Символы русской государственности

Местные эмблемы Российского государственного герба

Большая государственная печать Петра 1 Первого

Геральдические символы и эмблемы

Выше уже упоминалось, что в русском государственном гербе середины 19 века. были и различные местные эмблемы, символизировавшие положение царя и императора в различных регионах огромной Российской державы и положение самих регионов в составе империи. В каком же порядке удобнее рассматривать их: по хронологии ли, в зависимости ли от места, которое эти эмблемы занимали в гербе, или по титулу государя в этих землях? Каждый из предложенных вариантов имеет свои достоинства.

Хронологический даст возможность наглядно представить процесс вхождения разных земель в состав Московского княжества, Российского царства и империи. Второй вариант (топологический) позволит точнее охарактеризовать состав этого государства, его лоскутность и религиозную пестроту. Труднее рассматривать местные эмблемы в связи с титулом государя, так как различия в его положении не всегда строго фиксировались в изображениях. Нужно иметь в виду и то обстоятельство, что место каждой эмблемы в составе государственного герба было отнюдь не постоянным. Перефразируя евангельское изречение "и станут последние первыми", применительно к эмблемам можно сказать наоборот: и станут первые последними. Это низвержение и вытеснение с первых мест старинных эмблем лучше всего может показать сравнение государственных печатей Ивана Грозного, Алексея Михайловича и Петра Алексеевича с государственным гербом середины XIX в. А посему избираем путь рассмотрения местных эмблем по хронологии присоединения земель.

Первым местные эмблемы ввел в государственную печать Иван Грозный. Когда это было - в 1563 г., или в 1577 г., что более вероятно (на последней дате настаивают Н.П.Лихачев, Н.А.Соболева), или же все происходило в два этапа - в 1564 г. и июне 1577 - августе 1578 г. (Дж.Линд), - для нас не очень существенно. Важно, что в это время шла Ливонская война, в которой военные действия прерывались долгими дипломатическими переговорами. В ходе их Грозный и его канцелярия знакомились с практикой оформления документов у их главного соперника и противника - Великого княжества Литовского, а с 1569 г. - Речи Посполитой. Естественно, если в конце XV в. Ивану III было важно оказаться на уровне своего главного контрагента и главы светских государей христианской Европы, то его внуку Ивану IV, было не менее важно не уступить королю польскому и великому князю литовскому. Думается, прав немецкий историк Г.Штекль, подчеркивающий роль польско-литовского примера для создания русской государственной печати с местными эмблемами.

В Польше издавна существовала традиция государственных печатей с региональными эмблемами. Такая печать была уже у короля Владислава Ягеллы (1386-1434), у современников Ивана Грозного Сигизмунда I (1507-1548), Сигизмунда II (1548- 1572), польского короля в 1574 г. Генриха Валуа и, наконец, у Стефана Батория (1575-1586). На печатях обоих Сигизмундов и Генриха Валуа региональные эмблемы окружали польского одноглавого орла, на печатях Владислава Ягеллы и Стефана Батория они дополняли тронное изображение самого короля и великого князя.

Большая государственная печать Петра 1 Первого

Тронных печатей русские государи не знали и не употребляли. В оформлении своей большой государственной печати Иван 4 последовал примеру Ягеллонов. Возможно, определенную роль в наборе эмблем на печати сыграл и образец печатей некоторых духовных государей, в частности епископа Эзеля-Вика (на территории современной Эстонии).

Расположение региональных эмблем как на печати Ивана Грозного, так и впоследствии на печати Петра I в целом соответствовало расположению определений (географических) в их титулатуре, эмблемы былы иерархически соподчинены титулу. Читать их следовало слева направо по горизонтали. Некоторые трудности представляет это чтение на двусторонней печати Грозного, где часть титула и эмблем вынесены на оборот.

Отметим и некоторые отклонения между ранговым положением эмблем на печати Грозного и последовательностью их перечислений в титуле.

 Отсутствовала владимирская эмблема, хотя в титуле определение "владимирский" даже предшествовало определению "московский"; вместо стандартных формул XV в. "печать новгородская" или "печать Великого Новгорода" эмблема была названа "печать намесника Великого Новагорода". В титуле все три определения - "владимирский", "московский" и "новгородский" - предшествовали наименованию "царь казанский и астороханский".

