История и археология

В. М. Горюнова

В данной статье представлены итоги предварительного анализа керамического материала, собранного в нижней части культурных отложений (15-21 пласты, 26-31 ярус построек) Троицкого X раскопа. Необходимость такого исследования продиктована потребностью в выявлении общих этапов развития раннегончарных форм керамики Новгорода и Рюрикова городища, и в последующей синхронизации полученных стратифицированных типологических схем этих двух центров.

Наша задача по обработке материалов Троицкого X раскопа была существенно облегчена тем, что в археологической литературе уже опубликованы типологические разработки новгородской керамики по Неревскому и Троицкому VIII раскопам.1

Учет процентного распределения отдельных групп сосудов, особых форм по фиксированным в поле искусственным пластам культурного слоя, а затем перевод полученных данных в систему ярусов весьма затруднен, так как на месте Троицкого X раскопа наклон материка к востоку составил 62-80 см, с юга на север 15 - 30 см. Ясно, что пластография не отражает естественной стратиграфии; пласты по уровню не всегда соответствуют ярусам и чем ближе к материку, тем больше расхождений между двумя системами. Так, например, 17 пласт включает в себя конструкции части 27, почти всего 28 и части 29 ярусов. Та же ситуация и с 18 пластом. В нем располагаются конструкции 28 - 30 ярусов. Падение древнего рельефа внутри пластов составляло от 15-20 см (на уровне 25 яруса) до 30 - 40 см (на уровне 28 яруса). Поэтому на первоначальных этапах исследования пришлось ограничиться данными только пластографии.

На данный момент дендрохронология раскопа не готова.

Хронологические реперы, которыми мы располагаем, следующие: в 14 пласте (ярус 25) найден клад монет, самые младшие монеты которого датируются не позднее 1025, 1029 гг.2, в пласте 15(яруе 26/27) найдена печать Ярослава Мудрого, предварительно датированная авторами раскопок не позднее 20-х годов XI в.' В полевом отчете дана предварительная дата для 15-21 пластов -середина X - первая четверть XI вв.

Вся совокупность керамического материала (свыше четырех тысяч фрагментов) по своим технологическим признакам (в соответствии с методикой А. А. Бобринского) делится на несколько групп. Сосуды, занимающие промежуточное положение между РФК - 2 и РФК - 3; группа керамики, связанная с РФК - 3, и наконец, горшки, обработанные на уровне РФК-4, Тесто ранне-гончарной посуды, за редким исключением, рыхловато со значительной примесью дресвы.

Керамический материал предматериковых отложений Троицкого X раскопа был нами разделен предварительно на несколько групп по особенностям профилировки верхней трети сосуда, без особого учета изменений общих пропорций посуды. При этом мы руководствовались тем, что временным изменениям у древнерусской посуды подвергается прежде всего профилировка венчика, шейки и плеча. Не исключаем при дальнейшей работе эту систему сделать более строгой с точки зрения общих требований, предъявляемых к типологическим построениям.

1 группа объединяет сосуды эсовидной профилировки с архаичными признаками, обусловленными тем, что профилировка венчика почти не связана с обработкой на круге. Венчик плавно отогнут наружу. С внутренней стороны на шейке, как правило, имеется утолщение - след соединения краев лент. Край венчика имеет прямой срез ножом.

Подгруппа первая отличается сравнительно длинным венчиком, плавным профилированием шейки и плеча. Степень выпуклости плеча несколько варьирует от почти невыделенного до хорошо выраженного (рис. 1: 2, 3, 6).

Подгруппа вторая - с более укороченным венчиком. При сохранившейся достаточно плавной профилировке венчик бывает более отогнутым наружу, но сохраняет архаическое утолщение изнутри на шейке и прямой срез по краю. Иногда на срезе появляется оттяжка вниз (рис. 1:4, 4А).

Подгруппа третья имеет венчик с несколькими срезами ножом, в результате чего он приобретает гранчатую форму (рис. 1:5).

Подгруппа четыре отличается формой шейки. При обработке на круге шейка сосуда формуется широким желобчатым выемом. Край венчика при этом сохраняет архаичный признак - прямой срез ножом, сделанный под косым углом (рис. 1:1).

Сосуды I группы орнаментированы либо волнистым, либо линейным орнаментом, нанесенным гребенкой. Иногда линейный орнамент наносился довольно небрежно, палочкой.

