  отец

его пригласил. Ты у отца спроси.

     — Да твой отец в кабинете в пьянственном  недоумении...  хранит,  как

зверь лютый. А вы не знаете его? — обратился шафер к невесте.

     Невеста сказала, что не знает брюнета. Шафер пожал  плечами  и  начал

расспрашивать гостей. Гости заявили, что они  первый  раз  в  жизни  видят

брюнета.

     — Жулик он, значит, — решил шафер. — Без билета сюда  припожаловал  и

гуляет, будто у знакомых. Ладно! Мы ему покажем «таперича»!

     Шафер подошел к брюнету и подбоченился.

     — А билет у вас есть для входа? — спросил он. — Извольте показать ваш

билет.

     — Я настолько гордый человек, что  не  стану  какому-нибудь  субъекту

свой билет показывать. Отойдите от меня... Чего пристал?

     — Стало быть, у вас нет билета? А коли нет билета, значит, вы  жулик.

Теперь нам  известно,  с  какой  вы  стороны  и  как  ваше  звание.  Знаем

таперича... теперь, то есть, что вы за агент... Вы жулик — вот и всё.

     — Скажи мне эту грубость умный человек, я бы его по морде, а  с  вас,

дураков, и спрашивать нечего.

     Шафер забегал по комнатам, собрал человек шесть приятелей  и  с  ними

подошел к брюнету.

     — Позвольте, милостивый государь, поглядеть ваш билет! — сказал он.

     — Не желаю. Отстаньте, пока я не того...

     — Не желаете билета показывать? Стало быть, вы без билета  вошли?  По

какому праву? Вы жулик,  значит?  Извольте  уходить  отсюда!  Пожалуйте-с!

Милости просим! Мы вас сичас с лестницы...

     Шафер и его приятели взяли под руки брюнета и повели  его  к  выходу.

Гости загалдели. Брюнет громко заговорил о невежестве и о своем самолюбии.

     — Пожалуйте-с!   Милости   просим,   красивый   мужчина! —   бормотал

торжествующий шафер, ведя его к двери. — Знаем мы вас, красавцев!

     У самой двери на брюнета натянули его пальто, надели на него шапку  и

толкнули в спину. Шафер хихикнул от удовольствия и стукнул его перстнем по

затылку... Брюнет покачнулся, упал на спину и съехал вниз по лестнице.

     — Прощайте! Кланяйтесь там! — торжествовал шафер.

     Брюнет поднялся, похлопал по пальто и, подняв вверх голову, сказал:

     — Дураки по-дурацкому и поступают. Я гордый человек и унижаться перед

вами не стану, а пусть вам мой кучер объяснит, что я за человек. Пожалуйте

сюда! Григорий! — крикнул он на улицу.

     Гости спустились вниз. Через минуту в сени вошел со двора кучер.

     — Григорий! — обратился к нему брюнет. — Кто я буду?

     — Хозяин — Семен Пантелеич...

     — А какое во мне звание, и как я до этого звания достиг?

     — Почетный гражданин, а до звания этого вы достигли учением...

     — Где я нахожусь и какая моя служба?

     — Служите-с на фабрике купца Подщекина  в  механиках  по  технической

части, а жалованья вам положено три тысячи...

     — Теперь поняли? А вот вам и мой билет!  Приглашал  на  свадьбу  меня

женихов отец, купец Синерылов, который теперь в пьяном виде...

     — Голубчик мой! Милая ты моя душа! — заголосил шафер. —  Чего  же  ты

раньше этого не говорил?

     — Гордый я человек... Самолюбие во мне... Прощайте-с!

     — Ну, нет, стой... Грех, брат! Поворачивай оглобли, Семен  Пантелеич!

Теперь  видно,  что  ты  за  человек  такой...  Пойдем,  выпьем  за   твое

образование... для идеи...

     Гордый человек нахмурился и пошел наверх. Через две минуты  он  стоял

уже у буфета и пил коньяк.

     — Без гордости на этом свете не проживешь, —  объяснял  он. —  Никому

никогда не уступлю! Никому! Понимаю себе цену. Впрочем, вам,  невежам,  не

понять!