|
Взятие Пскова. В год 7018 (1510), месяца октября в 26
день, на память святого Дмитрия, великий князь Василий Иванович со своим
братом, удельным князем Андреем, и со своими боярами приехал в свою
вотчину, в Великий Новгород.
Псковичи услыхали, что государь великий князь
Василий Иванович в Великом Новгороде, и послали послов своих в Великий
Новгород: посадника Юрия Елисеевича, посадника Михаила Помазова и бояр от
каждого из концов. И поднесли псковичи великому князю Василию Ивановичу в
дар полтораста рублей новгородских, и просили о милости и заступничестве за
свою вотчину, мужей-псковичей, добровольных людей: «Обижены мы твоим
наместником, а нашим князем Иваном Михайловичем Репней и его наместниками в
псковских городах и их людьми».
А великий князь отвечал нашим посадникам: «Я вас,
свою вотчину, буду жаловать и оборонять, как отец наш и деды наши, великие
князья. А что до наместника моего, а вашего князя Ивана Михайловича Репни, то
как только поступят на него многие жалобы, я его призову к ответу перед
вами». С тем и отпустил посадников наших и бояр.
И посадники наши сказали на вече псковичам, что
князь великий, как подобает, дар их принял, а тайных мыслей никто не знает,
что князь великий задумал против своей вотчины и мужей-псковичей и града
Пскова.
Затем, этой же зимой, немного времени спустя, поехал
из Пскова псковский князь Иван Михайлович Репня, из князей Оболенских,
жаловаться государю великому князю на псковичей, что-де его псковичи
бесчестили. А тот Репня не по старине приехал в Псков и сел на княжение не
так, как исстари повелось, и начал править в Пскове не по крестному
целованию, и
не хотел добра ни дому святой Троицы, ни
мужам-псковичам. Тот Репня много зла чинил детям боярским и посадничьим, и
те дети боярские и посадничьи, вспомнив, сколько зла причинил им этот Репня,
князь псковский, поехали к великому князю жаловаться на князя Ивана
Михайловича Репню.
А в это время посадники псковские задумали с
псковичами такое дело, — и не на пользу себе придумали, — начали писать
грамоты в пригороды и в волости, говоря так: «Если кто из людей, кто бы ни
был, обижен князем, то пусть едет к государю великому князю в Великий
Новгород жаловаться на него».
На той же неделе посадник Леонтий поехал жаловаться
на посадника Юрия Копыла. И Юрий поехал в Новгород отвечать на его
обвинения, и там судились. И Юрий-посадник прислал грамоту из Великого
Новгорода в Псков, а в грамоте было написано, что если не поедут посадники
из Пскова свидетельствовать против князя Ивана Репни, то будет вся земля
виновата. И уныли тогда сердца псковичей. А на четвертый день после
получения той грамоты поехали в Новгород девять посадников и купеческие
старосты всех рядов. Но князь великий дел их не разобрал, а сказал так:
«Собирайтесь все, кто приехал с жалобами, ко дню Крещения господня, и я
разберу ваши дела». А распоряжений никаких больше нет.
В то же время, месяца января в 6 день, на Крещение
господне, великий князь велел собраться всем нашим посадникам, а также
боярам, купцам и купеческим старостам и идти на реку на освящение воды. А
сам великий князь вышел со всеми боярами своими на реку Волхов, и вышли
священники и дьяконы с крестами, ибо в тот день был праздник Крещения
господня. А владыки в то время не было в Новгороде, и святил воду владыка
смоленский и священники. И, освятив воду, пошли все ко святой Софии.
А князь великий велел боярам своим делать все так,
как они задумали. И те начали говорить нашим посадникам и остальным людям:
«Посадники псковские, и бояре, и челобитчики, государь велел вам всем до единого
собраться на государев двор; а если кто не пойдет, то пусть боится
государева наказания, ибо государь хочет разобрать все ваши дела».
И псковские посадники и бояре, все до единого, пошли
после освящения воды на двор владыки. И спросили бояре посадников: «Все ли
уже собрались?» И увели посадников, и бояр, и купцов в палату, а младшие
люди остались на дворе. И вошли все в палату, и сказали бояре посадникам, и
боярам, и купцам псковским: «Задержаны вы богом и великим княэем Василием
Ивановичем всея Руси». И сидели тут посадники до прибытия своих жен, а
младших людей переписали и распределили по улицам, приказав новгородцам
стеречь и содержать их до суда.
Известие о пленении своих псковичи получили от
Филиппа Поповича, псковского купца. Он ехал в Новгород и остановился у Веряжи,
и, услышав злую весть, помчался в Псков, оставив товар, и сказал псковичам,
что великий князь посадников наших, и бояр, и всех челобитчиков схватил. И
нашел на всех страх и трепет, и губы пересохли от скорби: много раз немцы
приходили к Пскову, но такой беды и напасти не бывало.