II         группе принадлежат сосуды также эсовидной профилировки, но венчик, а чаще всего и вся верхняя треть у них подвергнуты существенной обработке на гончарном круге. Она как раз и обуславливает особенности профилировки венчика. Он у этой группы сосудов сравнительно короток и, за редкими исключениями,  которые можно  наблюдать на экземплярах,  занимающих промежуточное положение между I и II группами (рис. 2:1, 2), резко отогнут наружу, утончен. Внутренняя часть плеча большей части сосудов сформована с помощью бочарки (рис. 2:3 - 6). Эта группа распадается на две большие подгруппы: первая с венчиками, край которых закруглен различными способами (рис. 2), и вторая с венчиками, имеющими в разной степени выраженные оттяжки вверх и желобок или округлую впадину на внутренней стороне его края (рис. 3). На сосуды этой группы нанесен линейный или линейно - волнистый орнамент палочкой или гребенкой.

Есть особые комбинации этого вида орнаментации (например: рис. 2:8).

III        группа   представлена  горшками   с   коническим  туловом, выпуклыми плечами и цилиндрическим горлом с вертикально поставленным венчиком, который часто имеет оттяжки и желобки  по  срезу,  направленному косо  внутрь (рис.  4).  Отдельные экземпляры сохраняют архаичную черту - прямой срез верхнего края венчика (рис. 4:8, 9). Орнаментация у этой группы составлена из псевдоваликов, многорядных линий и волн, различного рода наколов. Все мотивы орнамента нанесены гребенчатым штампом, изредка палочкой. Иногда орнаментация отличается особой пышностью (рис. 4:3), а на внутренней стороне венчика появляется многорядная волна (рис. 4:6, 3).

Выделенные выше три группы сосудов в типологическом плане ничего особенного не представляют. Такие формы присутствуют во всех до настоящего времени известных публикациях, посвященных типологии новгородской посуды. Широкое распространение подобной профилировки венчиков на северо - западе древней Руси подчеркивалось в литературе неоднократно. Ниже у нас пойдет речь об особых группах новгородской посуды, своим происхождением либо напрямую, либо опосредованно связанных с западнославянским миром.

В материалах предматериковой части культурных отложений Новгорода можно выделить достаточно значительное число керамики с западнославянскими чертами. В свое время Г. П. Смирнова посвятила западнославянским формам новгородской керамики специальную статью. Ею были выделены три группы сосудов, аналогии которым она приводила из Врлина, Щецина, Гданьска, а также из Германии и Швеции. Атрибутировала она их в качестве позднего Фрезендорфа и Тетеров (Смирнова Г. П. 1974, С. 17-22).

На наш взгляд из всех трех групп, проанализированных Г. П. Смирновой, лишь вариант I первой группы безупречно соответствует приведенным аналогиям, т. е. мы можем связывать ее с фрезендорфской группой западнославянской керамики. Задачи атрибутирования сложны еще из - за того, что не всегда можно быть категоричным в определении границ того или иного типа, а картина взаимодействия древних локальных групп западнославянской керамики в Германии и Польше представляется немного более усложненной, чем это считалось раньше. Установлено взаимодействие менкендорфской посуды с торновской, дискутируются  возможности  влияния  Фрезендорфа  на  Менкендорф.   Не исключено, что фельдбергский тип также принял участие в изменении профилей ранних менкендорфских сосудов, отсюда появление среди них округлобоких горшков со вздутиями в верхней трети.

Особенно данное явление характерно для территории польского Поморья, памятники которого чаще всего дают наиболее полные соответствия керамическому материалу Новгорода, причем соответствия комплексного. Первостепенное значение в этом отношении имеют материалы Волина. Подавляющую часть керамики Волина польские исследователи относят к фрезендорфскому типу, который в польской литературе обозначен волинским типом. Значительный процент керамических материалов Волина принадлежит также и менкендорфскому типу. Наряду с этими группами сосудов часть керамики Волина имеет синкретический набор признаков, что говорит о незаконченном процессе становления новых форм. Подобное явление можно наблюдать и на ряде сосудов Новгорода. Здесь мы в гораздо большем числе случаев имеем дело с формами, которые возникли в местной среде под опосредованным влиянием западнославянских гибридных форм, подобных отмеченным выше в коллекции Волина. Такова IV группа посуды, выделенной нами в коллекции Троицкого X раскопа.

