|
В год 6691 (1183). Месяца февраля в двадцать
третий день, в первую неделю поста, измаилтяне, безбожные половцы, пришли
войной на Русь, к Дмитрову, с окаянным Кончаком и с Глебом Тириевичем, но
по божьему заступничеству не принесли они беды. Князь же Святослав Всеволодич
посоветовался со сватом своим Рюриком, и пошли они против половцев и
остановились у Олжич, поджидая Ярослава из Чернигова. Встретил их Ярослав и
сказал им: «Сейчас, братья, не ходите, но, сговорившись о времени, если бог
даст, пойдем на них летом». Святослав же и Рюрик, послушавшись его,
возвратились. Святослав послал сыновей своих с полками своими степью к
Игорю, велев ему ехать вместо себя, Рюрик же послал со своими полками
Владимира Глебовича. А Владимир Глебович послал к Игорю, испрашивая у него
разрешения выйти вперед со своим полком, ибо князья русские поручали ему
передовые полки в Русской земле. Но Игорь не разрешил ему этого.
Разгневался Владимир и возвратился. И идя оттуда, напал на города северские
и захватил в них большую добычу. Игорь же повернул назад киевские полки и
поставил над ними Олега и племянника своего Святослава, чтобы довели они
войско без потерь, а сам поехал, взял с собой брата своего Всеволода и
Всеволода Святославича, и Андрея с Романом, и некоторое число воинов из
черных клобуков с Кулдюрем и с Кунтувдеем, и пришли они к реке Хоролу. И
было в ту ночь тепло, шел сильный дождь, и поднялась вода, и не удалось им
найти брода, а половцы, которые успели переправиться со своими шатрами — те
спаслись, а какие не успели — тех взяли в плен; говорили, что во время
этого похода и бегства их от русских немало шатров, и коней, и скота
утонуло в реке Хороле. <…>.
В том же году побудил бог Святослава, князя
Киевского, и великого князя Рюрика Ростиславича пойти войной на половцев. И
послали они к соседним князьям, и собрались к ним Мстислав и Глеб Святославичи,
и Владимир Глебович из Переяславля, Всеволод Ярославич из Лучьска с братом
Мстиславом, Мстислав Романович, Изяслав Давидович и Мстислав Городенский,
Ярослав, князь пинский, с братом Глебом, и из Галича пришла помощь от
Ярослава, а свои братья не пришли, говоря: «Далеко нам идти к низовьям
Днепра, не можем свою землю оставить без защиты, но если пойдешь через Переяславль,
то встретимся с тобой на Суле». Святослав же, рассердившись на братьев
своих, поспешно отправился в путь, побуждаемый божественным промыслом;
потому-то старшие сыновья его и не поспели из Черниговщины. Двинулся он
вдоль Днепра и достиг того места, которое называется Инжир-бродом, и тут
перешел на вражеский берег Днепра и пять дней искал половцев. Тогда
отправил младших князей перед своими полками: послал Владимира Переяславского,
и Глеба, и Мстислава, сына своего, и Мстислава Романовича, и Глеба
Юрьевича, князя дубровицкого, и Мстислава Владимировича, и берендеев было с
ним две тысячи сто. А половцы, увидев отряд Владимира, смело идущий им
навстречу, побежали, гонимые гневом божьим и святой богородицы. Русские,
погнавшись за ними, не догнали, возвратились и остановились на месте,
называемом Орель, которое на Руси зовется Угол.
Половецкий же князь Кобяк, решив, что это и есть все
русское войско, возвратился и стал преследовать его. Когда половцы,
преследуя, увидели полки русские, то начали перестреливаться через реку и
старались обойти друг друга, и так продолжалось немалое время. Узнав об
этом, Святослав и Рюрик отправили им на помощь основные силы, а сами спешно
двинулись следом. Когда же половцы увидели полки, пришедшие на помощь, то
решили, что с ними и Святослав и Рюрик, и тотчас же повернули назад.
Русские же, укрепившись божьей помощью, прорвали их строй и начали их сечь
и пленить. И так проявил господь милость свою христианам, в тот день
возвеличил бог Святослава и Рюрика за благочестие их.
И взяли в плен тогда Кобяка Карлыевича с двумя
сыновьями, Билюковича Изая, и Товлыя с сыном, и брата его Бокмиша, Осалука,
Барака, Тарха, Данила и Содвака Кулобичского также пленили, и Корязя Калотановича
тут убили и Тарсука, а прочих — без счета. Даровал бог победу эту месяца
июля в тридцатый день, в понедельник, в день памяти святого Ивана Воиника.
