МОРО Гюстав Moreau,  Gustave 

(1826,  Париж - 1898, там же)

Французский художник.

После двухлетней  работы  в   мастерской

Франсуа Пико Моро отказывается от засты-

лого академического обучения ради самос-

тоятельной  работы  по  стопам  Делакруа

("Легенда о короле Кануте", Париж, музей

Гюстава Моро).  В 1848 начинается дружба

Моро с Шассерио,  которого он  любил  за

вкус  к  арабескам  и поэтичную элегант-

ность. Раннее творчество художника отме-

чено  сильным  влиянием Шассерио ("Сула-

мит",  1853,  Дижон,  Музей изящных  ис-

кусств).  Шассерио был единственным нас-

тавником Моро,  на которого он все время

ссылался;  после  его смерти в 1856 Моро

два года проводит в Италии,  где он изу-

чает  и копирует шедевры итальянской жи-

вописи. Его привлекают произведения Кар-

паччо,  Гоццоли и, особенно, Мантеньи, а

также  нежность  Перуджино,   очарование

позднего Леонардо, мощная гармония Мике-

ланджело. Он не забывает и флорентийский

линейный  стиль,  и маньеристический ка-

нон.

По возвращении в Париж  Моро  выставляет

свои  картины в Салоне ("Эдип и Сфинкс",

1864, НьюЙорк, музей Метрополитен; "Юно-

ша и смерть",  1865;  и знаменитую "Фракийскую

девушку с головой Орфея",  1865,

Париж, музей Орсэ). Отныне его поклонни-

ками становятся критики и интеллектуалы;

правда, его работы вызывали насмешки не-

понимающей оппозиции, и Моро отказывает-

ся от постоянного участия в Салонах. Од-

нако в 1878 многие его картины  экспони-

ровались  на  Всемирной  выставке и были

высоко оценены, в частности "Танец Сало-

меи" (1876,  Нью-Йорк, собрание Хантинг-

тон  Хартфорд)  и  "Явление"  (акварель,

1876, Париж, Лувр). В 1884 после тяжело-

го потрясения,  вызванного смертью мате-

ри,  Моро целиком посвящает себя искусс-

тву. Его иллюстрации к "Басням" Лафонте-

на,  заказанные другом художника, Антони

Ру,  в 1881,  были выставлены в  1886  в

гал.  Гупиль.  В  продолжение  этих лет,

посвященных одиноким поискам,  Моро  был

избран членом Академии художеств (1888),

а  затем   получил   звание   профессора

(1891), сменив на этом посту Эли Делоне.

Теперь он должен был отказаться от уеди-

нения  и  посвятить себя своим ученикам.

Если некоторые из них (Сабатте, Мильсан-

до, Максанс) следуют традиционным путем,

то другие демонстрируют новые тенденции.

Символизм Рене Пио, религиозный экспрес-

сионизм Руо и Девальера  многим  обязаны

Моро.  Несмотря  на  свой  революционный

дух,  молодые фовисты -  Матисс,  Марке,

Манген  - также впитали в себя его уроки

колорита.  Человечность  и   обостренное

чувство  свободы  принесли Моро всеобщую

любовь.

Всю свою жизнь  Моро  старался  выразить

невыразимое.  Его  мастерство очень уве-

ренно,  но его многочисленные подготови-

тельные  карандашные этюды холодны и из-

лишне рациональны,  поскольку наблюдение

живой модели казалось ему скучным, а на-

туру он рассматривал  исключительно  как

средство,  а не цель. Фактура его картин

гладкая, с эффектами эмали и кристальной

глазури.  Цвета, напротив, тщательно из-

мельчены на палитре,  чтобы достичь рез-

ких  тонов:  синих  и красных,  сияющих,

словно драгоценные  камни,  бледно-  или

огненно-золотых.  Этот  выверенный набор

цветов иногда  покрывался  воском  ("Св.

Себастьян",  Париж, музей Гюстава Моро).

В своих акварелях Моро  свободно  играет

хроматическими эффектами,  что позволяет

художнику получить размытые оттенки.  Но

Моро-колорист  был озабочен также интел-

лектуальным и мистическим поиском леген-

дарного и божественного. Очарованный ре-

лигиозной и  литературной  стариной,  он

стремится понять ее сущность. Вначале он

увлекается Библией и Кораном, затем гре-

ческой, египетской и восточной мифологи-

ей.  Он часто смешивает их,  объединяя в

универсальные  феерии,  - так,  в "Танце

Саломеи" появляются вавилонские  декора-

ции  и египетские цветки лотоса.  Иногда

его лиризм обостряется  ("Всадник",  ок.