IV группа состоит из приземистых широкораскрытых горшков с вертикальным венчиком (рис. 5: 1-4, 7). Венчик часто отделен от тулова одним валиком. Край венчика имеет архаичную форму, с прямым срезом. Г. П. Смирнова выделила в материалах Неревского раскопа восемь вариантов сосудов, подобных экземпляру с рис. 5:7, и вполне справедливо считала их исходной формой для горшков с вертикальным горлом.4 Но сама исходная форма, на наш взгляд, возникла под влиянием не чисто фрезен-дорфских типов, истоки ее скорее связаны с теми формами Мен-кендорфа, которые еще в начале своего существования (в IX - X вв.) подверглись воздействию фельдбергского или фрезендорфс-кого типов и поэтому приобрели более раздутую верхнюю часть, валик и накольчатый орнамент. Уже в восточнославянской среде на новгородской почве они трансформировались в сосуды с вертикальным венчиком IV группы. Этапы этой трансформации прослеживаются на примере сосудов, представленных на рис. 5: 1 - 4. В дальнейшем своем развитии они дают типичнейшую новгородскую форму сосудов с коническим туловом, выпуклым плечом, цилиндрическим горлом и валиковой орнаментацией группы III. Это тот редкий случай, когда, получив импульс с запада, керамическая форма продолжает активно развиваться на новгородской почве.

В связи с этим хотелось бы обратить внимание на происхождение еще одной формы новгородской посуды, объединенной нами в группу V.

V         группа представлена по сути одним из нетипичных видов эсовидных сосудов, отличающихся псевдоваликовой орнаментацией и обилием различного рода наколов в сочетании с обычной линейно - волнистой орнаментацией (рис. 6:2 - 6, 8). В этой группе можно выделить подгруппу с упрощенной эсовидиой профилировкой (первая) (рис. 6:2, 3) и с усложненной, (вторая), в которой  венчики  с  оттяжкой  и  желобками,  а  изнутри  на  шейке присутствует уступ, либо плечо приобретает резкую, угловатую профилировку (рис. 6:4 - 6, 8).

Не будет слишком большой натяжкой наше предположение, что исходной формой для них послужил гросс - раденский тип, присутствовавший во второй половине X в. на Рюриковом городище.5 Конечно, в коллекции Новгорода отсутствуют промежуточные формы между сосудом из Рюрикова городища и новгородскими экземплярами. Но такое связующее звено мы можем наблюдать в материалах псковского могильника (рис. 6:7). И эта контаминация будет тем более правомерной, что в Пскове, в свою очередь, существует набор подобной "многоваликовой" посуды, в какой - то мере повторяющей профилировку новгородских сосудов, на пример таких, как на рис. 6:2, З.6

Только что рассмотренные последние два примера с самобытной трансформацией инновационных элементов культуры, единственные имели более или менее длительную историю существования в Новгородской земле. Все остальные западнославянские явления, которые мы рассмотрим ниже, хотя и вызывали какую-то ответную реакцию в среде местных гончарных форм в виде создания гибридов или подражаний им, дальнейшего самостоятельного развития не получили.

VI        группа объединяет редкие, но типичные чисто западнославянские формы, подражания им и гибриды, возникшие на их основе (рис.  7- 9).  Здесь мы прежде всего должны вспомнить сосуды первого варианта первой группы Г. П. Смирновой, которые, как уже отмечалось выше, вполне корректно атрибутированы ею в качестве фрезендорфской посуды. На наших рисунках такая керамика представлена двумя экземплярами из предмате-риковых пластов Троицкого VII раскопа (рис. 5:5, 6). В новых материалах Троицкого X раскопа есть единственный фрагмент типичного Фрезендорфа несколько иной модификации, чем у Г. П. Смирновой. Он принадлежит горшку с округлым изломом в верхней трети, с невыделенным венчиком, имеющим косо срезанный внутрь край и легкую оттяжку с внешнего края, с тремя псевдоваликами на плече, украшенными гребенчатыми наколами (рис. 7:1). Целый экземпляр такого сосуда происходит из могильника Боково (рис. 7:2), который позволил сделать более или менее верпую реконструкцию сильно фрагментированного сосуда Новгорода. На Рюриковом городище есть достаточно хорошо реконструированный сосуд, близкий поздним вариантам фрезен-дорфского типа (рис. 10:3). Этот экземпляр имеет наиболее полную аналогию в Лунде, которая датируется первой четвертью XI в. На Рюриковом городище он, к сожалению, не имеет достаточно точной хронологической привязки. Предположительно его можно связывать с третьим этапом изменений керамического комплекса городища, но не исключено присутствие подобных сосудов в период возобновления княжеской резиденции на Рюриковом городище (вторая половина XI в).