А великий князь Святослав Всеволодич и Рюрик Ростиславич, получив от бога
победу над погаными, возвратились по домам со славой и с честью великой.
В это же время Игорь Святославич, услышав, что
Святослав отправился на половцев, призвал к себе брата своего Всеволода, и
племянника Святослава, и сына своего Владимира и обратился к братии своей и
ко всей дружине: «Половцы выступили против русских князей, и мы без них
попытаемся напасть на их вежи». И когда переправились за Мерлу, встретились
с половцами — ехал Обовлы Костукович с четырехстами воинами воевать на
Русь, и тут помчались им навстречу на конях. Половцы же, по повелению
божьему, обратились в бегство, и русские погнались за ними, и победили их
тут, и возвратились восвояси.
В это же время Владимир Ярославич Галицкий, шурин
Игорев, находился у Игоря, так как был изгнан отцом своим из Галича. Тот Владимир
прежде всего отправился во Владимир к Роману, но Роман, боясь его отца, не
разрешил ему поселиться у себя. Оттуда направился к Ингварю в Дорогобуж, и
тот, из страха перед отцом его, не принял Владимира. И он оттуда поехал в
Туров, к Святополку, и тот также не пустил его, к Давыду в Смоленск — и Давыд
его не пустил, в Суздаль к Всеволоду, дяде своему. Но и там Владимир
Галицкий не обрел покоя и пришел в Путивль, к зятю своему Игорю Святославичу.
Тот же встретил его радушно и с честью великою и два года держал у себя, а
на третий год примирил его с отцом и послал с ним сына своего, зятя Рюрикова,
Святослава. <...>
В год 6692 (1184). Двинулся окаянный и безбожный и
трижды проклятый Кончак с бесчисленными полками половецкими на Русь,
надеясь захватить и пожечь огнем города русские, ибо нашел он некоего мужа
басурманина, который стрелял живым огнем. Были у них и луки-самострелы,
едва пятьдесят человек могли натянуть у них тетиву. Но всемилостивый
господь бог противится гордецам и козни их разрушает. Кончак же, придя,
стал на Хороле и послал с хитростью к Ярославу Всеволодовичу, предлагая ему
мир. Ярослав же, не подозревая обмана, направил к половцам мужа своего Ольстина
Олексича. А Святослав Всеволодович послал к Ярославу, говоря ему: «Брат
мой, не верь им и своего мужа не посылай, я на них войной иду». Святослав
Всеволодович и Рюрик Ростиславич со всеми полками своими без промедления
двинулись на половцев. Рюрик и Святослав отрядили Владимира Глебовича в
передовой полк и Мстислава Романовича с ним, а сами Рюрик и Святослав
двинулись следом за ними. Когда они были в пути, встретились им купцы,
шедшие навстречу из Половецкой земли, и сказали, что половцы стоят на Хороле.
Святослав и Рюрик, услышав об этом, обрадовались и направились туда. А
Владимир и Мстислав, узнав об этом, пришли на место, указанное купцами. Но
когда пришли туда, где стояли половцы, то не увидели никого, ибо те перешли
на другое место на берегу Хорола. Передовой же полк, переправившись через Хорол,
поднялся на холм, чтобы оттуда заметить врага. А Кончак стоял в долине. И
ехавшие по холмам миновали его, а другие полки половецкие — увидели и
напали на них. Кончак же за их спиной бежал на ту сторону дороги, и лишь
наложницу его захватили и того басурманина, у которого был живой огонь. И
привели его к Святославу со всем устройством, а прочих воинов их, кого
перебили, а кого взяли в плен, с конями и со множеством всякого оружия.
В год 6693 (1185). Даровал господь избавление —
дал победу русским князьям, Святославу Всеволодовичу и великому князю Рюрику
Ростиславичу, месяца марта в первый день. Узнав о бегстве Копчака, послали
за ним следом Кунтугдыя с шестью тысячами воинов. Но тот, преследуя, не
смог его догнать, ибо помешала распутица за Хоролом. Святослав же и великий
князь Рюрик одержали победу по молитвам святых мучеников Бориса и Глеба и
пошли каждый восвояси, славя бога в троице — отца и сына и святого духа.