И, созвав вече, начали думать, выступить ли войной
против государя или запереться в городе? Однако вспомнили крестное
целование — нельзя поднимать руку на государя, — и то, что посадники и бояре
и все лучшие люди у него. И послали псковичи к великому князю своего гонца,
сотского Евстафия, со слезами бить челом великому князю от всех псковичей —
от мала и до велика, — чтобы: «ты, государь наш великий князь Василий
Иванович, помиловал свою вотчину старинную». А у великого князя своя мысль;
ради того он и приехал из Москвы в Великий Новгород, чтобы установить в
Пскове свои порядки.
И послал великий князь своего дьяка Третьяка
Долматова, и псковичи обрадовались, ожидая подтверждения от государя старых
порядков. А Третьяк им на вече передал просьбу великого князя, первое новое
установление: «Если вы, вотчина моя, посадники псковские и псковичи, еще
хотите по-старому пожить, то должны исполнить две мои воли: чтобы не было у
вас веча, и колокол бы вечевой сняли долой, и чтобы в Пскове были два
наместника, а в пригородах по наместнику, и тогда вы еще поживете
по-старому. А если этих двух повелений государя не примете и не исполните,
то будет так, как государю бог на сердце положит; а у него много силы
готовой, и тогда прольется кровь тех, кто государевой воли не исполнит. И
еще государь наш великий князь хочет приехать на поклон к святой Троице в
Псков». И, проговорив это, сел на ступени.
А псковичи поклонились до земли и не могли ничего
ему ответить, ибо очи их полны были слез, как молоком грудь матери, и лишь
те слез не пролили, кто был неразумен и молод; только ответили ему: «Посол
государя, с божьей помощью, утром, подумав между собой, мы тебе ответим на
все». И заплакали тут горько псковичи. Как не выплакали они глаз вместе со
слезами, как не разорвалось их сердце! Наутро, когда наступил день
воскресный, позвонили на вече и пришел на вече Третьяк, и посадники
псковские и псковичи начали ему говорить так: «Написано в наших летописцах,
при прадедах его и дедах, и при отце его крест целовали великим князьям,
что нам, псковичам, от государя своего великого князя, какой ни будет на
Москве, не отходить ни к Литве, ни к Неметчине, а жить нам по старине по
своей воле. А если мы, псковичи, отойдем от великого князя к Литве или к
Неметчине или начнем жить сами по себе, без государя, то будет на нас гнев
божий, голод, и огонь, и потоп, и нашествие поганых. А если государь наш
великий князь не сдержит то крестное целование и не станет нами править по
старине, то и на него та же кара падет, что и на нас. А ныне богу и
государю дана воля над их вотчиной, градом Псковом, нами и колоколом нашим,
а мы прежнего обещания своего и клятвы не хотим изменить, и кровопролитие
на себя взять, и не хотим на государя своего руки поднимать и в городе
запираться. А если государь наш великий князь хочет помолиться в живоначальной
Троице и побывать в своей вотчине Пскове, то мы своего государя рады
принять всем сердцем, чтобы нас не погубил до конца».
Месяца января в 13 день, на память святых мучеников Ермолая
и Стратоника, спустили вечевой колокол со святой живоначалыюй Троицы, и
начали псковичи, глядя на колокол, плакать по своей старине и прежней воле.
И повезли его на Снетогорский двор, к церкви Иоанна Богослова, где ныне
двор наместника; в ту же ночь повез Третьяк вечевой колокол к великому
князю в Новгород.
И в тот же месяц, за неделю до приезда великого
князя, приехали воеводы великого князя с войском: князь Петр Великий, Иван
Васильевич Хабаров, Иван Андреевич Челяднин — и повели псковичей к
крестному целованию, а посадникам сказали, что великий князь будет в
пятницу.
Поехали посадники псковские, и бояре, и дети посадничьи,
и купцы на Дубровно встречать государя великого князя.
Месяца января в 24 день, на память преподобной
матери нашей Аксиньи, в четверг, приехал государь наш великий Василий
Иванович всея Руси в Псков. А утром того дня приехал коломенский владыка Вассиан
Кривой, и хотели священноиноки, и священники, и дьяконы встретить великого
князя у церкви Святого образа в Поле, но владыка сказал, что великий князь
не велел встречать его далеко. И псковичи встретили его за три версты, и
поклонились псковичи государю своему до земли, и государь поздоровался с
ними, и псковичи ему молвили в ответ: «Ты, государь наш великий князь, царь
всея Руси, здрав будь».
И поехал он во Псков; и владыка, что с ним приехал,
и священноиноки, и священники, и дьяконы встретили его на Торгу, где ныне
площадь; а сам великий князь слез с коня у церкви всемилостивого Спаса, тут
и благословил его владыка, и пошел он к святой живоначальной Троице. И
отслужили молебен, и пели многолетие государю, и, благословляя его, владыка
сказал: «Бог, государь, благословляет тебя, взявшего Псков». И псковичи,
которые были в церкви и это слышали, заплакали горько: «Бог волен и
государь, мы были исстари вотчиной его отцов, и дедов, и прадедов его».