В материалах Новгорода известна керамика типично менкен-дорфской профилировки (рис. 8:1, 2). И если один из этих сосудов, найденный на Троицком VI раскопе, имеет не совсем типичную орнаментацию (линейно - волнистый орнамент нанесен палочкой), то другой (раскоп Троицкий X) украшен типично менкепдорфскими приемами: щепкой нанесен городчатый орнамент, составленный из крест - накрест пересекающихся линий. Возможно этот экземпляр вообще является импортным, так как в тесте его довольно много крупнозернистого песка - отощитель малохарактерный для новгородской керамики.

Кроме этих весьма немногочисленных, но вполне определенно атрибутируемых в качестве западнославянских (возможно, привозных) экземпляров на Троицком X раскопе мы имеем дело с гибридными формами. Это прежде всего, приземистые широкораскрытые горшки с вертикальной, иногда плавно прогнутой верхней третью. Они имеют псевдоваликовую орнаментацию с наколами, гребенчатым штампом либо обычную, линейно - волнистую (рис. 7:4-6). Целый горшок подобной гибридной формы происходит из могильника Деревяницы (рис. 7:3). Вторую гибридную группу составляют мисковидные сосуды (рис. 9), широко раскрытые, с вертикальной верхней частью и округлым изломом на месте перехода в тулово. Они имеют горизонтальный или слегка скошенный наружу срез венчика. Верхняя треть, а иногда и все тулово покрыто группами линий, часто переходящих в глубокие канелюры (рис. 9: 1, 2, 3), создающие псевдоваликовую орнаментацию. Фрагменты подобных сосудов присутствуют в коллекции Рюрикова городища. Там они имеют состав теста и качество обжига, резко отличные от качества новгородской керамики: очень плотный с мелким песком в качестве примеси, охристо красный, прокаленный до звонкости черепок, орнамент нанесен очень частой, с тонкими зубцами гребёнкой (рис. 9:4).

Третья гибридная подгруппа возникла явно не без влияния фрезендорфского типа и в какой - то степени менкендорфского. Это сосуды со слегка прогнутой верхней третью, несущей следы округлого излома, подобные представленным на рис. 10:1, 2 Композиция орнаментальных мотивов с включением гребенчатого штампа напоминает валиковую орнаментацию сосуда из курганного могильника Боково (ср. рис. 7:2), но венчик при этом хотя и сохраняет скошенный внутрь срез, чаще принимает более вертикальное положение, сосуд становится более раскрытым. Возможно близки таким сосудам и некоторые фрагменты, встречающиеся в предматериковой части культурного слоя Новгорода, но они как правило очень редко поддаются вразумительной реконструкции (рис. 8:3), гораздо более определенно этот тип выступает в раннегончарных комплексах Рюрикова городища на третьем этапе его развития (рис. 10:1, 2). Присутствуют такие сосуды и в Городке на Ловати (рис. 10:4).

Распределение всех выделенных нами групп (с I по VI) по пластам с количественными подсчетами в данном сообщении дано на примере участка Г (см. табл. I). Начиная с предматерика и по 19 пласт включительно, в культурном слое Троицкого X раскопа наблюдается почти абсолютное преобладание эсовидной архаичной формы горшков группы I. Причем, значительный перевес приходится на долю второй подгруппы, с укороченным венчиком (рис. 1:4, 4А). В 18 пласте группа I составляет уже чуть больше половины всех форм и затем, резко сокращаясь в объеме, в 15 пласте практически исчезает.

