Как-то на днях я зашел к своему приятелю, журналисту Мише Коврову. Он

сидел у себя на диване, чистил ногти и пил чай. Предложил и мне стакан.

     — Я без хлеба не пью, — сказал я. — Пошли за хлебом!

     — Ни за что! Врага, изволь, угощу хлебом, а друга никогда.

     — Странно... Почему же?

     — А вот почему... Иди сюда!

     Миша подвел меня к столу и выдвинул один ящик:

     — Гляди!

     Я поглядел в ящик и не увидел решительно ничего.

     — Ничего  не  вижу...  Сор  какой-то...  Гвозди,  тряпочки,  какие-то

хвостики...

     — Вот именно на это-то и погляди! Десять лет  собирал  эти  тряпочки,

веревочки и гвоздички! Знаменательная коллекция.

     И Миша сгреб в руки весь сор и высыпал его на газетный лист.

     — Видишь  эту  обгоревшую  спичку? —   сказал   он,   показывая   мне

обыкновенную, слегка  обуглившуюся  спичку. —  Это  интересная  спичка.  В

прошлом году я нашел ее в баранке, купленной в булочной Севастьянова. Чуть

было не подавился. Жена, спасибо, была дома и постучала мне по спине, а то

бы так и осталась в горле эта спичка. Видишь этот ноготь?  Три  года  тому

назад он был найден в бисквите, купленном в булочной  Филиппова.  Бисквит,

как видишь, был без рук, без ног, но с ногтями. Игра природы! Эта  зеленая

тряпочка пять лет тому назад обитала  в  колбасе,  купленной  в  одном  из

наилучших московских магазинов. Сей засушенный таракан купался когда-то  в

щах, которые я ел в буфете одной железнодорожной станции, а этот  гвоздь —

в котлете, на той же станции. Этот крысиный хвостик и кусочек сафьяна были

оба найдены в одном и  том  же  филипповском  хлебе.  Кильку,  от  которой

остались теперь одни только косточки, жена  нашла  в  торте,  который  был

поднесен ей в день ангела. Этот зверь, именуемый клопом, был поднесен  мне

в кружке пива в одной немецкой биргалке... А вот этот кусочек гуано я чуть

было не проглотил, уписывая в одном трактире  расстегай...  И  так  далее,

любезный.

     — Дивная коллекция!

     — Да. Весит она полтора  фунта,  не  считая  всего  того,  что  я  по

невниманию успел проглотить и переварить. А проглотил я, наверное,  фунтов

пять-шесть...

     Миша взял осторожно газетный лист, минуту  полюбовался  коллекцией  и

высыпал ее обратно в ящик. Я взял в руки стакан, начал пить чай, но уж  не

просил послать за хлебом.