Отечественная война 1812 года

Генерал Ермолов

Записки о 1812 году

Русская история и культура 

История С.Соловьёва История Войн

Рефераты по истории

Наполеон,   с   главными  силами   перешедши   Неман  от   Ковно,

направлением  их обнаружил  намерение  корпуса ваши  не допустить

соединиться, в чем, конечно,  успел бы частию, если бы мог скорее

совершить   переправу,  не   будучи  принужденным   дожидаться  с

войсками.  Имея  между  поляков  много  людей  приверженных,  без

сомнения извещен был обстоятельно  о расположении войск наших[2],

быть может и о намерении оставить Литву.

6-й  корпус,  для   содержания  сообщения  между  обеими  армиями

расположенный  довольно   далеко,  присоединился  не  по  причине

принятых  со стороны  нашей  мер, но  единственно по  медленности

переправы неприятеля.  Отряд гусар из  окрестностей Гродно догнал

6-й корпус  на пути  его, потому что  им командовал генерал-майор

граф  Пален,  прошедший  в продолжение  трех  дней  почти двести

верст[3].

Войско Донское  под начальством самого  атамана генерала Платова,

расположенное близ Гродно,  будучи назначено действовать вместе с

1-ю армиею,  при всей  свойственной ему быстроте, не  могло к ней

присоединиться,  и  движением корпуса  маршала Даву  отброшенное,

должно  было  обратиться  к  армии князя  Багратиона.  В  команде

атамана Платова находился отряд генерал-майора Дорохова из одного

гусарского и двух егерских полков.

Таким образом,  1-я армия, хотя слабо  преследуемая, защищаясь на

каждом шагу,  взяла направление  на славный по  слухам при Дриссе

лагерь [4] .  Арриергард  имел при  селении  Давгелишки  довольно

горячую схватку.  Далее неприятель являлся в  малых силах и более

наблюдал, нежели  преследовал. За отсутствием  атамана только три

донских  казачьих   полка  находились  при  армии,   а  потому  в

арриергарде  употреблена  была  легкая гвардейская  кавалерийская

дивизия.

Наконец  армия  вступила  в  лагерь. Авангард  остановился  не  в

далеком расстоянии,  1-й корпус  перешел на правый  берег Двины и

стал  у местечка Друи,  авангард от  него по направлению  к Опсе.

Также перешел  и 6-й  корпус, стал у городка  Дриссы, авангард от

него  у местечка  Дисны.  Следование армии  было так  быстро, что

далеко  позади оставила  она  неприятеля и  должна была  посылать

партии  отыскивать,  где  он.  Узнали, что  в  Бельмонте  главная

квартира   Наполеона  при   небольших   силах,  но   что  главные

направляются   на   Дисну  по   левую   сторону  нашего   лагеря.

Главнокомандующий,  обозревая лагерь,  нашел,  что он  устроен на

число  войск  гораздо  превосходнейшее,  нежели с  каким  прибыла

армия. Генерал барон Беннингсен осмотрел в подробности и заметил,

что  многие части  укреплений  не имели  достаточной между  собою

связи, и  потому слаба  была взаимная их оборона;  к некоторым из

них  доступ  неприятелю   удобен,  сообщение  между  наших  войск

затруднительно.  Были  места  близ  лагеря,  где  неприятель  мог

скрывать свои движения и сосредоточивать силы. Профили укреплений

вообще слабы. Три мостовые укрепления чрезмерно стеснены, профили

так  худо соображены,  что  с ближайшего  возвышения видно  в них

движение каждого человека. Все описанные недостатки не изображают

еще   всех   грубых  погрешностей,   ощутительных  для   каждого,

разумеющего  это   дело.  Лагерь  требовал   немало  времени  для

построения,  трудов и  издержек,  и сверх  того к  нему проложены

военные дороги.

Здесь  у  места  упомянуть  о прочих  укреплениях,  прежде  войны

предпринятых.  В   Риге  мостовое   укрепление  распространено  и

прибавлены некоторые  вновь; крепость  приведена в оборонительное

состояние.

Крепость Динабургская на реке Двине строилась более года, сделано

мостовое  необширное  укрепление, пороховой  погреб и  караульня.

