Писатель и путешественник Вадим Николаевич Бурлак

  

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>

 


Вадим Николаевич Бурлак


 

Гражданин планеты

 

 

Евгений Голомолзин

 

Знакомьтесь: Вадим Николаевич Бурлак - писатель и путешественник. Когда я спросил его, сколько стран он объехал, он ответил: "Мне проще сказать, сколько я не объехал - что-то около 14". В его активе - 15 книг, и в каждой из них - разгадка тайны.


- Вадим, вы возглавляете Клуб "Путешествия в защиту мира и природы". Как он появился на свет?

- В начале 70-х годов, когда мы были студентами, сложился круг единомышленников - во время каникул, а потом в период отпусков мы путешествовали по Советскому Союзу. О слове "спонсор" тогда еще никто слыхом не слыхивал, поэтому ездили за свой счет.

О теории глобального выживания человечества тогда никто не задумывался, мы просто любовались красотами природы, и пытались сделать что-то полезное для того региона, где путешествовали. Каким образом? Тогда в моде были устные журналы - мы устраивали бесплатные выступления, поскольку среди нас были и барды, и молодые актеры.

Так продолжалось до 1986 года, когда мы решили получить хоть какой-то официальный статус. Возникла идея создать Клуб "Путешествия в защиту мира и природы". С этого момента начались хождения по мукам.

В течение года я обращался в ЦК комсомола, Комитет по защите мира, Общество охраны природы, туристские клубы… Все говорили: "Замечательная идея, слышали, читали…". Но по закону требовался учредитель, и никто не хотел взять на себя ответственность - кабы чего не вышло.

- Что же здесь страшного - стать учредителем сугубо мирной общественной организации?

- Это сейчас не страшно. А тогда даже Комитет по защите мира, где у меня было полно друзей, не решился сразу на такой шаг. И только в 87-ом мой друг - зав.сектором ЦК партии - сказал: "Срочно давай бумаги". Так и состоялось официальное рождение Клуба при Комитете защиты мира. По этому поводу была передовица в газете "Правда".

После этого стали прибывать новые люди, поскольку о деятельности Клуба много писали. И у нас, как бы, случилось головокружение от успехов - мы погнались за количеством.

Из клуба мы чуть не превратились в какое-то массовое движение, политическую партию. Появилась митинговщина, и я понял, что можно "заболтать" главную цель - глобальную проблему выживания человечества. Мы вовремя остановились и не ввязывались в шествия по Тверской с кастрюлями. Нам это стало не интересно. Но когда кто-то - "зеленые" или "красные" - предлагали сделать что-то конкретное, например, провести субботник или посадить деревья, мы выходили с ними, независимо от их "окраски".

- Вы помните свою первую экспедицию?

- Если говорить о самой первой, то мне было тогда почти шесть лет. Жил я в городе Херсоне, на юге Украины. Как только научился читать и писать, у меня появилась любимая игра - географическая карта. Я расстилал ее на полу и мог часами читать завораживающие названия: Огненная Земля, Командорские о-ва, Гибралтар, Южный полюс.

Больше всего меня поразило название Огненная Земля. Логика шестилетнего человека говорила - если Земля Огненная, значит, там что-то горит. Если горит, значит, надо посмотреть. И не долго думая, я собрался в дорогу. Конечно тайком, потому что понимал, что так просто меня не отпустят.

Зная, что по дороге могут быть всякие разбойники, пираты и дикие звери, я тайком захватил отцовский кинжал, который ему вручил в Берлине командарм второй танковой армии. Захватил также банку консервов и кусок хлеба. Маршрут разработал очень простой: от Херсона, провел линию до Южной Америки. Решил, что если выйти в нужном направлении и все время идти вперед, обязательно доберусь до места.

Начался мой поход ранним утром, а закончился вечером. Ушел один, а вернулся с милиционером. Был наказан офицерским ремнем, но даже это не подействовало. Тогда у нас гостил актер Николай Крючков, который видел экзекуцию. Он сказал отцу: "Коля, этот все равно дойдет до Огненной Земли". Так все и началось.

- А следующая экспедиция?

- Следующая экспедиция была в более зрелом возрасте - мне было 14 лет. Тогда в мою жизнь вошла тайна.

В 60-е годы в Херсоне была цыганская слобода. У нас в компании был цыган Толик, отчим которого был цыганским бароном. Толик умел делать все: драться, метать нож, стрелять с коня. Он не умел только одно - плавать.

Однажды мы решили переплыть на лодке на другую сторону Днепра. По пути дурачились, и встречный пароход раскачал и перевернул лодку. Толик сразу пошел ко дну. Я его вытащил, когда он изрядно нахлебался и посинел. Когда мы притащились в Слободу, там все уже было известно - видимо, рыбаки рассказали.

Вышел дядя Михаил - а нравы там крутые - и Толика по спине как хлестанет! Тот сразу сник, а дядя вроде как в шутку спрашивает меня: "Ну, чем тебя наградить? Золотой дать - потеряешь, коня - в квартиру не поднимешь, нож - не там его применишь". А Толик ожил и говорит: "Он стихи пишет и хочет летом с нами пойти кочевать". Тот рассмеялся и говорит: "Ну, если отец твой отпустит, пожалуйста".