В 19 пласте появляются первые фрагменты горшков более развитого эсовидного профиля: с резко отогнутым, укороченным венчиком с закругленным краем (II группа, первая подгруппа рис. 2). В этом пласте все фрагменты имеют еще переходный облик, сохраняющий архаическое утолщение на шейке изнутри сосуда (рис. 2:1, 2), которое в последующих пластах почти у всех сосудов утрачивается. В процентном отношении максимума сосуды первой подгруппы II группы достигают в 16 пласте (28, 53%). Эсовидные горшки с оттяжкой вверх и желобком по внутреннему краю венчика второй подгруппы II группы (рис. 3) распространяются только с 18 пласта и выше, достигая максимума в 15 пласте (75 %). Причем, если в начале своего появления большая часть фрагментов имеет только намек на оттяжку и желобок, то ко времени максимума своего распространения оттяжка и желобок приобретают наибольшую выразительность у подавляющей части второй подгруппы. Она к тому же является и самой многочисленной в керамической коллекции Троицкого X раскопа.

IV группа архаичных сосудов с вертикальным венчиком, несущая на себе признаки явного западнославянского воздействия (рис. 5:1-4, 7), характерна только для 19 пласта, где составляет 4,3 %. Горшки с вертикальным венчиком развитого типа: конусовидные, с цилиндрическим горлом, зачастую с обильной орнаментацией, многоваликовой с наколами (группа III, рис. 4:1 - 7), - появляются только с 17 пласта довольно компактной и обращающей на себя внимание группой (9, 19 %). Как уже отмечалось, группа III генетически связана с группой IV, поэтому вызывает некоторое недоумение полное отсутствие как тех, так и других сосудов в пласте 18. Но на наш взгляд, некоторая противоречивость данного положения снимается, если обратить внимание на тот факт, что в 18 пласте находится большая часть гибридных "западноновгородских" форм (группа VI, рис. 7:5, 6). Возможно они заполняют эту нишу? Может быть какая - то часть этих форм тоже была причастна к выработке горшков с цилиндрическим горлом группы III? Особенно, если учесть наличие в этой группе форм типа рис. 4:8, 9. Дальнейшее накопление материала позволит нам в будущем выстроить более безупречную цепочку генезиса керамики группы III из группы IV. Гибридные формы группы VI на участке Г продолжают изредка встречаться и выше (пласты 17, 16), но это чаще всего бывает узкоспециализированный разряд посуды - миски (рис. 9).

Особо обстоят дела с группой V. Ее подгруппы и с более простой эсовидной профилировкой (первая) и с усложненной (вторая) появляются одновременно в 18 пласте. Причем, вторая, более развитая, повторяющая и даже немного опережающая в своем усложнении профиля венчика и плеча основную группу II поздних эсовидных сосудов, однозначно преобладает над первой, достигая максимума в 17 пласте (1 - 1,72 %. 2 - 9,78 %). Обе подгруппы, первая - к 16, вторая - к 15 пластам исчезают. Исчезая, они как бы передают, "усиливают" свою "многовалико-вость" в орнаментике, сочетающуюся с наколами и волнами, группе III с цилиндрическим горлом. В 16 и 15 пластах эта группа начинает несколько сокращаться в своем объеме: в 16 пласте на ее долю приходится 8,28%, а в 15 пласте - 7,61 %, но зато у нее становится разнообразнее орнаментация, наиболее пышно украшенные экземпляры встречаются именно в 15 пласте.

Итак, рубеж трансформаций, перемен и кристаллизация нового облика керамического комплекса Троицкого X раскопа на примере участка Г падает на 19-18 пласты. По сути, именно в этих пластах он приобретает "лицо", которое будет присуще ему весь развитый XI в. Теперь, если обратиться к стратифицированной колонке раннегоичарной посуды Рюрикова городища (в основе ее лежит серия дендродат) и сравнить ее с полученными в этой статье данными по Троицкому X раскопу, то можно констатировать следующее.

Первое. Возникновение и начальная стадия развития ранне-гончарных форм не фиксируются в новгородском керамическом материале, в отличие от Рюрикова городища. Этот момент выходит за рамки новгородской хронологии, т. к. фиксируется он где-то в промежутке с рубежа IX/X вв., и до конца второго десятилетия X в.

