Возвращение в прошлое. Командиры партизанских отрядов Ковпак, Федоров, Строкач

На главную страницу         Поиск по сайту

 

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>

 


Орлята партизанских лесов

 

Яков ДАВИДЗОН


 

Возвращение в прошлое

 

Из Сталинграда я добирался до Москвы шесть суток: где на фанерном самолетике У-2, где на попутной машине, а где и просто пешком. Столица встретила суровой сосредоточенностью, спокойствием и какой-то особой после боев на Волге тишиной. Близился к концу ноябрь 1942 года. Зима уже вошла в свои права. Снег, однако, был расчищен, но его не вывозили с улиц, как в мирное время, и он лежал на тротуарах высокими сугробами. Мороз выбелил стекла, заклеенные крест-накрест бумажными лентами, ветер выжимал слезы из глаз.

Как разительно отличалась эта картина от сталинградской! Там улицы были красные от кирпичной пыли, и покрытые копотью остовы домов траурно чернели на их фоне. В вестибюле гостиницы «Москва» часовой попросил меня предъявить удостоверение личности. Внимательно изучил печати.

—        К кому идете?

—        Меня вызвал полковой комиссар товарищ Бажан.

Часовой поднял телефонную трубку, набрал номер и сказал невидимому собеседнику: «Старший политрук фотокорреспондент газеты «За Радянську Украшу» Давидзоп прибыл».

После этого вернул мне удостоверение, взял под козырек и показал рукой налево, в направлении широкой мраморной лестницы. Я смущенно перевел взгляд с измызганных, кое-где подгоревших валенок, верно служивших мне в Сталинграде, на сверкавший чистотой пол.

Но часовой подбадривающе кивнул головой: мол, смелее, смелее...

Известный украинский поэт Микола Бажан жил в небольшом отдельном номере. Поверх тонкого гостиничного одеяла лежала серая солдатская шинель, письменный стол был завален рукописями и оттисками статей.

—        Вот и сбывается ваша мечта, Яков Борисович,— сказал он.

—        Какая мечта? — растерялся я.

Вызов из Москвы свалился неожиданно, в самый разгар сражения на Волге. Признаюсь честно — меня он сначала вовсе не обрадовал, а скорее раздосадовал. Приближался час окончательного разгрома фашистов в Сталинграде, и я готовился отснять героическую эпопею на пленку. Но приказ есть приказ.

Мне пришлось подчиниться и уехать в Москву.

- Не догадываетесь, зачем вас вызвали? — Бажан лукаво прищурил глаз.

- Нет, - честно признался я.

Перед глазами пронеслись события годичной давности. Кажется, в июле 1941 года, после возвращения из Тернополя, меня как военного фотокорреспондента направили в Бровары. Там я и встретился с Миколой Бажаном. Он сразу предложил мне работать в новой газете «За Радянську Украшу»...

—        Вспомнили? — спросил нетерпеливо Бажан.

Как тут было не вспомнить!

—        Значит — к партизанам? — обрадовано воскликнул я и чуть было не бросился обнимать Бажана.

—        Вам надлежит сегодня же явиться в штаб партизанского движения,

к товарищу Строкачу...

Начальник штаба партизанского движения — высокий, широкоплечий, с красивым, но несколько суровым лицом — Тимофей Амвросиевич Строкач, в упор глядя на меня, спросил:

—        Не боитесь в тыл, к немцам? Если вы, фотокорреспондент, прилетевший

фиксировать для потомков героизм партизан, попадетесь в руки к фашистам...

В нарушение устава я вскочил со стула и почти закричал:

—        Я — солдат! Пусть мое оружие — фотоаппарат, но я — солдат... и я обязан быть там, среди партизан!

Наверное, мое поведение развеселило Строкача. Он улыбнулся, надолго задержал на мне взгляд и сказал:

—        Это я по собственной инициативе задал такой вопрос. Приказ о вашем

откомандировании в партизанское соединение Сидора Артемьевича Ковпака подписан.

Я и сегодня помню, как перехватило у меня дыхание и радостно забилось сердце: мечта начинала сбываться!..