Линии самой крепости едва были означены. По обыкновенному порядку

отчеты  в  издержанных суммах  даны  исправные; иноземец,  давший

проект   и   управлявший   работами,   признан  за   человека   с

превосходными дарованиями,  и прежде  всяких заслуг дан  ему чин.

Укрепление сие  в продолжение войны два  или три дня противостало

небольшим неприятельским партиям  легких войск, после чего орудия

и снаряды были потоплены и мост сожжен.

На правом  берегу реки  Березины против города  Борисова устроено

укрепление,  дабы   не  допустить   неприятеля  овладеть  мостом,

впоследствии    у     неприятеля    взятое    нашими    войсками.

Крепость  Бобруйская  на  реке  Березине, хотя  непродолжительное

время  строившаяся, в  такое же  однако приведена  состояние, что

требовала бы осады, для произведения которой не доставало средств

у неприятеля, и он ограничился обложением.

При  Киевской крепости,  на  горе, называемой  Зверинецкою, вновь

построена  небольшая крепостца,  при работах которой  находился я

сам  с  отрядом  войск  от резервной  армии,  и  потому знаю  все

безобразные  ее  недостатки. От  старой  крепости  в 400  саженях

расстояния мало вспомоществует ей собою и даже сообщения довольно

свободного не имеет; не представляет собой даже и той пользы, что

далеко  удерживает  неприятеля от  крайностей,  ибо овладевши  ею

неприятель чувствительного  вреда крепости  нанести не может [5].

Сила  описанных  крепостей   по-видимому  не  заключается  в  них

собственно, но  в отдалении способов  неприятеля для предпринятая

осад.

Сему  обязаны мы  целостию  Риги, сохранением  Бобруйска и  можем

принимать их за твердыни непреодолимые.

Во  время пребывания  1-й армии  в укрепленном  лагере неприятель

собирался на левом нашем крыле, направляясь на Дисну. Маршал Даву

поспешал к Минску с  сильным корпусом, но только еще голова оного

приближалась к городу. Князь Багратион мог бы предупредить Даву в

Минске, и  если бы даже  встретился с его войсками,  то конечно с

одними передовыми, как то известно сделалось после; надобно было,

и  он должен  был  решиться атаковать,  предполагая даже  понести

некоторую  потерю, чтобы  овладеть дорогою на  Смоленск. Изменила

князю  Багратиону  всегдашняя  его  предприимчивость. К  тому  же

скорость  движения  его  умедливали  худые от  Несвижа  дороги  и

переправа  чрез  Неман  у  местечка Николаева.  Также  получая  о

неприятеле вести преувеличенные, он  возвратился к Несвижу и чрез

Слуцк  пошел на  Бобруйск.  За ним  последовали войска  в команде

короля вестфальского  и князь Понятовский с  польскою конницею. С

сего времени  на соединение обеих армий  отняты были все надежды.

Государь император изволил сообщить  мне полученное им известие и

не  скрыл,   сколько  горестно  оно  было   для  его  сердца,  но

утешительно  мне   было  видеть,  что  можно   надеяться  на  его

твердость.

Определено  отступление 1-й  армии  из укрепленного  лагеря. Июля

1-го дня  возложена на  меня должность начальника  главного штаба

армии. От  назначения сего  употребил я все  средства уклониться,

представляя  самому  государю,  что  я  не  приуготовлял  себя  к

многотрудной сей должности, что  достаточных для того сведений не

имею  и что  обстоятельства, в  которых находится  армия, требуют

более  опытного  офицера   и  более  известного  армии.  Конечно,

нетрудно  было  во  множестве  генералов найти  несравненно  меня

способнейших, но  или надобны они были  в своих местах, или, видя

умножающиеся  трудности, сами  принять должности  не соглашались.

