|
|
- одно из течений в немецкой
философии права, возникшее после Первой мировой войны на основе философских
разработок Мюнхенской школы феноменологии (А. Пфендер, А. Райнах, Ф. Кауфман
и др.). Феноменологическая школа права исходила из различения права и
закона, но не ставила задачу дать содержательный критерий правовых законов и
отрицала дуализм естественного права и позитивного права, формулируемого в
законах и судебных решениях. Представители феноменологической школы права,
в традиции объективного идеализма, признавали реальными объективные сущности
правовых явлений и отношений, которые, однако, не даны в качестве готового
нормативного порядка, объективного естественного права, не зависящего от познающего
субъекта. Как явление, право существует только как позитивное право в
официальных актах, имеющих сущность права, конкретно формулируется
законодателями и судьями. Однако, с позиции феноменологической школы права, законы
и другие властные акты могут быть и произвольными; правовыми они являются
постольку, поскольку законодателям удается открыть объективную сущность
регулируемых отношений, или «природу вещей». В той или иной мере это
постепенно достигается во всех правовых системах, ибо во всех этих системах
присутствуют общие универсальные понятия, институты и нормы.
Особенность Ф.ш.п. проявляется в гносеологическом аспекте
правопонимания. Феноменологический метод Э. Гуссерля интерпретируется как
«усмотрение» субъектом реальных надындивидуальных сущностей вещей путем «эйдетической
интуиции» (греч. eidos — образ, сущность). Благодаря последней достигается
соединение объекта и субъекта, например, ученого- правоведа, и если она
направлена на поиск общеобязательных норм, то в сознании рождаются
конструкции «эйдетического права», которые, однако, еще не есть право в
собственном смысле, пока они не сформулированы в законе. С одной стороны, эти
правовые конструкции считаются априорными, но, с другой — аналогично законам
математики, они невозможны вне познающего субъекта, которому надлежит открыть
их. Тем самым Ф.ш.п. подчеркивает определяющую роль юриспруденции в
правотворчестве: открытие априорных правовых конструкций — это не
властно-волевой процесс коллективного законотворчества, а элитарный
высококвалифицированный труд, выходящий за рамки рационально-эмпирического
познания.
После Второй мировой войны идеи Ф.ш.п. получили развитие
за счет соединения гносеологии Мюнхенской школы с феноменологической
аксиологией М. Шелера и Н. Гартмана, получившей название «материальная
ценностная этика». Распространение последней было характерно для послевоенной
Германии как реакция на неокантианский ценностный формализм и релятивизм. В
этой аксиологии феноменологический тезис об «идеальном бытии сущностей»
интерпретировался как бытие объективных идеальных ценностей. Этим ценностям
приписывалось не только бытие, независимое от сознания, абсолютная
вневременная значимость, но и обязывающая нормативность: когда они познаются
посредством «ценностного чувства», то приобретают качество долженствования, связывающее
познающего субъекта. Применение «материальной ценностной этики» в философии
права позволило сформулировать содержательный критерий правового характера
законов; за образец были взяты ценности европейской правовой культуры,
основанные на христианской этике и идеологии естественных прав человека. Эти
ценности рассматривались не как исключительная особенность европейской
культуры, а как абсолютные, впервые открытые европейским правосознанием и
проявляющиеся в менее развитых правовых культурах, хотя и в разной мере.
|