День летел за днем, а мои бдения от темна до темна под дверью кабинета Строкача оставались безрезультатными. Соединение Ковпака двинулось в рейд по вражеским тылам, и короткие остановки, которые делали партизаны, не позволяли соорудить хотя бы временный аэродром. И вскоре от одного вида вещмешка с фотопленкой и химикалиями меня охватывали тоска и уныние...

В тот день, устроившись, как обычно, поближе к кабинету начальника штаба, я с надеждой ожидал, когда откроются двери и адъютант выкрикнет:

«Товарищ Давидзон, машина внизу!»

Но никто обо мне не вспоминал, мимо сновали незнакомые люди, не обращая на меня никакого внимания.

Впрочем, я тоже никого не замечал. Просмотрел я и появление человека в добротном романовском полушубке и каракулевой кубанке с ярко-красной лентой наискось.

—        Здравствуй,— произнес  незнакомец,  задержавшись  возле  меня.— Из

какого соединения?

Я поспешно поднялся, выпрямился и невесело ответил:

—        Да ни из какого... Собираюсь лететь к Ковпаку. Я — фотокорреспондент

газеты «За Радянську Украшу».

—        А я — Федоров! Полетишь со мной!

Имя первого секретаря подпольного Черниговского областного комитета партии, командира крупнейшего партизанского соединения «генерала Орленко» было овеяно легендами.

«Вот с какими людьми мне выпало встретиться!» — радостно подумал я. Линию фронта мы почувствовали своими...  боками. Немецкая зенитная артиллерия открыла заградительный огонь. Самолет бросало, как на ухабах, зa иллюминаторами вспыхивали оранжевые, красные, белые огненные шары. В любой момент осколок мог прошить тонкий металл Но никто даже вздохом не выдал своего волнения. Я боялся лишь одного- как бы летчик не повернул обратно.

Но самолет не изменил курса, и вскоре линия фронта осталась позади густые облака скрыли нас от немецких истребителей.

Я незаметно задремал. Проснулся от сильного толчка, почти сбросившего меня на пол. Какой-то мешок свалился мне на колени, мешая подняться.

 

Парад

Парад в честь сорокалетия Советской Украины. Колонну бывших партизан возглавляют легендарные командиры Алексей Федорович Федоров, Сидор Артемьевич Ковпак, Тимофей Амвросиевич Строкач.

 

 

Командир партизанского соединения дважды Герой Советского Союза А. Ф. Федоров

Командир партизанского соединения дважды Герой Советского Союза А. Ф. Федоров.

 

 

Лиля Карастоянова среди партизан

Лиля Карастоянова среди партизан (крайняя слева). Никто не знал в тот миг, что дни ее жизни уже сочтены.

 

Было темно, лампочка под потолком не горела. Моторы ревели, но пилоты открыли дверь. Мы увидели, как по снегу к нам бежали люди. Летчики встали у выхода, держа наготове автоматы. Федоров тоже был на ногах. Кто-то на бегу громко выкрикнул   пароль,   летчики   опустили   автоматы и выбросили трап.

Узкая длинная поляна в районе клетнянских лесов служила партизанам аэродромом. Высоченные ели, отяжелевшие от пушистых белых одежд, морозный воздух, искрившийся под лучами фонариков мириадами снежинок, чуткая лесная тишина — все это и отдаленно не напоминало о том, что мы находимся в глубоком немецком тылу.

К самолету спешили люди в полушубках и шинелях, в шапках-ушанках и обычных фуражках, перепоясанные крест-накрест пулеметными лентами, с короткими немецкими автоматами-«шмайсерами» и винтовками. — Вот мы, товарищи, и в Лесограде,— взволнованно сказал Федоров, обращаясь к нам.

 

Ковпак

Командир партизанского соединения С. А. Ковпак (апрель 1943 г.).

За время войны он дважды удостаивался звания Героя Советского Союза.

 

 

Командир соединения черниговских партизан Герой Советского Союза Попудренко

Командир соединения черниговских партизан Герой Советского Союза Николаи Никитич Попудренко (январь 1943 г.).

  

 

Герой Советского Союза   комиссар Сумского партизанского соединения Семен Васильевич Руднев

Герой Советского Союза   комиссар Сумского партизанского соединения Семен Васильевич Руднев. Погиб в бою с оккупантами.