А князь Ярослав Черниговский не пошел с братом своим
Святославом, говоря так: «Я послал к половцам мужа своего Ольстина Олексича
и не могу пойти войной на своего мужа»; этим и оправдался перед братом
своим Святославом. Игорь же отвечал Святославову мужу: «Не дай бог
отказаться от похода на поганых: поганые всем нам общий враг!» Потом стал
совещаться Игорь с дружиной: каким путем поехать, чтобы соединиться с
полками Святослава. Отвечала ему дружина: «Князь наш, не сможешь ты
перелететь как птица: вот приехал к тебе муж от Святослава в четверг, а сам
он идет из Киева в воскресенье, то как же ты сможешь, князь, догнать его?»
Игорю не по душе пришлись эти слова дружины, хотел он ехать по степи
прямиком, по берегу Сулы. Но была распутица, так что войско за целый день
не смогло бы преодолеть и поля от края и до края, поэтому Игорь и не мог
выступить со Святославом.
А на ту же весну князь Святослав послал Романа Нездиловича
с берендеями на поганых половцев. С божьей помощью захватили вежи
половецкие, много пленных и коней, двадцать первого апреля, на самый
Великий день. В ту пору князь Святослав отправился по своим делам в землю
вятичей, к Корачеву.
А в это время Игорь Святославич, внук Олегов,
выступил из Новгорода месяца апреля в двадцать третий день, во вторник,
позвав с собой брата Всеволода из Трубчевска, и Святослава Ольговича,
племянника своего, из Рыльска, и Владимира, сына своего, из Путивля. И у
Ярослава попросил на помощь Ольстина Олексича, Прохорова внука, с ковуями черниговскими.
И так двинулись они медленно, на раскормленных конях, собирая войско свое.
Когда подходили они к реке Донцу в вечерний час, Игорь, взглянув на небо,
увидел, что солнце стоит словно месяц. И сказал боярам своим и дружине
своей: «Видите ли? Что значит знамение это?» Они же все посмотрели, и
увидели, и понурили головы, и сказали мужи: «Князь наш! Не сулит нам добра
это знамение!» Игорь же отвечал: «Братья и дружина! Тайны божественной
никто не ведает, а знамение творит бог, как и весь мир свой. А что нам
дарует бог — на благо или на горе нам, — это мы увидим».
И, сказав так, переправился через Донец, и пришел к
Осколу, и ждал там два дня брата своего Всеволода: тот шел другой дорогой
из Курска. И оттуда пришли к Сальнице. Здесь приехали к ним разведчики,
которых посылали ловить языка, и сказали, приехав: «Видели врагов, враги
ваши во всем вооружении ездят, так что либо поезжайте без промедления, либо
возвратимся домой: не удачное сейчас для нас время». Игорь же обратился к
братии своей: «Если нам придется без битвы вернуться, то позор нам будет
хуже смерти; так
будет же так, как нам бог даст». И, так порешив, ехали всю
ночь.
Наутро же, в пятницу, в обеденное время, встретились
с полками половецкими; успели подготовиться половцы: вежи свои отправили
назад, а сами, собравшись от мала до велика, стали на противоположном
берегу реки Сюурлий. А наши построились в шесть полков: Игорев полк
посередине, а по правую руку — полк брата его Всеволода, по левую —
Святослава, племянника его, перед этими полками — полк сына его Владимира и
другой полк, Ярославов, — ковуи с Ольстином, а третий полк впереди —
стрелки, собранные от всех князей. И так построили полки свои. И обратился
Игорь к братии своей: «Братья! Этого мы искали, так дерзнем же!» И
двинулись на половцев, возложив на бога надежды свои. И когда приблизились
к реке Сюурлию, то выехали из половецких полков стрелки и, пустив по стреле
на русских, ускакали. Еще не успели русские переправиться через реку Сюурлий,
как обратились в бегство и те половецкие полки, которые стояли поодаль за
рекой.
Святослав же Ольгович, и Владимир Игоревич, и Ольстин
с ковуями-стрелками бросились их преследовать, а Игорь и Всеволод двигались
медленно, держа строй своих полков. Передовые полки русских избивали
половцев и хватали пленных. Половцы пробежали через вежи свои, а русские,
достигнув веж, захватили там большой полон. Некоторые с захваченными
пленниками лишь ночью вернулись к своим полкам. И когда собрались все
полки, обратился Игорь к братии своей и к мужам своим: «Вот бог силой своей
обрек врагов наших на поражение, а нам даровал честь и славу. Но видим мы
бесчисленные полки половецкие — чуть ли не все половцы тут собрались. Так
поедем же сейчас, ночью, а кто утром пустится преследовать нас, то разве
все смогут: лишь лучшие из половецких конников переправятся, а нам самим —
уж как бог даст». Но сказал Святослав Ольгович дядьям своим: «Далеко гнался
я за половцами, и кони мои изнемогли; если мне сейчас ехать, то отстану по
дороге». Согласился с ним Всеволод и предложил заночевать здесь. И сказал
Игорь: «Не удивительно, братья, все обдумав, нам и смерть будет принять». И
заночевали на том месте.
