История и археология Новгорода

Новгородский государственный объединенный музей-заповедник

Выпуск 19/2005 

А.А. Фролов, Ю.В. Степанова

В 2003-2004 гг. полевые работы в нижнем течении р. Березайки были продолжены отрядом Новоторжской археологической экспедиции. Основные усилия были сконцентрированы на изучении селища Большое Лошаково I (Бологовский р-н Тверской обл.). Памятник находится на мстинско-березайском водоразделе к северо-востоку от современной деревни Большое Лошаково, в урочище «Туровица». Селище расположено на невысокой гряде с плоской вершиной, поросшей смешаным лесом (сосна, ель, береза) и окруженной подболоченной низиной. Ориентировочная площадь селища 1000 кв. м. Площадка памятника у местного населения носит название «Печище».

В 2003-2004 гг. раскопки велись в южной части поселения - на наиболее возвышенном участке гряды на площади 38 кв.м (Рис. 1). Дневная поверхность участка, вскрытого раскопом, имеет естественное понижение с запада на восток, которое составляет 0,50 м. Культурный слой (мощность 0,17-0,32 м) состоит из коричневого гумусированного суглинка. Слой исключительно беден вещевым материалом. Здесь найдены железный широколезвийный нож, глиняное грузило, 4 железных предмета и 930 фрагментов круговой керамики - главным образом, позднесредневековой. Более двух десятков венчиков отнесено к типам керамики, бытовавшей в Новгороде и Торжке вХП-ХШвв.

В южной части исследованной площади открыты остатки печной конструкции: материковая подпечная яма 1 и расположенное на ее краю в слое предматерика скопление обожженных камней и крупных фрагментов позднесредневековой круговой посуды. Яма исследовалась по условным пластам, учитывающим характер заполнения и понижение слоев от краев к центру ямы. Котлован ямы имел подо-вальную форму, размер 2,5x2,3 м, глубину до 1,2 м (Рис. 2). Верхняя часть ямы заполнена серым суглинком (мощность в основном до 26 см, местами до 44 см) с разрозненными очажными камнями. Книзу этого слоя количество камней увеличивается. Ниже располагается слой пестрого суглинка (серый суглинок с большим количеством включений желтого и красного суглинка) мощностью в основном 12-23 см, местами до 49 см. Здесь скопление очажных камней среднего и крупного размера имеет характер подковообразной в плане кладки (Рис. 3). В средней части яма заполнена темно-серым суглинком, насыщенным углем (в среднем 12-20 см, местами до 30 см), который книзу постепенно переходит в жирный сажистый суглинок (в среднем 5-19 см). Описанные выше слои составляют основное заполнение ямы.

Нижняя часть ямы (от 18 до 48 см) заполнена в основном отложениями без признаков гумусировки: желтым и красным суглинком, плотной красной глиной, местами сильно прокаленной (до 20 см), в которых прослежены тонкие прослойки гумуса и щепы1. Эти прослойки носят «разветвленный» характер, то соединяясь, до разделяясь. Как правило толщина прослоек не превышает 1 см. Важно отметить, что прокаленная глина зафиксирована не только под слоем сажистого суглинка основного заполнения, но и непосредственно на дне ямы - под толщей археологически стерильной красной и желтой глины.

Изучение стратиграфии и планиграфии ямы позволяет говорить, что основание печи находилось на 50-60 см ниже верхнего края ямы. Конструкция была сложена из камней до 20 см в поперечнике (в основании печи - до 50 см). Примерный размер конструкции - 1,2 х 1 м. Устье печи было направлено на север-северо-запад. Перед устьем располагалось понижение, в котором скапливалась сажа. Стенка ямы напротив устья имела ступенчатое углубление в материке, которое, по-видимому, служило для спуска в яму. Чем была продиктована необходимость такого значительного заглубления в землю печной конструкции, сказать трудно. Однако первоначальная глубина котлована, как отмечалось выше, была еще большей - 1,20 м. Возможно, что про-кал на дне ямы является следами еще более ранней эксплуатации котлована в тех же целях. Но в таком случае сильная заглубленность сооружения является не случайностью, а его конструктивной особенностью.