Другая новация титула Грозного: "всея Сибирския земли и Северныя страны повелитель и иных многих земель государь и обладатель" следовала за традиционным определением "кондинский" и завершала титул. "Печать арцибискупа рижскаго" и "печать города Ксси", не имевшие точного соответствия в титуле, иллюстрировавшие, вероятно, власть Грозного над "Северной страной", занимали самые низшие места в окружности наряду с "печатью магистра Лифлянские земли". В то же время определение в титуле: "господарь - обладатель отчинный земли Лифлянские немецкого чину" было вставлено между традиционными определениями "белозерский" и "удорский".

Геральдические символы и эмблемы

На печати Петра I 1699 г. впервые выделены 7 главных эмблем: в центре на груди орла - эмблема Москвы, на правом крыле - Владимира, Казани, Сибири, а на левом - Киева, Новгорода, Астрахани. В соответствии с принципом чтения этих эмблем слева направо порядок их таков: Москва, Владимир, Киев, Казань, Новгород, Сибирь, Астрахань. Правда, в титуле определения расположены иначе: "московский, владимирский, Великого Новгорода, Казанский, Астраханский, Сибирский". Тем не менее важно, что на печати 1699 г. эмблемы рангово уже не равноценны. Свое "привилегированное" положение наряду с тремя "царствами" (из коих одно, Сибирское, стало "царством" лишь спустя сто лет после потери независимости в XVI в.) - Казанским, Астраханским, Сибирским - сохранили лишь четыре земли - Владимирская, вошедшая в состав Великого княжества Владимирского и Московского еще в XIV в., Новгородская, потерявшая остатки автономии в 1471-1478 гг., Киевская, вновь присоединенная по Андрусовскому перемирию 1671 г., и Московская.

Сравнение остальных частей регионального круга печати Петра I с печатью Грозного показывает сохранение традиционного порядка определений и эмблем, за исключением того, что к 1699 г. титул царя потерял определение "лифляндский", присутствовавшее еще в титуле первого Романова в 1616 г., да приобрел несколько новых: "подольский", "волынский", Мстиславский" (результат соединения Украины с Россией), а также ряд определений, связанных с присоединением Северного Кавказа еще в XVI в. Дополнение относительно этих земель в титуле звучало так: "всея Иверские земли, карталинские и грузинские, царь Кабардинские земли, черкаских и горских князь и иных многих господарств обладатель". Впрочем, титул "обладатель" был нацелен в основном на Прибалтику, в связи с чем на переговорах в Столбове с 1617 г. вопрос об этом слове в будущем русско-шведском договоре вызвал огромные трения. В эмблемах были представлены Иверия, Кабарда, Черкесия, Карталиния.

В государственном гербе середины XIX в. произошли новые изменения. Число "царств", эмблемы которых были снабжены коронами, пополнилось Царством Польским (вошедшим в Российскую империю по Венскому договору 1815 г.), Херсонесом Таврическим (Крым был присоединен в 1783 г.). Царством стала и Грузия, а на протяжении первой половины XIX в. и остальные грузинские земли. Потеряли значение для императорского дома отдельно взятые украинские эмблемы, все они - киевская, волынская, подольская и черниговская - были объединены в одну общую, разделенную на части. Та же судьба постигла и эмблемы прибалтийские - эстляндскую, земгальско-курляндскую, лифляндскую, а также карельскую.

При всем традиционализме политического мышления, выразившемся в стабильности региональных эмблем, государственный герб, созданный Кене, должен был отразить реалии своего времени и роль различных земель, какой она представлялась создателю герба. Пренебрегши тем, например, что определение "киевский" в титуле было помещено на престижном, как бы сказали теперь, месте - между московским и владимирским, Кене ликвидировал самостоятельную киевскую эмблему.

В целом же государственные печати и гербы XVI-XIX вв. показывают закрепленный в геральдических символах процесс складывания того политического организма, который с 1722 по 1917 г. носил официальное наименование империи, а по существу оставался таковым и позднее.

Как же создавались те местные эмблемы, которые были представлены на государственных печатях XVI, XVII и XIX вв.?

В современной научной литературе принято считать, что до 70-х гг. XVI в., то есть времени создания большой государственной печати Грозного, местных эмблем не существовало. Однако, как уже можно было убедиться на примере московского "ездеца", это не совсем так. Обратимся к истории других древнейших изображений на гербе, соответствующих тем определениям, которые в титуле русского государя занимали первые места.