1855,  Париж, музей Гюстава Моро; "Полет

ангелов  за  царем  волхвов",  там  же).

Иногда  он акцентирует иератическую нед-

вижимость своих  персонажей  (стоящая  в

неуверенности "Елена", там же; присевший

на  башню  "Ангел-путешественник",   там

же).  Только  христианские  произведения

демонстрируют большую суровость  выраже-

ния ("Пьета",  1867,  Франкфурт,  Штеде-

левский художественный институт).

Моро воспевает героя и поэта,  красивых,

благородных, чистых и почти всегда непо-

нятных ("Гесиод и  музы",  1891,  Париж,

музей Гюстава Моро). Он пытается создать

свои собственные мифы  ("Мертвые  лиры",

1895-1897, там же). В его картинах чувс-

твуется  глубокое  женоненавистничество,

которое  проявляется  в  двусмысленных и

утонченных женских  образах,  обладающих

жестоким  и загадочным очарованием.  Ко-

варные "Химеры" (1884, Париж, музей Гюс-

тава Моро) околдовывают тоскующего чело-

века,  обезоруженного семью  грехами,  а

распутная девица "Саломея" (1876,  этюд,

там же) теряется в полных чарующего вол-

нения арабесках.  "Леда" (1865,  там же)

смягчается в  символе  единства  Бога  и

Творения. Но Моро постоянно сталкивается

с  невозможностью  точно  перенести   на

холст свои видения и впечатления. Он на-

чинает много больших  произведений,  ос-

тавляет  их,  а затем вновь принимается,

но так и не может завершить из-за  разо-

чарования  или  бессилия.  Его чрезмерно

запутанная     картина     "Претенденты"

(1852-1898,  там же) и композиция "Арго-

навты" (1897,  не закончено, там же), со

сложным,  как ребус, символизмом, свиде-

тельствуют об этой постоянной неудовлет-

воренности самим собой.  Стремясь к апо-

феозу,  Моро терпит поражение. Но он за-

вершает  удивительную  картину "Юпитер и

Семела" (там же) и создает  серии  эски-

зов, стремясь найти точные позы персона-

жей.  Эти эскизы  всегда  восхитительны,

поскольку художник создает в них фантас-

тическую декорацию,  призрачные дворцы с

мраморными  колоннадами и тяжелыми выши-

тыми занавесями или пейзажи  с  раздроб-

ленными  скалами и искривленными деревь-

ями,  выделяющимися на фоне светлых  да-

лей,  как у Грюневальда.  Художник любил

мерцание золота,  драгоценностей и мине-

ралов и сказочные цветы.

Фантасмагории Гюстава  Моро  очаровывали

поэтов-символистов,  которые  занимались

поисками  параллельных  фантазмов,  как,

например, Малларме и Анри де Р.енье; они

также привлекали Андре Бретона и сюрреа-

листов.  Они должны были волновать эсте-

тов, подобных Роберу де Монтескью, и пи-

сателей,  таких,  как Жан Лоррен,  Морис

Баррес или И. Гюисманс. Все они видели в

роскошных и таинственных грезах художни-

ка  отражение  идеалистической  мысли  и

чувствительной, экзальтированной индиви-

дуальности.  Пеладан даже пытался (прав-

да,  безуспешно) привлечь Моро в  кружок

"Роза и крест". Но Моро был менее двойс-

твен, в противовес своей репутации. Дос-

таточно  скромный,  он выражал свои идеи

только в живописи и желал лишь  посмерт-

ной славы. В 1908 Моро завещал государс-

тву свою  мастерскую,  расположенную  на

улице Ларошфуко,  14, и все находившиеся

там произведения. Самые значительные ра-

боты  вошли в частные собрания и коллек-

ции многих иностранных  музеев,  но  его

мастерская,  где  теперь находится музей

Гюстава Моро и где хранятся  незакончен-

ные большие холсты,  утонченные акварели

и бесчисленные рисунки,  позволяет лучше

понять  чувствительность их автора и его

эстетизм, характерный для искусства кон-

ца века.