Когда же занялся рассвет субботнего дня, то начали
подходить полки половецкие, словно лес. И не знали князья русские, кому из
них против кого ехать — так много было половцев. И сказал Игорь: «Вот
думаю, что собрали мы на себя всю землю Половецкую — Кончака, и Козу Бурновича,
и Токсобича, Колобича, и Етебича, и Тертробича». И тогда, посоветовавшись,
все сошли с коней, решив, сражаясь, дойти до реки Донца, ибо говорили:
«Если поскачем — спасемся сами, а простых людей оставим, а это будет нам перед
богом грех: предав их, уйдем. Но либо умрем, либо все вместе живы
останемся». И сказав так, сошли с коней и двинулись с боем. Тогда по божьей
воле ранили Игоря в руку, и омертвела его левая рука. И опечалились все в
полку его: был у них воевода, и ранили его прежде других. И так ожесточенно
сражались весь день до вечера, и многие были ранены и убиты в русских
полках.
Когда же настала ночь субботняя, все еще шли они
сражаясь. На рассвете же в воскресение вышли из повиновения ковуи и
обратились в бегство. Игорь же в это время был на коне, так как был ранен,
и поспешил к ним, пытаясь возвратить их к остальным полкам. Но заметив, что
слишком отдалился он от своих, сняв шлем, поскакал назад к своему полку,
ибо уже узнали бежавшие князя и должны были вернуться. Но так никто и не
возвратился, только Михалко Юрьевич, узнав князя, вернулся. А с ковуями не
бежал никто из бояр, только небольшое число простых воинов да кое-кто из
дружинников боярских, а все бояре сражались в пешем строю, и среди них
Всеволод, показавший немало мужества. Когда уже приблизился Игорь к своим
полкам, половцы, помчавшись ему наперерез, захватили его на расстоянии
одного перестрела от воинов его. И уже схваченный, Игорь видел брата своего
Всеволода, ожесточенно бьющегося, и молил он у бога смерти, чтобы не
увидеть гибели брата своего. Всеволод же так яростно бился, что и оружия
ему не хватало. И сражались, обходя вокруг озеро.
И так в день святого воскресения низвел на нас
господь гнев свой, вместо радости обрек нас на плач и вместо веселья — на
горе на реке Каялы. Воскликнул тогда, говорят, Игорь: «Вспомнил я о грехах
своих перед господом богом моим, что немало убийств и кровопролития
совершил на земле христианской: как не пощадил я христиан, а предал
разграблению город Глебов у Переяславля. Тогда немало бед испытали
безвинные христиане: разлучаемы были отцы с детьми своими, брат с братом,
друг с другом своим, жены с мужьями своими, дочери с матерями своими,
подруга с подругой своей. И все были в смятении: тогда были полон и скорбь,
живые мертвым завидовали, а мертвые радовались, что они, как святые
мученики, в огне очистились от скверны этой жизни. Старцев пинали, юные
страдали от жестоких и немилостивых побоев, мужей убивали и рассекали,
женщин оскверняли. И все это сделал я, — воскликнул Игорь, — и недостоин я
остаться жить! И вот теперь вижу отмщение от господа бога моего: где ныне
возлюбленный мой брат? где ныне брата моего сын? где чадо, мною рожденное?
где бояре, советники мои? где мужи-воители? где строй полков? Где кони и
оружие драгоценное? Не всего ли этого лишен я теперь! И связанного предал
меня бог в руки беззаконникам. Это все воздал мне господь за беззакония мои
и за жестокость мою, и обрушились содеянные мною грехи на мою же голову.
Неподкупен господь, и всегда справедлив суд его. И я не должен разделить
участи живых. Но ныне вижу, что другие принимают венец мученичества, так
почему же я —
один виноватый — не претерпел страданий за все это? Но,
владыка господи боже мой, не отвергни меня навсегда, но какова будет воля
твоя, господи, такова и милость нам, рабам твоим».