 

Это и впрямь был настоящий город, в котором обитало свыше десяти тысяч человек: партизаны и мирные жители, сбежавшие   в  лес   от   карателей, крестьяне из сожженных дотла деревень. Здесь были свои улицы, вдоль которых расположились добротные, теплые землянки, отрядные кухни, госпиталь, мастерские, стожки сена, телеги, конюшня.

Прибывших с Большой земли встретили тепло, подолгу расспрашивали о Москве, о делах на фронте. Наперебой зазывали в землянки, обещая «мировые удобства». Я рассматривал партизан жадно, ибо это были люди не простые — это были настоящие герои. Мне хотелось немедленно вытащить фотоаппарат и начать снимать. Огорчало лишь одно обстоятельство: было слишком темно.

 

партизаны

Уходили в поход партизаны...

 

 

партизанское соединение Н. Н. Попудренко встретилось с передовыми частями Советской Армии

21 сентября 1943 года в 16.00 по московскому времени партизанское соединение Н. Н. Попудренко встретилось с передовыми частями Советской Армии. Такими были первые минуты этой долгожданной встречи.

 

Самолет быстро разгружали, а отовсюду уже везли на розвальнях, запряженных лошадьми, и просто на санках раненых. Их отправляли в Москву. — А я думала, что партизаны лежат в снегу, в засаде... и немцы видны невооруженным глазом,— сказала мне по секрету Лиля Карастоянова. Ее большие темные глаза горели восторгом, она часто оглядывалась по сторонам, словно боялась упустить что-то важное. Я признался ей, что тоже несколько иначе представлял себе наше прибытие.

—        Ничего, Лиля,— успокоил я Карастоянову,— хватит и на нашу долю

боев...

Откуда мне было тогда знать, что наш самолет окажется последним, что сутки спустя фашисты пойдут на штурм Лесограда и пули снова начнут разить без разбора взрослых и детей...

Всех прилетевших пригласили в командирскую землянку — большую, просторную, с длинным деревянным столом. Выставили небогатое угощение — картошку в мундирах, соленые огурцы, лук и по куску хлеба на каждого. Хлеб, присыпанный пеплом, издавал неповторимый аромат. Зато разговоров было вдоволь. Засиделись до утра. К моему разочарованию, о партизанской жизни говорили меньше всего. Зато с неослабным внима-пием слушали наши рассказы о делах на фронте, о жизни на Большой земле. Я оказался единственным, кто попал в лес прямо из Сталинграда, п мне пришлось поподробнее вспоминать события, свидетелем которых был. Лиля Карастоянова рассказывала о Болгарии, о том, как ведут подпольную борьбу болгарские коммунисты.

Когда я выбрался из землянки, светило неяркое зимнее солнце. Поскрипывал под ногами снег. Ко мне подошел кареглазый улыбчивый мальчишка.

—        Здравствуйте,— сказал  он.— Вы прилетели ночью,  правда? Миша,— представился он и тут же поправился: — Михаил, фамилия Давидович.

Это у вас фотоаппарат?

— Я — фотокорреспондент, Миша. Если ты не возражаешь, сниму тебя первым.

Так я познакомился с мальчишкой-партизаном и полюбил его всей душой за веселый, неунывающий нрав, за звонкий голос, которым он распевал свою любимую песню «Орленок, Орленок...»

День спустя я уже забыл, что такое тишина. Фашистское командование, стянув крупные силы — армейские части, гестапо, полицию,— начало осаду Лесограда. Бои разгорелись на дальних подступах к партизанской столице, но оттого не стали менее трагическими и кровавыми. Да и спустя сорок с лишним лет я помню и шелестящий звук несущихся к земле бомб, и грохот, от которого едва не лопались барабанные перепонки. Помню лица ребят, ваших сверстников. В них не было страха. Вчерашние школьники мечтали только об одном — о расплате...

В этой книге, друзья, я хочу поведать о них — о ваших сверстниках, о юных орлятах партизанских лесов. Я раскладываю на столе снимки и начинаю свой рассказ...

 

 

Следующая страница >>>

 

 

 

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>