И велел великий князь быть у себя в воскресенье
псковичам, старым псковским посадникам, и детям посадничьим, и боярам, и
купцам, и житьим людям: «Я хочу пожаловать вас своим жалованьем». И пошли
псковичи от мала и до велика на двор великого князя. Посадники и бояре
пошли в гридницу, а других бояр и купцов псковских князь Петр Васильевич
начал выкликать по переписи, стоя на крыльце. А тех, кто вошел в гридницу,
взяли под стражу, а псковичам, младшим людям, кто стоял на дворе, сказали:
«До вас государю дела нет, а до которых государю дело есть, он тех к себе
позовет, а вам государь пожалует грамоту, где сказано, как вам впредь
жить».
И взяли под стражу тех, кто был в гриднице, и под
стражей пошли они в свои дворы, и в ту же ночь начали собираться с женами и
детьми к отъезду в Москву, поклажу легкую взяв с собою, а остальное все
бросили и поехали вскоре с плачем и рыданиями многими. И еще поехали жены
тех, кто был посажен в Новгороде. И всего было взято триста псковских
семей.
И так прошла слава псковская!
О славнейший среди городов — великий Псков! О чем
сетуешь, о чем плачешь? И отвечал град Псков: «Как мне не сетовать, как мне
не плакать! Налетел на меня многокрылый орёл, а крылья полны когтей, и
вырвал у меня кедры ливанские. Бог наказал нас за грехи наши — и вот землю
нашу опустошили, и город наш разорили, и людей в плен взяли, и торги наши с
землею сровняли, а иные навозом конским забросали, а отцов и братьев наших
развезли; где не бывали наши отцы, и деды, и прадеды наши, туда увезли
отцов, и братьев наших, и друзей, а матерей и сестер наших на поругание
отдали»,
А многие постриглись в монахи, а их жены в монахини,
и ушли в монастыри, не желая идти в плен из своего города в чужие города.
Ныне, братья, зная об этом, убоимся этого страшного
наказания, преклонимся перед господом своим и признаемся в грехах своих,
чтобы не вызвать большего гнева господня, не навести на себя казни, горше
первой. Ждет он нашего покаяния и исправления, а мы не покаялись, но в
больший грех впали — в злые и лихие поклепы и кричание на вече, когда
голова не знает, что язык говорит, не умея в своем доме распорядиться,
хотели городом управлять.
После этого великий князь начал раздавать боярам
деревни сведенных псковичей и посадил наместников в Пскове: Григория
Федоровича и Ивана Андреевича Челядниных, а дьяком назначил Мисюря Мунехина,
а другим дьяком ямским Андрея Волосатого, и двенадцать городничих, и
московских старост двенадцать и двенадцать псковских, и деревни им дал, и
велел им в суде сидеть с наместниками и их тиунами, хранить закон. А у
наместников, и их тиунов, и у дьяков великого князя правда их, крестное
целование, взлетела на небо, а кривда начала ходить в них; и были
несправедливы к псковичам, а псковичи, бедные, не знали правосудия
московского. И дал великий князь псковичам свою жалованную грамоту, и
послал великий князь своих наместников по псковским городам, и велел им
приводить жителей к крестному целованию. И начали наместники в псковских
городах жителей притеснять.
И послал великий князь в Москву Петра Яковлевича
Захарьина поздравить всю Москву по случаю взятия великим князем Пскова. И
послали в Псков из Москвы знатных людей, купцов, устанавливать заново
пошлины, потому что в Пскове не бывало пошлин; и прислали из Москвы
казенных пищальников и караульных; и определили место, где быть новому
торгу — за стеной, против Лужских ворот, за рвом, на огороде Юшкова-Насохина
и на огороде посадника Григория Кротова. И церковь святой Аксиньи, в день
памяти которой взял Псков, поставил великий князь на Пустой улице, на земле
Ермолки Хлебникова, а потому та улица Пустой звалась, что шла меж огородов,
а дворов на ней не было. И жил великий князь в Пскове четыре недели, а
поехал из Пскова на второй неделе поста в понедельник, и взял с собою
второй колокол, а оставил здесь тысячу детей боярских и пятьсот пищальников
новгородских.
И начали наместники над псковичами чинить великие
насилия, а приставы начали брать за поручительство по десять, семь и пять
рублей. А если кто из псковичей скажет, что в грамоте великого князя
написано, сколько им за поручительство, они того убивали и говорили: «Вот
тебе, смерд, великого князя грамота». И те наместники и их тиуны и люди
выпили из псковичей много крови; иноземцы же, которые жили в Пскове,
разошлись по своим землям, ибо нельзя было в Пскове жить, только одни
псковичи и остались; ведь земля не расступится, а вверх не взлететь.
|