Я просил  графа Аракчеева  употребить за меня  его могущественное

ходатайство.  Он, подтвердивши,  сколько трудна  предлагаемая мне

должность, не  только не ободрил меня  в принятии оной, напротив,

нашел  благо-рассудительным  намерение  мое  избавиться  от  нее,

говоря, что при военном министре она несравненно затруднительнее,

нежели при всяком другом.  Известно было, что он поставлял на вид

государю  одного  из  старших  генерал-лейтенантов  Тучкова  1-го

(Николая Алексеевича),  основательно полагаясь  на опытность его,

приобретенную  долговременным  служением[6] . Государь,  сказавши

мне, что граф Аракчеев докладывал ему по просьбе моей, сделал мне

вопрос: "Кто  из генералов, по мнению  моему, более, способен?" -

"Первый встретившийся,  конечно, не менее меня  годен", - отвечал

я.  Окончанием  разговора  была  решительная его  воля,  чтобы  я

вступил в  должность. "Если некоторое время  буду я терпим в этом

звании,  то  единственно  по  великодушию  и  постоянным  ко  мне

милостям Вашего величества", - сказал я и одну принес просьбу: не

лишить  меня  надежды  возвратиться  к  командованию  гвардейскою

дивизиею,  от  которой  показывался  я в  командировке.  Мне  это

обещано.

Итак,  в  звании  начальника  главного штаба  армии  состоял  при

главнокомандующем, который был вместе и военным министром, имел я

случай знать  о многих  обстоятельствах, не до  одного укрепления

армии касающихся, а потому  все, описываемое мною, почерпнуто или

из  самых  источников  или   основано  на  точных  сведениях,  не

подверженных   сомнению.  В   должности  прежде   меня  находился

генерал-лейтенант маркиз  Паулуччи, и после шести  дней удален из

армии   к  другому   назначению  по  настоянию   недовольного  им

главнокомандующего.   Первый  помощник   мой  по   делам  службы,

исправляющий   должность  дежурного   генерала,  флигель-адъютант

полковник Кикин, бывший при  введении нового образа управления по

изданному  незадолго положению  о  большой действующей  армии, не

желая  служить  с  моим  предместником,  сказался  больным,  и  в

должность  его   вступил  комендант  главной  квартиры  полковник

Ставраков. Если возможно понимать смысл следующих слов "сие судеб

преисполненное  имя",  то,  кажется,  более всех  может  оно  ему

приличествовать,   ибо   судьба  преследовала   им  всех   бывших

главнокомандующих. Суворов  превыше своих современников один смел

взять  его   по  собственной  воле,  прочие   не  могли  от  него

избавиться. Он находился при  нем в Италии при графе Буксгевдене,

а потом  при бароне Беннингсене в  Пруссии, перенёсся в Финляндию

ко всем переменившимся главным  начальникам, а теперь не избег от

него генерал Барклай де Толли! За что же, по крайней мере, терпят

его  в  должности дежурного  генерала?  Я  прошу переменить  его,

главнокомандующий  находит   его  весьма  способным.  Сколько  ни

стараюсь  уговорить  полковника Кикина,  не соглашается  избавить

меня от Ставракова!

В  должности  генерал-квартирмейстера  находился полковник  Толь,

офицер отличных дарований,  способный со временем оказать большие

заслуги; но смирять надобно чрезмерное его самолюбие, и начальник

его не  должен быть слабым, дабы  он не сделался излишне сильным.

Он  при полезных  способностях,  по роду  служебных его  занятий,

соображение  имеет  быстрое, трудолюбив  и  деятелен, но  столько

привязан к  своему мнению, что иногда  вопреки здравому смыслу не

признает самых здравых  возражений, отвергая возможность иметь не

только   превосходные   способности,   ниже   допускает   равные.

Июля 2-го  дня армия  перешла за Двину и  расположилась у Дриссы.

Слишком  ощутительно было  неудобство иметь  в тылу  реку, какова

Двина, ибо  армия, двигаясь  без малейших препятствий,  не в одно

время и  не теснимая неприятелем, не  избегла однако же некоторых

замешательств.   Половина   мостов   сохранена  для   арриергарда

генерал-адъютанта барона Корфа.

1-й  корпус расположился  против  правого фланга  бывшего лагеря,

отряд  от него  у Друи  и наблюдательные  посты у  Динабурга. 6-й

корпус приблизился к Дисне, дабы подкрепить авангард графа Палена

на левом  берегу Двины, открывающий  неприятеля отряжаемьми вдаль

разъездами.

Государь  поручил  флигель-адъютанту  графу  Потоцкому  в  случае

надобности истребить против Дисны переправу, и он, пылая усердием

исполнить  поручение,  сообщил пламень  и провиянтскому  магазину

довольно значительному, тогда как французы были не ближе 70 верст

расстояния и  с такою  возвратился поспешностию, что  не заметил,

как  жители  растащили  запасы,  которые довольствовали  после  и

авангард 6-го корпуса и самый корпус.