В яме найдено свыше 300 фрагментов позднесредневековой посуды типов, датируемых обычно по городским материалам XIV-XVI вв., в том числе три почти полных горшка (Рис. 4:1-3,6-8,10,12-14). На большинстве фрагментов имеется нагар, что свидетельствует о кухонном использовании посуды. Из сажистого заполнения ямы в основании печной конструкции были взяты пробы грунта для выявления карбонизированных остатков зерен и семян древних растений. В 40 литрах пробы содержалось 240 образцов, отражающих типичный видовой набор эпохи средневековья2. В их числе обнаружены (в порядке убывания) зерна овса, ржи, мягкой пшеницы, ячменя. Перечисленные находки при отсутствии признаков какого-либо производства позволяют полагать, что основным назначением исследованной печи являлось приготовление пищи. Обращает на себя внимание и специфика вещевых находок отсюда. При исключительной бедности окружающей площади даже мелкими железными предметами, в яме находились изготовленные из железа два неопределенных предмета, язычок ременной пряжки, три ножа (в обломках), еще один нож находился в предматерике возле спуска к устью печи. Интересной особенностью двух найденных ножей является наличие пластинчатого черенка, на который посредством заклепок крепилась деревянная рукоятка. Аналогии имеются в новгородском материале в слоях XIV — первой половины XV в

С исследованной ямой планиграфически связано расположенное южнее скопление очажных камней, лежащих в предматерике (на глуби не 13-17 см от современной дневной поверхности). Скопление уходит иод западную и южную стенки раскопа (Рис. 1). В открытой части оно имеет размеры 1,31 х 1,22 м. Ни каких-либо следов прокаленнос-ти почвы под развалом камней, ни отложений угля и сажи среди камней или вокруг них нет. Поэтому исследованный развал нельзя рассматривать как основание печи. По-видимому, в данном случае мы имеем дело с остатками наземной части той печной конструкции, остатки которой находились в яме 1.

На камнях и между ними находилось около 200 крупных фрагментов керамики (Рис. 4: 5,9,15,16). Среди них определено несколько фрагментов горшка (Рис. 4:2), обломки которого сосредоточены в слоях ямы 1, перекрывающих остатки основания печи (слои серого и пестрого суглинка). Это свидетельствует об образовании скопления очажных камней и керамики к югу от ямы 1 не ранее гибели печи. Кроме того, из найденных среди камней обломков собран один целый горшок (Рис. 4: 4). В целом керамика, происходящая из скопления, характерна для эпохи позднего средневековья.

Вероятно, в связи с подпечной ямой и наземным развалом камней находится расположенная между ними яма 2 (размеры 0,33 х 0,28 м, глубина 13-22 см), заполненная серым суглинком. В яме найдено 2 венчика (типов XII—XIII вв.) и 5 стенок.

Рис. 4. Керамика из раскопов 2003-2004 гг. Целые формы: 1 - яма 1 (слой пестрого суглинка), культурный слой; 2 — яма 1 (слой серого и пестрого суглинка), развал камней под дерном; 3 - яма 1 (сажистый суглинок); 4 - развал камней под дерном. Венчики: 6-8, 10, 12-14 - заполнение ямы 1 (7, 8, 10, 13 - слой пестрого суглинка, 6,12, 14 - предматериковая часть ямы); 11 - яма 3; 5,9, 15, 16 - развал камней под дерном

Для щепы, взятой из-под основания печной конструкции в яме, получена очень широкая радиоуглеродная дата: 1550-1670 пЛ Будучи пока одиночной, она требует проверки. Известно, что исследуемое селище соответствует средневековой деревне Туровица, которая упомянута в трех писцовых описаниях: 1) писцовой книге письма 1495-1496 г:' (в качестве жилой однодверной деревни); 2) обыскной книге 1572/73 г." (отмечается ее полное запустение в 1567/68 г.); 3) книге письма и дозора 1581/82 г.7 (описано селище Туровица, пашня которого «перелогом и лесом поросла», т.е. по-прежнему заброшена). Из последующих писцовых описаний данный топоним исчезает навсегда. Сохранился он только в современной микротопонимике в устной традиции.