- Отпустил отец?

- Уговорил я его и отправился с цыганами. Только они почему-то пошли кочевать не в Крым, как я рассчитывал, а на север. Я у Толика спрашиваю: "Почему на север?" Он говорит: "Подожди, будет тебе сюрприз". Я спрашивал у дяди Михаила, его дочки, других цыган, но все почему-то "темнили".

И вот дошли мы аж до Полесья. Там дядя Михаил и говорят мне: "Будет здесь у нас встреча, договор со скифами". "Как же так, - удивился я, - ведь скифы давным-давно вымерли!" "Потерпи, скоро сам увидишь", - ответил цыган.

Я, конечно, не ожидал увидеть бородатых мужиков в шкурах. Но увиденное меня разочаровало. На встречу пришел мужичек лет под шестьдесят, по виду сельский учитель, и три обыкновенные тетки-колхозницы.

Вечером, когда сидели у костра, дядя Кир, скиф, говорит мне: "Чему ты удивляешься? Более древние народы - евреи и армяне - живут и по сей день. Почему же скифам сейчас не жить? Конечно, многие из нас уже и не догадываются, что они скифы, но есть те, кто помнит, сохраняет традиции и культуру".

У скифов с цыганами была договоренность - они должны были отвезти их в Херсонскую степь. Там есть потайной курган, где похоронена скифская царица. Каждый год хранители скифских тайн посещают этот курган и замаливают грехи. Тогда у меня сразу возник естественный вопрос: "А что, нельзя поездом или автобусом доехать?". Оказывается, был у них какой-то закон, по которому до кургана обязательно нужно ехать только на лошадях.

- Вадим, сколько стран вы объездили?

- Мне проще сказать, сколько я не объездил - 14. Самое интересное, что первые 20 стран, я помню до мельчайших подробностей. В тех, что был в конце 60-х, могу досконально описать номер гостиницы, в которой жил. А дальше все стирается.

- Вы ведете путевые записи?

- Давно замечено: где бы я ни был, на Украине или Кавказе, в Африке или Южной Америке, разговорить местного жителя можно только с глазу на глаз. Как только появляются ручка, блокнот, диктофон, фотоаппарат, одни замолкают, другие начинают врать.

Сложность состоит в том, что при устной беседе трудно запомнить имена, названия, зато можно глубже погрузиться в психологию собеседника. К тому же я приучил себя - как только выскакивает какое-то заковыристое название, сразу вспоминаю, в какой энциклопедии или справочнике его можно будет потом найти.

- Сколько экспедиций вы совершили на сегодняшний день?

- Больше 120. Почему так неопределенно? Дело в том, что я иногда не знаю, можно ли то или иное путешествие назвать экспедицией. Например, в 1995 году я приехал в Белград, где у меня было выступление. В деловых встречах образовалось "окно", и я решил "прогуляться" по Черногории. Можно ли назвать это экспедицией? Не знаю. Или когда я работал над книгой на Сахалине, мне удалось продлить командировку, и я в течение нескольких дней в одиночку прошел вдоль трассы по острову. Во время пути были встречи, беседы. Экспедиция это или нет?

- Были какие-нибудь неординарные случаи?

- Как-то я подсчитал, что существует около 300 понятий, которые люди понимают, не зная местного языка. Есть мимика, жесты, предметы, рисунки… Но в начале 70-х в Ираке я чуть было не попал в переделку.

Шли мы с проводником через горы. Жара, духота, настроение паршивое и пить хочется. Проводник приотстал. Смотрю, параллельно дороге дед с козами идет. Я ему показываю жестами: "Хочу пить". Он смотрел-смотрел, потом сорвал винтовку и как шмальнет в мою сторону.

Подбежал проводник, я ему говорю: "Старик спятил, я у него попить попросил, а он стрельбу открыл". "Как ты попить попросил?" Я показал. "Это ты предложил заняться скотоложеством, - пояснил проводник. - За это здесь убить могут".

- А где вы бывали в России?

- В России нет ни одной области, где бы я не был. Конечно, это не значит, что я бывал во всех городах, но во всех областях, республиках и краях точно был. Камчатку и Украину обошел вдоль и поперек. Был практически во всех военных округах и флотилиях.

- Я слышал, вы занимаетесь борьбой?

- Я начинал с джиу-джитсу. Так получилось, что фронтовой друг отца, когда еще было запрещено даже боевое самбо, официально вел занятия джиу-джитсу и потихоньку меня обучал. Кстати, самый удивительный урок борьбы я получил у тех самых скифов из Полесья.

Собрались как-то вечером цыгане вокруг костра. По молодости лет мы с моим другом Толиком начали задирать скифа дядю Кира. Цыгане развеселились, освободили круг. Нужно сказать, мы с Толиком были ребята не промах, дрались всегда в паре и были грозой херсонских улиц. Дядя Кир даже не воспринимался в качестве противника.

Мы приняли боевую позу, перемигнулись, мол, ты нападаешь слева, а я справа. Дядя Кир, абсолютно спокойный, встал напротив. По сигналу мы бросились на него. Что потом произошло, я не могу объяснить себе до сих пор.

