Великая Отечественная Война

Бабий Яр

Разделы: Русская история

Рефераты

   Газетный киоск, прежде такой пестрый, облепленный журналами

и  плакатами,   теперь  был  разбит,  загажен  и  без  стекол.

Киоскерша закрылась от  ветра куском фанеры и  сидела одиноко,

как паук, над кипой "Украинского слова".

   Как всегда,  она обрадовалась нам, отсчитала по сотне газет

со скидкой.

   - Что там новенького? - деловито осведомился Шурка.

   - Да  Харьков взяли...  Под  Ленинградом успехи.  Уже  три

месяца эти "успехи"...

   Мы побежали на базар, вопя:

   - Свежая газета!  Харьков взят!  Под  Ленинградом сплошные

успехи! Читайте, кто грамотный!

   Но  базар был пустынный,  редких торговок мало интересовало

печатное слово, мы едва продали штуки четыре.

   Срочно мы  перешли к  следующему этапу -  маршу по  улице.

Шурка взял левую сторону,  я  правую,  и мы приставали ко всем

прохожим,  пока не дошли до трамвайного парка напротив Бабьего

Яра, и там нам повезло: там всегда околачивалась толпа, ожидая

случайного  грузового  трамвая,  и,  когда  он  выезжал,  люди

кидались на платформы,  вожатый собирал деньги и  вез на Подол

или в Пущу-Водицу, смотря куда ехал.

   Люди брали у  нас газеты очень по-разному:  кто с довольной

улыбкой,  кто непроницаемо-серьезно,  а  некоторые со злостью.

Один мужчина в хорошем пальто, с портфелем, сказал:

   - Ну, все! Скоро про Москву услышим, и войне конец.

   Баба горько вздохнула:

   - Гадалка на Подоле гадает, сказала, война кончится, когда

картошка зацветет.

   - Ну, я думаю, раньше, - возразил мужчина с портфелем.

   На  него  кидали злые взгляды,  но  никто спорить не  стал:

боялись.

   Я был очень голодный,  у меня часто кружилась голова,  и я,

как говорится, от ветра шатался. Пачка газет была тяжела, руки

устали, ноги гудели.

   Шурка все разбойничал у ворот парка, а я присел на какие-то

каменные ступеньки и задумался. Перед войной мы с мамой бывали

в Москве. Я хорошо ее помнил. Вот, значит, скоро немцы возьмут

Москву,  будут  ездить  в  метро,  ходить  по  Охотному  ряду.

Мавзолей  они,  пожалуй,  взорвут.  Повесят  приказ  и  начнут

расстреливать  евреев,  цыган,  заложников...  Потом  зацветет

картошка,  и на земле окончательно наступит царство Гитлера...

Я  так  ярко  представил  себе  эту  картину,  что  во мне все

похолодело.

   Газеты,  понимаете, такое дело: на них не заработаешь, пока

не продашь до конца,  а  нужно продать именно сегодня:  товар,

так сказать,  скоропортящийся.  Поэтому бегай и бегай,  деньги

сами не придут,  их надо вырывать.  Однако сил у  меня не было

подняться,  я сидел на этих ледяных ступенях,  пока не промерз

до  костей,  с  мучительной надеждой  замечал  издали  каждого

прохожего, который мог быть возможным покупателем.

   Мы  с  Шуркой увидели большую-большую толпу.  Она валила от

Подола,  запрудив  всю  Кирилловскую,  темная  лавина,  словно

какое-то стихийное шествие.  В нем было что-то зловещее, но мы

это  не  сразу  сообразили,  а  кинулись  навстречу со  своими

газетами.

   Только тут заметили конвоиров.  Это вели пленных.  Их  было

много.  Они шли беспорядочной толпой, спотыкаясь, сталкиваясь,

как  стадо,  которое гонят на  бойню.  А  верно,  тогда так  и

говорили: не "ведут", а "гонят" пленных.

   Они  были  грязные,   заросшие,   с   какими-то  совершенно

безумными глазами.  На  многих из них солдатские шинели висели

клочьями,  у одних ноги обмотаны тряпьем,  другие босые, кое у

кого  котомки.  Шорох  и  топот  стояли  в  воздухе,  они  все

топотали, тупо глядя перед собой, только редко-редко кто жадно

взглядывал на  нас  с  Шуркой,  а  щеголеватые конвоиры цокали

коваными сапогами и перекликались по-немецки.

   В окнах и воротах появились испуганные лица...

   А  через пару дней у  нас укрылся один из бежавших пленных.

Он рассказывал всю ночь.  Он был саратовский родом,  его звали

Василием,  но фамилию я не запомнил. Следующая глава построена

на основе его рассказа.

Листы «У Бабьего яра», «Мать», «Хиросима», «Тревога» и другие –всего 10 рисунков ... Все листы серии глубоко трагичны, некоторые – «У Бабьего яра» или ...

Освенцим, Бабий Яр, портреты погибших в лагерях, которые один за другим. появляются на экране, с внезапно умолкнувшей музыкой (были случаи, когда ...

И с немцами путь до первого перекрестка, и красным попадемся - за яйца подвесят" (А. Кузнецов. Бабий Яр. Нью-Йорк, 1986. С. 425

Едва стали блекнуть в памяти подробности Майданека и Бабьего Яра, она Освенцимом напомнила нам об опасности даже и поверженного злодейства

Я сам, как Вергилий, проведу вас по кругам Майданека и Бабьего Яра, у которых плачут и бывалые солдаты, поправшие смерть под Сталинградом и у Киева. Вложите ...