Русский рисованный лубок конца 18 начала 20 века
Из собрания Государственного Исторического музея |
апомним, что родоначальником искусства рисованного лубка был Выговский центр. Поскольку в литературе рукописные книги, выходящие из Выго-Лексинского монастыря, принято называть поморскими, орнаментальный стиль их оформления также именуется поморским, и по отношению к рисованным настенным картинкам Выговского центра правомочно применить данный термин. Это оправдывается не только общим происхождением картинок и рукописей, но и тем стилистическим сходством, которое наблюдается в художественной манере тех и других. Совпадения касаются самого почерка — поморского полуустава, больших киноварных инициалов, украшенных пышными орнаментальными стеблями, и заглавий, выполненных характерной вязью.
Миниатюры и рисованные листы имеют много общего в цветовом решении. Излюбленные сочетания яркого малинового тона с зеленым и золотым были заимствованы художниками настенных картинок у рукописных мастеров. В рисунках встречаются такие же, как в поморских книгах, изображения вазонов с цветами, деревьев с большими круглыми плодами, напоминающими яблоки, каждое из которых непременно раскрашено в два разных цвета, порхающих над деревьями птичек, держащих в клювах веточки с мелкими ягодами, небесного свода с облаками в виде трехлепестковых розеток, солнца и луны с антропоморфными ликами. Большое число прямых совпадений и аналогий позволяет легко выделить картинки этого центра из общей массы рисованного лубка. В собрании Исторического музея удалось определить 42 произведения выговской школы. (Напомним, что коллекция ГИМа насчитывает 152 листа, а общее число выявленных в настоящее время картинок — 412.)
В приемах и орнаментике у мастеров рукописных книг и настенных картинок есть много общего. Но важно обратить внимание на то новое, что привнесли поморские художники в рисование картинки. Большой настенный рисунок воспринимается зрителем по иным законам, нежели книжные миниатюры. Учитывая это, художники заметно обогатили палитру рисунков введением открытого синего цвета, желтого, черного. Мастера добивались уравновешенных и законченных построений листов, учитывая их декоративное назначение в интерьере. Дробность и фрагментарность книжных иллюстраций здесь была неприемлема.
В настенных листах совершенно отсутствует иконописная трактовка «ликов», свойственная миниатюре. Лица персонажей на картинках переданы в чисто лубочной манере. Это касается как портретов реальных лиц, например выговских настоятелей с их типизированной внешностью, так и облика фантастических существ. Так, в сюжетах с Сирином и Алконостом, которые чаруют людей своей красотой и неземным пением, обе птицы неизменно изображались в духе народного фольклорного представления об идеале женской красоты. У птицедев — полные плечи, округлые лица с пухлыми щечками, прямым носиком, соболиными бровями и т. д.
В картинках можно наблюдать характерную гиперболизацию отдельных изобразительных мотивов, что свойственно именно народному лубку. Птички, кусты, плоды, гирлянды цветов из чисто орнаментальных мотивов, каковыми они были в рукописях, превращаются в символы цветущей природы. Они увеличиваются в размерах, достигая иногда неправдоподобно-условной величины, и приобретают самостоятельное, а не только декоративное значение.
Нередко в осмыслении самого сюжета доминирует фольклорный подход, как, например, в картине «Душа чистая и душа грешная» (кат. 23), где противопоставляются добро и зло, где красота торжествует над безобразием. В композиции господствует царственная дева — душа чистая, окруженная праздничным сиянием, а в уголке темной пещеры проливает слезы душа грешная — маленькая жалкая фигурка.
Как видим, искусство поморских настенных картинок, выросшее из недр рукописной миниатюрной традиции, пошло своим путем, освоив лубочную стихию и поэтичность миропонимания народного примитива.
Поморская школа рисованных картинок, несмотря на стилевое единство произведений, не была однородной. Выговские мастера работали в разных манерах, что позволяет выделить несколько отличающихся друг от друга направлений. Одно из них, представленное наибольшим количеством картинок, характеризуется яркостью, праздничностью, наивной лубочной открытостью. На этих рисунках, всегда выполненных на белом незакрашенном фоне яркими мажорными красками, пышно расцветает мир фантастической, сказочной красоты. Так, на картинке, изображающей момент искушения Евы в раю, Адам и Ева помещены у неведомого дерева с пышной кроной и огромными плодами, вокруг них — кусты, сплошь усыпанные цветами, над которыми порхают птицы, над ними голубой плоский небосвод с ровными облачками (кат. 10). Гармонизированная красота доминирует даже в таком, казалось бы, печально-нравоучительном сюжете, как «Смерть праведника и грешника» (кат. 28), где ангелы и черти спорят о душе усопшего и в одном случае ангелы побеждают, а в другом скорбят, побежденные.
Вторая разновидность поморских листов, несмотря на малочисленность, заслуживает отдельного рассмотрения. Картинки этой категории отличаются удивительно изысканной жемчужно-розовой гаммой. Лубки обязательно большого формата, выполнялись на тонированном фоне: лист целиком покрывался серовато-розовой краской, поверх которой наносился рисунок. Здесь применялись белила, которые в сочетании с розовым и серым дают весьма тонкое звучание.
Наиболее характерные листы, выполненные в этой художественной манере,— «Древо разума» (кат. 35) и «Райская птица Сирин» (кат. 16). Оба включают общий для всей поморской школы набор орнаментальных украшений: декоративные кусты с сидящими на них птицами, стилизованные фантастические цветы, двухцветные яблоки, небесный свод с облачками и звездами,— но отличаются тонким изяществом колорита и мастерством исполнения.
Отличительная особенность картинок третьей категории — использование мотива вьющегося акантового листа. Ровные крупные завитки акантового орнамента главенствуют в композиции. Ими украшены, например, «Родословное дерево А. и С. Денисовых» (кат. 3) и «Притча о блудном сыне» (кат. 13). Листья аканта сочетаются с теми же традиционными многолепестковыми цветами, яблоками-кругами, чашечками цветов, как бы наполненными горкой ягод, сидящими на ветках миленькими птицами Сиринами.
Все поморские художники, отдавая предпочтение локальной раскраске предметов и деталей орнамента, постоянно прибегали к высветлению и размывке основного тона для создания светотеневого эффекта, для передачи игры складок одежды, для придания объемности предметам.
Рассматривая поморскую школу настенных картинок в целом, можно заметить, что внутри тех направлений, о которых шла речь, встречаются лубочные рисунки и очень высокого уровня исполнения, и более простые, что говорит о широком распространении искусства рисованного лубка, при котором изготовлением листов занимались мастера разной степени подготовленности.
Относительно датировки поморских произведений известно следующее: основная масса картинок была выполнена в 1790—1830-х годах; в 1840—1850-е годы производство их резко снизилось. Это объясняется той волной репрессивных акций, которая обрушилась на Выговский и Лексинский монастыри. Несмотря на закрытие обители, изготовление настенных листов не прекратилось. В тайных деревенских школах в Поморье вплоть до начала XX века продолжалось обучение детей старообрядцев, переписка рукописных книг и копирование настенных картинок. |