Второе. Наиболее полное совпадение форм сосудов и по группам и по первым признакам усложнения профилировки венчика в керамике Рюрикова городища и  Новгорода наблюдается на третьем этапе развития комплекса Рюрикова городища и в пред-материке, 20-19 пластах Новгорода (Троицкий X раскоп). Третий этап развития раннегончарного комплекса Рюрикова городища падает на конец - начало XI в. Согласно стратифицированной типологической схеме резко возрастает число вариантов горшков с эсовидной профилировкой, меняются пропорции сосудов; появляются большая округленность и вздутость в верхней части, - все это является результатом применения гончарного круга для внутренней поверхности, заглаживания и профилировки с помощью бочарки. На внешнем образе венчика формируются различного рода оттяжки, желобки, грани, как следствие применения ножа и использования быстрого вращения круга для профилировки верхней части сосуда. При этом преобладает укороченный и резко отогнутый венчик. Наблюдаются отдельные фрагменты примитивных, архаичных форм с вертикальным венчиком с косым срезом  (см. рис. 10:1,2).7

На этом этапе развития раннегончарная посуда Рюрикова городища по всем морфологическим признакам полностью вписывается в структуру раннегончарного комплекса самых ранних предматериковых отложений Троицкого X раскопа. Но когда мы накладываем типологическую схему развития керамики Рюрикова городища на ранний отрезок типологической схемы Новгорода, то сталкиваемся с хронологическим несоответствием морфологически совпадающих отрезков этих двух шкал развития ран-негончарной керамики. С учетом представленных в начале статьи датировок 15,14 пластов двадцатыми и тридцатыми годами XI в. по печати Ярослава Мудрого, монетам клада и предварительной общей дате для напластований, начиная от предматери-ка и по 15 пласты включительно, вторая половина X - первая четверть XI вв., 20 - 18 пласты авторы раскопок однозначно относят ко второй половине X в. Налицо расхождение по крайней мере в четверть века, а то и более того. Сопрягать же третий отрезок стратифицированной колонки керамического комплекса Рюрикова городища с комплексами вышележащих 18-15 пластов Троицкого X раскопа нам не представляется возможным еще и в силу других серьезных и пока еще не до конца объяснимых причин.

Так в новгородских керамических комплексах отсутствует реберчатая керамика, сосуды типа Гросс Раден. А на Рюриковом городище, в свою очередь, нет и признаков присутствия в период накануне переноса княжеской резиденции в Новгород, таких ярких групп новгородской посуды, как группа V с многоваликовой орнаментацией, производной от Гросс Раден, существующей с 18 пласта, как группа III - развитые формы с цилиндрическим горлом и многоваликовой орнаментацией, существующие с 17 пласта.

Таким образом, намечается серьезная задача, решение которой предстоит в будущем. Вероятно, даже вновь полученные дендродаты по Троицкому X раскопу не устранят намеченного противоречия, т. к. данная ситуация еще усугубляется, видимо, существующей проблемой корректировки всех дендрохронологических шкал Новгорода.

На Рюриковом городище к тому же отсутствуют импортные сосуды фрезендорфского типа, присутствие которого в Новгороде ощутимо. И хотя на Рюриковом городище есть менкендорфский тип посуды, но это его более ранний, чем в Новгороде, более слабопрофилированный вариант. Если все же брать за точку отсчета новгородские даты, т. е. даты предматериковых пластов 20-19, а следовательно датировать и третий этап развития раннегончарного комплекса Рюрикова городища второй половиной X в., то тогда отсутствие на Троицком X раскопе характерных для Рюрикова городища реберчатых форм, форм Гросс - Раден и гибридных фрезендорфско-торновских совершенно необъяснимо, так как близкое соседство этих памятников полностью исключает какие-то локальные особенности в наборе одновременно существующих керамических комплексов.

1  Смирнова Г. П. Опыт классификации керамики древнего Новгорода (по материалам раскопок 1951 -1954 гг.). // МИА, вып. 55. М. 1956. С. 228-248. Она же. О трех группах Новгородской керамики X - начала XI вв. // КСИА. Вып. 139 М. 1974. С. 17-22; Гайдуков П. Г., Малыгин П. Д. Керамика X в. Троицкого VIII раскопа // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Тезисы научн. конференции.  Вып. 3. Новгород 1990. С. 64-66.

2 Янин В. Л., Рыбина Е.А., Хорошев А.С., Гайдуков П. Г., Сорокин А. Н. Археологические исследования в Людином конце Новгорода в 1993 году (Троицкий Раскоп).//Новгород и Новгородская земля. Тезисы науч. конференции. Вып. 8. Новгород 1994. С.

7. О н и же. Работа Новгородской археологической экспедиции на Троицком раскопе. // Археологические открытия 1994 г. М.  1995. С. 36.

8 Они   же.   Работы Новгородской археологической экспедиции на Троицком раскопе