Вероятно подвигу своему он  успел дать хорошую наружность; но мне

неизвестно, было ли особое  описание его (memoire). После того не

было уже моста, но  за рекою был авангард графа Палена, усиленный

дивизиею пехоты  от 4-го корпуса, и  должен был оставаться долее,

дабы  под   закрытием  его  армия  могла   отступить  к  Полоцку.

Июля 4-го  числа армия  двинулась и в  три дня пришла  к Полоцку.

Оставленный  в  прежнем  расположении  арриергард  генерал-майора

барона Корфа, не видав неприятеля, перешел на правый берег Двины.

4-й корпус графа Витгенштейна  из 24 тысяч человек, расположенный

близ  Друи,  имел  повеление,   в  случае  действия  против  него

превосходных сил,  отступать к Пскову,  прикрывая Петербург. Если

бы  неприятель не  помышлял о  нем, то довольно  робости столицы,

чтобы предпринять меры к рассеянию страха. Подобные маневры можно

по   справедливости  назвать   придворными.   Неприятель  показал

небольшую  часть легких  войск, занял  отрядом местечко Друю  и в

небольших силах  приблизился к Динабургу.  Граф Витгенштейн донес

главнокомандующему, что  он намерен  усилить расположенный против

Друи отряд  и удерживать  Динабург. Начальник штаба  1-го корпуса

генерал-майор  Довре  уведомил  меня,  что  для  усиления  отряда

назначается   десять   баталионов  пехоты   с  приличным   числом

артиллерии   и  конницы,   которой   и  без   того  было   весьма

недостаточно. Главнокомандующий позволил мне сказать мое мнение и

подтвердил  возражение   мое  против  раздробления  сил.  Странно

намерение,  зная  движение неприятеля  на  левый фланг,  защищать

Динабург отдаленный и к обороне не приуготовленный, когда впереди

его невозможно маневрировать.

В  сие  время  корпус прусских  войск  генерала  Йорка вступил  в

Курляндию,  занял  Митаву,  и   легкие  его  войска  появились  у

предместия  Риги.  К  нему  присоединились войска  других  наций,

составляя вообще до сорока  тысяч человек под начальством маршала

Макдональда.

3-я   западная  армия   генерала  Тормасова  была   около  Бреста

Литовского против корпуса саксонских войск в команде французского

генерала   Ренье,  вступившего   в   границы  наши   совокупно  с

австрийскими    войсками   под    начальством    генерала   князя

Шварценберга,  который  находился  еще  в  некотором  расстоянии.

Отряд генерал-лейтенанта  Эртеля около четырнадцати тысяч человек

стоял в  бездействии в Мозыре; слабое  от него отделение у города

Пинска.  Проходя  служение  в   должности  полицейских  и  в  них

достигнувши чина генерал-лейтенанта  и других наград, он упражнял

полицейские свои  способности в утеснении  жителей в окрестностях

Мозыря.

Армия Молдавская под  начальством адмирала Чичагова по заключении

мира с Оттоманскою Портою  начинала оставлять пределы Валахии, но

дальний  путь,  ей предлежащий,  отдалял  ее на  долгое время  от

содействия  прочим  армиям,  и   передовые  ее  войска  едва  еще

приближались к Днестру.

По окончании Крымской кампании, князь Меншиков, проезжая через Москву, посетил А. П. Ермолова и,

Записки партизана Дениса Давыдова. о польской войне 1831 года. Генерал Ермолов.

К числу провидцев относят генерала Ермолова, который предсказал войну 1812 года. ... Естественно, Ермолов задал ему вопрос

Памятные заметки Василия Денисовича Давыдова. Император Александр 1 по наущению врагов Ермолова.

генералу Ермолову; у него на дворе юнкер мой и гусар ... непосредственным начальством; Ермолов спросил меня, для чего я

6 августа Аббас-Мирза обложил крепость Шушу На помощь гарнизону главнокомандующий на Кавказе генерал Ермолов

Генерал Ермолов находился в то время в Костроме. В своих воспоминаниях он пишет следующее: «В то время проживал в Костроме

генерала Ермолова известие, что против России враждебные ... время, нужное для присылки подкреплений Ермолову

... возглавлял командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал Ермолов, а позднее — генерал Паскевич. Ермолов