И тогда окончилась битва, и разлучены были пленники,
и пошли половцы каждый к своим вежам. Игоря же взял в плен муж именем Чилбук
из Тарголовцев, а Всеволода, брата его, захватил Роман Кзич, а Святослава Ольговича
— Елдечук из Вобурцевичей, а Владимира — Копти из Улашевичей. Тогда же на
поле битвы Кончак поручился за свата своего Игоря, ибо тот был ранен. И из
стольких людей мало кто смог по счастливой случайности спастись, невозможно
было скрыться беглецам — словно крепкими стенами окружены были полками
половецкими. Но наших русских мужей пятнадцать убежало, а ковуев и того
меньше, а остальные в море утонули.
В это время великий князь Святослав Всеволодович
отправился в Карачев и собирал в Верхних землях воинов, намереваясь на все
лето идти на половцев к Дону. Когда уже на обратном пути оказался Святослав
у Новгорода-Северского, то услышал о братьях своих, что пошли они втайне от
него на половцев, и был он этим очень раздосадован. Святослав в то время
плыл в ладьях; когда же прибыл он в Чернигов, прибежал туда Беловод Просович
и поведал Святославу о случившемся в Половецкой земле. Святослав, узнав об
этом, вздохнул тяжело и сказал, утирая слезы: «О дорогая моя братия, и
сыновья, и мужи земли Русской! Даровал мне бог победу над погаными, а вы,
не удержав пыла молодости, отворили ворота на Русскую землю. Воля господня
да будет во всем! И как я только что досадовал на Игоря, так теперь
оплакиваю его, брата своего».
После этого послал Святослав сына своего Олега и
Владимира в Посемье. Узнав о случившемся, пришли в смятение города посемские,
и охватила их скорбь и печаль великая, какой никогда не бывало во всем Посемье,
и в Новгороде-Северском, и во всей земле Черниговской: князья в плену, и
дружина пленена или перебита. И метались люди в смятении, в городах
брожение началось, и не милы были тогда никому и свои близкие, но многие
забывали и о душе своей, печалясь о своих князьях. Затем послал Святослав к
Давыду в Смоленск, со словами: «Сговаривались мы пойти на половцев и лето
провести на берегах Дона, а теперь половцы победили Игоря, и брата его, и
сына; так приезжай же, брат, охранять землю Русскую». Давыд же приплыл по
Днепру, пришли и другие на помощь, и расположились у Треполя, а Ярослав с
полками своими стоял в Чернигове.
Поганые же половцы, победив Игоря с братией, немало
возгордились и собрали всех людей своих, чтобы пойти на Русскую землю. И
начался у них спор; говорил Кончак: «Пойдем к Киеву, где была перебита
братия наша и великий князь наш Боняк»; а Гза говорил: «Пойдем на Сейм, где
остались их жены и дети: там для нас готовый полон собран, будем города
забирать, никого не опасаясь». И так разделились надвое: Кончак пошел к Переяславлю,
и окружил город, и бился там весь день. Владимир же Глебович, князь Переяславля,
был храбр и силен в бою, выехал он из города и напал на врагов. И лишь
немногие из дружины решились ехать за ним. Жестоко бился он и окружен был
множеством половцев. Тогда остальные переяславцы, видя, как мужественно
бьется их князь, выскочили из города и выручили князя своего, раненного
тремя копьями. А славный воин этот, Владимир, тяжело раненный, въехал в
город свой, утер мужественный пот за отчину свою. И послал Владимир к
Святославу, и к Рюрику, и к Давыду, с просьбой: «Половцы у меня, так
помогите же мне». Святослав послал к Давыду, а Давыд стоял у Треполя со смоленцами.
Смоленцы же начали совещаться и сказали так: «Мы пришли к Киеву, если бы
была там сеча — сражались бы, но зачем нам другой битвы искать, не можем —
устали уже». А Святослав с Рюриком и с другими, пришедшими на помощь, пошли
по Днепру против половцев, Давыд же возвратился назад со своими смоленцами.
Половцы, услышав об этом, отступили от Переяславля. И, проходя мимо Римова,
осадили его. Римовичи затворились в городе и заполнили все заборолы, и, по
воле божьей, рухнули две городницы с людьми на сторону осаждавших. На
остальных же горожан напал страх, кто из них выбежал из города и бился в
болотах подле Римова, те и спаслись от плена, а кто остался в городе — тех
всех пленили. Владимир же посылал к Святославу Всеволодичу и к Рюрику Ростиславичу,
призывая их к себе на помощь. Но Святослав задержался, ожидая Давыда со смоленцами.