Как уже упоминалось, вплоть до Петра I определение "владимирский" предшествовало "московскому" и стояло на первом месте в титуле русских государей, однако на печати Грозного владимирская эмблема отсутствует. С чем это связано? Согласно одному объяснению, у Владимира и Владимирской земли не было своей эмблемы до се вхождения в Московское княжество и владимирская-де эмблема - это создание XVII в. Другие исследователи полагают, что она существовала и раньше, даже до монгольского нашествия.

Но ни первая группа ученых, ни вторая не ответили на вопрос о том, почему на печати Грозного из всех земель, власть над которыми была зафиксирована в титуле, только Владимирская земля осталась не отраженной в изобразительной форме. Даже при отсутствии самостоятельных эмблем у входивших в Русское государство земель создатели государственной печати, как увидим ниже, находили выход и наделяли эти земли эмблемами собственного изготовления. Почему же в 1577 г. остался без эмблемы Владимир?

Обратимся к домонгольскому времени. В конце XI - начале XII в. началось быстрое развитие Владимира, а вместе с ним и всего княжества. Наглядной иллюстрацией этого остались замечательные памятники владимиро-суздальского зодчества, а также скульптуры. В резном убранстве этих соборов - "прилепах" - много сюжетов, общих для всего средневекового европейского искусства. Это и понятно. Художники того времени черпали свое вдохновение из одного и того же источника - прежде всего Псалтыри.

Одним из таких общих мотивов для романского и православного искусства было изображение царя зверей льва, олицетворявшего и власть, и силу, и добродетель, и праведность. В толкованиях на евангельские темы лев отождествлялся с Христом, разорвавшим узы смерти. Часто использовался он и как символ евангелистов - то Матфея (упоминавшего о царственном происхождении Христа), то Иоанна, в чьем евангелии говорится о силе Христа, то, наконец, Марка, в евангелии которого голос вопиющего в пустыне сравнивается с устрашающим рыком льва, пугающего фарисеев, саддукеев и мытарей.

В резном уборе владимирских храмов - Успенского собора (1158-1160), церкви Покрова на Нсрли (около 1165 г.), Дмитровского собора (1194-1197) - львы находятся в интерьере и на фасадах. Этот мотив в XIII в. был повторен и на фасадах Суздальского Рождественского собора, Георгиевского собора в Юрьеве Польском. В связи с изобилием львов исследователи предположили, что это было "родовым знаком суздальско-рос- товских князей, начиная с Андрея Боролюбекого". Эту догадку подтверждает как будто и изображение льва на щите фигуры св. Георгия - дополнение, сделанное Святославом Всеволодовичем в 1230-1234 гг. во время перестройки Георгиевского собора в Юрьеве Польском, созданного в 1152 г. Юрием Долгоруким. Святой Георгий представлен стоящим в фас с копьем в правой и щитом в левой руке. На щите, опущенном до земли, и был вырезан лев в профиль, вытянувшийся кверху. В аналогичной позе представлен св.Федор на миниатюре так называемого Федоровского евангелия конца XIII - начала XIV в. Здесь все похоже - и поза святого, и положение щита, и, самое главное, фигура льва на этом щите.

Что это было - геральдическая эмблема (А.И.Некрасов), "зачатки гербов" (А.В.Арциховский), образ "властной силы" (Г.К.Вагнер) или просто мотив средневекового искусства, в связи с чем "к теории о гербе Андрея Боголюбского и его потомков мы должны отнестись как к предположению, любопытному, но предположению" (Н.П.Лихачев)? Вероятно, следовало бы остановиться на последней мысли Н.П.Лихачева, если бы не некоторые дополнительные соображения. Одно из них принадлежит А.В.Ар- циховскому, известному археологу, исследователю Новгорода и русских средневековых миниатюр. На миниатюре Радзивиллов- ской летописи войско Юрия Долгорукого заменено геральдическим символом - изображением льва, присевшего на задние лапы и поднявшего передние. Хвост у льва, как и на резных барельефах владимирских соборов, пропущен под задней ногой. По-видимому, не прав Н.П.Лихачев, полагавший, что "родовой герб" после XIII в. исчез "неизвестно куда". Миниатюра, восходящая к XIV в., свидетельствует о том, что представление о льве как символе Юрия Долгорукого и владимирского княжения в это время еще было живо.