Монархия в конституционном строе европейских государств

Функция и роль монархии в современной Европе

Институт монархии составляет реальный элемент - по крайней мере, в качестве внешней политико-юридической характеристики - конституционного строя более чем четверти всех современных государств Европы *(86). В то же время все европейские монархические государства представляют собой образцы современного, с развитой политической и правовой культурой государственного устройства, сложившегося в результате политически эволюционных процессов Нового и Новейшего времени, а собственно монархии в них - исторически традиционные формы правления *(87).

Практически все светские европейские монархии в их современном виде сложились в итоге двух исторических волн политического обновления и вызванного им государственного переустройства:

1) преобразования абсолютизма в ограниченные конституционные монархии в первой половине XIX столетия и

 2) дальнейшей эволюции в так называемые парламентские монархии в ХХ столетии. Эти две "волны" характеризуют не только два исторически своеобразных этапа, но и два сменяющих один другой государственных типа монархии, которые принято выделять в качестве возможных в рамках современного государственного устройства *(88).

Большинство монархических государств обрели современную форму в ходе конституционного обновления уже второй половины ХХ в. и в этом смысле принадлежат к типу парламентской монархии, среди властных государственных институтов которой собственно монархии по определению оставлено лишь подчиненное, а иногда условное место. Однако сохранение рядом государств конституционного строя XIX в. (и даже более раннего), своеобразие национально-государственных традиций этих стран изначально не позволяет объединить все европейские монархии в единый тип государственного устройства.

Вместе с тем обозначение ряда государств Европы (главным образом, расположенных на Северо-Западе Европы и в Скандинавии) как парламентских монархий в настоящих условиях не может служить достаточной или исчерпывающей характеристикой их государственного устройства - имея в виду не только вполне закономерное расхождение формально-юридических свойств конституционного строя с реальностью государственно-правовых отношений, но и само качество конституционной правоспособности монархии относительно других институтов парламентского строя.

Исторический процесс преобразования традиционной для этих стран монархии в современный вид парламентской проходил исключительно путем постепенного вытеснения монарха из конституционных сфер законодательной, затем исполнительной власти и замещения его полномочий полномочиями парламентских или подконтрольных парламенту институтов *(89). В силу исторических или политических условий произошло не просто изменение полномочий монарха, но, по сути, перерождение монархии как института государственного строя.

Едва ли не самым показательным примером в этом направлении может считаться новейшая Конституция Испании 1978 г., в которой при конституционном определении существа государственного устройства объединены квалификация "политической формы Испанского государства" как парламентарной монархии (ст. 1.3) и квалификация Испании вообще как "правового, демократического (sic! - О.О.), социального государства" (ст. 1.1). Это находит соответствие и в западной литературе конституционного права, где современные виды монархии, и прежде всего парламентская, помещаются в ряд "политических режимов либеральной демократии" *(90).

Вполне очевидно, что при такой квалификации (отражающей не только политическую, но и юридическую реальность) современные монархии вряд ли сохраняют монархический принцип - в том виде, в каком он был сформулирован классической литературой в качестве конституционного государственного права и который, по новейшему определению, заключается в том, что "исключительно королю соответствует полномочие выражать волю государства и исполнять, вследствие этого, публичные правомочия" *(91).

Поэтому для характеристики конституционного строя большинства европейских государств, условно монархических по форме государственного устройства, плодотворной задачей может стать только сравнительный анализ института новой монархии в его самостоятельной функции и полномочиях, как бы заново сформированных новым конституционным процессом, его реального места в ряду иных институтов и конституционных закономерностей безусловно доминирующего парламентского строя.

Функция и роль монархии в современных Европейских странах

Статус монархии во всех европейских монархических государствах определен на основе писаных конституционных актов XIX и, главным образом, ХХ в. (только для Великобритании это акты XVII-XVIII вв. и конституционные обычаи позднейшего времени) *(92). За исключением двух октроированных - Основного закона Ватикана 2001 г. и Конституции княжества Монако 1962 г. - все прочие конституционные акты были утверждены или в качестве конституционных соглашений с национальным представительным органом, или прямо основаны на той или иной форме политически оформленного (в виде референдума или того или иного голосования) народного выбора. В связи с этим небезосновательно замечание видного французского конституционалиста М. Прело, что в силу этого современные монархии ранее прочего должны быть характеризованы если не как избирательные, то как выборные *(93), - по крайней мере, по отправному конституционному определению.

Конституционное определение основ государственного устройства и, соответственно, изначальное место института монархии (что является если не всецело юридически определяющим, то, по крайней мере, показательным моментом в уяснении правовой позиции) в конституционных актах европейских монархий представлено по-разному. Это отражает не только различные традиции конституционно-правовых доктрин, но и различия исходного отношения к государственной функции и роли монарха, характерные для разных типов новой монархии.

В этом отношении доминируют два подвида конституционных позиций. Одна позиция, общая для выраженных парламентских монархий, либо умалчивает о первоопределении принципа государственного строя и характеризует монарха только как главу государства: конституции Бельгии (косвенно согласно ст. 87), Швеции (ст. 5), либо совмещают такую характеристику с декларацией устройства в виде "парламентской монархии" (Конституция Испании, ст. 1.3 и 56.1) или "парламентского режима правления" (Конституция Андорры, ст. 4). Вторая позиция декларированно определяет государство как "королевство" (Великобритания) или "герцогство" (Люксембург) либо оперирует несколько более юридически значащими понятиями о "конституционной монархии" как форме правления (Конституция Дании, ст. 2; сходно: Конституция Лихтенштейна, ст. 2), "ограниченной и наследственной монархии" (Конституция Норвегии, ст. 1), "наследственной и конституционной монархии" как "принципе правления" (Конституция Монако, ст. 2). Показательно, что второй подвид конституционного определения не декларирует монарха как главу государства (за исключением Конституции Люксембурга, ст. 33).

Все европейские монархии конституционно представлены как единоличные. Исключение представляет Андорра, где функцией главы государства наделяются двое соправителей (ст. 43), выражающих двойной суверенитет в отношении Андорры со стороны Франции и епископа Урхельского, но и здесь доминирование парламентских институтов допускает временное нефункционирование одного из соправителей при признании правомочности действий второго.