Когда до скифа оставалось несколько шагов, и мы были готовы ударить с двух сторон, он вдруг резко сел на землю. От неожиданности мы остановились, как вкопанные, и в этот момент он прыгнул вверх. Как можно было из такого положения так высоко подняться в воздух, ума не приложу! В полете он нанес два странных, как бы из-за спины, удара рукой - от первого рухнул Толик, от второго - я. Когда цыгане нас откачали, мы были готовы сгореть от стыда - в таборе было много молодых девушек.

- Насколько я знаю, история со скифами послужила основой для одного из ваших рассказов?

- Да. Он вошел в серию "Путь к тайне". Когда мне исполнилось 11 лет, я начал пробовать писать и засыпал своими рассказами редакцию журнала "Вокруг света". Их, естественно, возвращали назад. Однажды я написал рассказ, который, был уверен, что пройдет, но который почему-то не проходил. Родители меня как раз привезли в Москву, и я подумал: "А где же находится редакция этого знаменитейшего журнала "Вокруг света"? Мне показали.

- Сколько лет вам было?

- Тринадцать. Я пришел, думая увидеть дворец с колоннами. Оказалось, что редакция занимает скромное здание. Было еще рано и кроме секретарши и какого-то недовольного старика никого не было. Я спросил: "Можно ли увидеть редактора?" "Подожди, скоро должен быть", - ответили мне.

Вскоре пришел главный редактор и сначала принял старика, а потом меня. Когда я вышел на улицу, старик стоял на улице. "Успешно? - поинтересовался он. "Нет, вернули", - ответил я. "Ничего, привыкай", - ответил он. Оказалось, это был Паустовский - мой любимый писатель. Я был очень рад знакомству. Тогда он подарил мне несколько интересных идей, касающихся жизни птиц и животных в городе.

- Сейчас у вас в активе 15 книг. Существует ли какой-нибудь рецепт суперпроизводительности труда?

- Вообще-то я считаю себя типичным лентяем. Раньше я любил спокойно посидеть над книгой, подумать, выпить чашечку кофе. Сейчас, правда, наступил какой-то капиталистический период - на книгу уходит не более 3-4 месяцев.

- Как приходят идеи книг?

- По-разному. Например, в "Трех погибельных зверях" я рассказываю о создании звукового оружия. Эту тему мне подсказал русский эмигрант в 1977 году, когда я был в США.

Его дед когда-то был звонарем, и сам Мусоргский поднимался к нему на колокольню. Дед обучал его обращению с колоколами. Дело в том, что три колокола при определенном сочетании могут уничтожить все живое. В России я начал вести поиски в этом направлении, и они вывели меня на тему.

В основу "Папки Берии" легла история, которую мне рассказал один знакомый генерал из Госбезопасности. Дело в том, что братья Кобуловы и Меркулов подарили Берии большую папку и предложили хранить в ней только необычные дела. Так в этой папке появилась история любви советского дипломата и сотрудницы ФБР. Когда я был в Америке, то вновь услышал эту историю.

Кстати, много занимательных историй мне досталось по наследству. Мой дед был из-под Белой Церкви - это недалеко от Киева. Его настоящая фамилия Коваленко, но поскольку он ходил бурлачить на Днепр и на Волгу, в деревне его прозвали Бурлаком.

Дед был сильным человеком и буйного характера, и когда в 15 лет набедокурил, ему сказали: "Сергей, тикай, иначе придется общине сдавать тебя полиции". Он бежал, вначале был простым гопстопником, попал в шайку. Потом с юга Украины ему пришлось бежать в Батуми. Там у него появился старший товарищ, которого звали "Ватажок". И был это ни кто иной, как сам Иосиф Виссарионович.

Более известная кличка появилась у него позже. Дед рассказывал отцу, что "Ватажка" однажды посадили на недельку в тюрьму. Вышел он оттуда побитый, помятый и хромой. Пошли они с дедом к одной бабке- целительнице, и она сказала: "Будешь у меня как стальной". После этого они стали называть приятеля "Стальным".

Впоследствии дед был связным в порту, потом пришлось бежать в Австро-Венгрию, затем - в Америку. Там сменил имя Сергей на Григорий - в честь погибшего друга, а в качестве фамилии взял кличку - Бурлак. Работать пришлось сталеваром, поскольку образования у него никакого не было.

В 1932 году Сталин о нем вспомнил, "выписал" из Америки в Россию вместе с семьей. Вызвал к себе на дачу и по старой памяти предложил стать начальником уголовного розыска Батуми. Дед отказался и до конца жизни работал на металлургическом комбинате на Украине.

Многие факты из жизни деда лягут в основу еще одной новеллы.

- Вадим, каков общий итог ваших экспедиций, вывод ваших книг?

- Каждый человек должен знать, что на Земле существует проблема глобального выживания. Она как кнут подстегивает нас, чтобы мы развивались и самосовершенствовались.

 

 

Вадим Николаевич Бурлак «Хождение к морям студеным»

 

 

Следующая страница >>> 

 

 

 

 

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>