Таким образом, по данным писцовых книг, селение прекратило существование в 1567/68 году и никогда более не возрождалось. При том, что таковой была судьба подавляющего большинства всех деревень русского Северо-Запада, для Туровицы это еще более очевидно, поскольку деревня находилась на самом краю зоны позднесредневе-кового расселения, на краю большого болота, по которому в настоящее время проходит граница Тверской и Новгородской областей. С другой стороны, то обстоятельство, что расположенный практически под дерном развал очажных камней с крупными фрагментами керамики не был растащен позднейшими перемещениями, позволяет относить момент разрушения исследованного комплекса к финальному этапу существования деревни. Если бы жизнь на поселении продолжалась и после гибели конструкции, такие перемещения оказались бы неизбежны. Таким образом, показания писцовой документации и археологические признаки позволяют относить открытый комплекс ко времени несколько ранее 1567/68 г., что не только подтверждает выводы, сделанные с учетом радиоуглеродной датировки образца, но и существенно уточняет их. Весь комплекс данных указывает на существование печной конструкции между 1550 и 1568 г. Этому не противоречит датировка керамики и вещей, найденных здесь.

Северо-восточнее подпечной ямы на фоне материка зафиксированы борозды, ориентированные в меридиональном направлении (Рис. 1). Происхождение этих борозд определяется на основе двух наблюдений над планиграфией раскопа. Во-первых, следы борозд заканчиваются неподалеку от подпечной ямы, не прорезая ее границы. Кроме того, как раз на южном краю площадки, сохранившей следы борозд, — к востоку от печной конструкции - зафиксирована серия неглубоких ям (ямы 4-6,8,9,11,12), существование которых позволяет предполагать наличие здесь легкой наземной конструкции, опирающейся на столбы (легкий навес над печью?). Взаимное расположение исследованных борозд и печной конструкции свидетельствует в пользу одновременности их существования.

Во-вторых, каждая борозда образует прямую линию. В случае распашки с помощью лошади борозды должны иметь дугообразные закругления на концах, которые образуются при развороте лошадной упряжки на поле. Оба наблюдения позволяют заключить, что раскопом исследована часть огорода, синхронного самой деревне Туровица.

Особенности планиграфии, топографии, хронологии раскопанного участка, характер вещевой коллекции позволяют интерпретировать печную конструкцию как дворовую печь-поварню. Подобные печи являлись своеобразными «летними кухнями», где готовилась пища для людей и скота. Остатки поварней, сложенных из кирпича, были обнаружены при раскопках в Москве в горизонте усадебной застройки XV-XVTI вв.8. Кирпичные печи, в отличие от каменных, вероятно, были доступны более состоятельным горожанам.

О существовании дворовых кухонь на территории городских усадеб неоднократно упоминают письменные источники XVI-XVTI вв. Например, поварня упоминается в описании двора тверского воеводы 1685/86 г.9 Контекст упоминания поварни в тексте межевой книги Холмского уезда 1627/28 и 1628/29 гг. свидетельствует о топографической близости поварни и огорода: «а с поварни ручьем в Великий мох... изо мху на огороду»10. Воеводские наказы предписывали «...чтобы в летнее время в городе и на посаде и в слободах изб и мылен не топили и вверху поздно с огнем не сидели и не ходили, а есть бы варили и хлеб бы пекли в поварнях и на огородах в печах...». Очевидно, летние «печи на огородах» были менее пожароопасными и. Дворовые печи-поварни были характерны для деревенского быта вплоть до XX в.

1          По заключению Л.Н. Соловьевой, ст. лаборанта Подмосковной экспедиции ИА РАН, оба образца принадлежат Pinus Silvestris (сосне обыкновенной).

2          Заключение ст.н.с. лаборатории Естественнонаучных методов ИА РАН, к.и.н. Е.Ю. Лебедевой (ан. 1280).

3          Гайдуков П.Г. Славенский конец средневекового Новгорода. Нутный раскоп. М, 1992. 4            Анализ выполнен науч. сотр. лаборатории геохимии изотопов и геохронологии

Геологического института РАН Л.Д. Сулержицким (ГИН 12838).

5          Новгородские писцовые книги. СПб., 1859. Т. I. Стб. 509.

6          РГАДА. Ф. 137. Устюг. №1. Л. 539.

7          РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. №959. Л. 216о.

8          Векслер А.Г., Осипов Д.О. Дворовые печи-поварни (по материалам археологических раскопок в Москве // Археологические памятники Москвы и Подмосковья. М., 1996. С. 19-23.

9          Виноградова Е.А., Виноградов А.Д. Тверь конца XVI - начала XVIII вв. Тверь,

2002. С. 186.

10        РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. №906. Л. 262об.

11 Векслер А.Г., Осипов Д. О. Указ. соч. С. 21.