И так опоздали князья русские и не догнали половцев. Половцы же, взяв город
Римов, с полоном отправились восвояси, а князья вернулись по своим домам,
печалясь о сыне своем Владимире Глебовиче, получившем тяжелые смертельные
раны, и о христианах, взятых в полон погаными.
Вот так бог казнит нас за грехи наши, привел на нас
поганых не для того, чтобы порадовать их, а нас наказывая и призывая к
покаянию, чтобы мы отрешились от своих дурных деяний. И наказывает нас
набегами поганых, чтобы мы, смирившись, опомнились и сошли с пагубного
своего пути.
А иные половцы двинулись по другой стороне Сулы к
Путивлю. Гза с большим войском разорил окрестности его и села пожег. Сожгли
половцы и острог у Путивля и вернулись восвояси.
Игорь же Святославич в то время находился у
половцев, и говорил он постоянно: «Я по делам своим заслужил поражение и по
воле твоей, владыка господь мой, а не доблесть поганых сломила силу рабов
твоих. Не стою я жалости, ибо за злодеяния свои обрек себя на несчастия,
которые я и испытал». Половцы же, словно стыдясь доблести его, не чинили
ему никакого зла, но приставили к нему пятнадцать стражей из числа своих
соплеменников и пять сыновей людей именитых, и всего их было двадцать, но не
ограничивали его свободы: куда хотел, туда ездил и с ястребом охотился, а
своих слуг пять или шесть также ездило с ним. Те стражи его слушались и
почитали, а если посылал он кого-либо куда-нибудь, то беспрекословно
исполняли его желания. И попа привел из Руси к себе с причтом, не зная еще
божественного промысла, но рассчитывая, что еще долго там пробудет. Однако
избавил его господь по молитвам христиан, ибо многие печалились о нем и
проливали слезы.
Когда же был он у половцев, то нашелся там некий муж,
родом половчин, по имени Лавр. И пришла тому мысль благая, и сказал он
Игорю: «Пойду с тобою в Русь». Игорь же сначала не поверил ему, к тому же
лелеял он дерзкую надежду, как это свойственно юности, замышляя бежать в
Русь вместе со своими мужами, и говорил: «Я, страшась бесчестия, не бросил
тогда дружину свою, и теперь не могу бежать бесславным путем». С Игорем же
были сын тысяцкого и конюший его, и те убеждали князя, говоря: «Беги,
князь, в землю Русскую, если будет на то божья воля — спасешься». Но все не
находилось удобного времени, какого он ждал. Однако, как говорили мы
прежде, возвратились половцы из-под Переяславля, и сказали Игорю советчики
его: «Не угоден богу твой дерзкий замысел: ты ищешь случая бежать вместе с
мужами своими, а что же об этом не подумаешь: вот приедут половцы из
похода, и, как слышали мы, собираются они перебить и тебя, князь, и мужей
твоих, и всех русских. И не будет тебе ни славы, ни самой жизни». Запал
князю Игорю в сердце совет их; испугавшись возвращения половцев, решил он
бежать.
Но нельзя ему было бежать ни днем, ни ночью, потому
что стерегли его стражи, но показалось ему самым удобным время на заходе
солнца. И послал Игорь к Лавру конюшего своего, веля передать: «Переезжай
на тот берег Тора с конем поводным», ибо решился он бежать с Лавром в Русь.
Половцы же в это время напились кумыса. Когда стало смеркаться, пришел
конюший и доложил князю своему Игорю, что ждет его Лавр. Встал Игорь в
страхе и в смятении, поклонился образу божьему и кресту честному, говоря:
«Господи, в сердцах читающий! О, если бы ты спас меня, владыка,
недостойного!» И, взяв с собой крест и икону, поднял стену шатра и вылез из
него, а стражи тем временем забавлялись и веселились, думая, что князь
спит. Он же, подойдя к реке, перебрался на другой берег, сел на коня, и так
поехали они с Лавром через вежи.
Принес ему господь избавление это в пятницу вечером.
И шел Игорь пешком до города Донца одиннадцать дней, а оттуда — в свой
Новгород, и все обрадовались ему. Из Новгорода отправился он к брату своему
Ярославу в Чернигов, прося помочь ему в обороне Посемья. Обрадовался Игорю.
Ярослав и обещал помощь. Оттуда направился Игорь в Киев, к великому князю
Святославу, и рад был Игорю Святослав, а также и Рюрик, сват его.
|
