	Русская классическая литература
Иван Алексеевич Бунин

Тёмные аллеи

Сто рупий

Я увидел ее однажды утром во дворе той гостиницы, того

старинного голландского дома в кокосовых лесах на берегу

океана, где я проживал в те дни. И потом видел ее там каждое

утро. Она полулежала в камышовом кресле, в легкой, жаркой тени,

падавшей от дома, в двух шагах от веранды. Высокий, желтолицый,

мучительно-узкоглазый малаец, одетый в белую парусиновую куртку

и такие же панталоны, приносил ей, шурша босыми ногами по

гравию, и ставил на столик возле кресла поднос с чашкой

золотого чаю, что-то почтительно говорил ей, не шевеля сухими,

стянутыми в дыру губами, кланялся и удалялся; а она полулежала

и медленно помахивала соломенным веером, мерно мерцая черным

бархатом своих удивительных ресниц... К какому роду земных

созданий можно было отнести ее?

Ее тропически крепкое маленькое тело, его кофейная нагота

была открыта на груди, на плечах, на руках и на ногах до колен,

а стан и бедра как-то повиты яркой зеленой тканью. Маленькие

ступни с красными ногтями пальцев выглядывали между красными

ремнями лакированных сандалий желтого дерева. Дегтярные волосы,

высоко поднятые прической, странно не соответствовали своей

грубостью нежности ее детского лица. В мочках маленьких ушей

покачивались золотые дутые кольца. И неправдоподобно огромны и

великолепны были черные ресницы -- подобие тех райских бабочек,

что так волшебно мерцают на райских индийских цветах...

Красота, ум, глупость -- все эти слова никак не шли к ней, как

не шло все человеческое: поистине, была она как бы с какой-то

другой планеты. Единственное, что шло к ней, была

бессловесность. И она полулежала и молчала, мерно мерцая черным

бархатом своих ресниц-бабочек, медленно помахивая веером...

Раз утром, когда во двор гостиницы вбежал рикша, на

котором я обычно ездил в город, малаец встретил меня на

ступеньках веранды и, поклонившись, тихо сказал по-английски:

-- Сто рупий, сэр.

24 мая 1944