История

Древняя история. Средние века. Новая история

Иловайский Д. И.

1215-1485

Капетингы и городские общины. Филипп П. Людовик VI и Людовик VII. Битва при Буви-не. Людовик Святой, Филипп IVи Бонифации V1U. Государственные чины. Плантаге-неты в Англии. Генрих II и Фома Бекет. Начало представительного правления в Англии. Великая хартия. Парламент. Эдуард III. Виклиф. Столетняя война. Битва при Креси. Жакерия- Бертран. Дюгеклен. Смуты во Франции. Жанна д'Арк. Торжество монархии во Франции. Карл VII и постоянное войско. Людовик XI и Карл Смелый. Война Аюи и Белой розы. Шотландия. Ричард III

КАПЕТИНГИ  И  ГОРОДСКИЕ  ОБЩИНЫ.   ФИЛИПП II

В конце X века французская корона перешла в руки Капетингов; чтобы упрочить ее за собой, они обыкновенно еще при жизни короновали своих наследников. Но все-таки положение этой династии было трудное: она владела только областью Иль-де-Франс на реке Сене, с главным городом Парижем, а остальная Франция находилась под властью многочисленных феодальных владетелеп, которые только номинально признавали себя вассалами короля и управляли своими землями совершенно независимо. Каждое сословие, каждая местность имели свои особые юридические обычаи и права. «Что ни колокольня, то особый закон», — говорит старая французская пословица. Первые короли из фамилии Капетингов были следующие: Гуго Капет, Роберт I, Генрих I (женатый на русской княжне Анне, дочери Ярослава I) и Филипп I. Три преемника Гуго Капета только носили королевский титул, но на самом деле не царствовали и не ознаменовали себя в истории каким-либо замечательным делом.

Для усиления королевской власти Капетинги начали следовать умной, дальновидной политике.

Во-первых, они не раздавали своих собственных земель вассалам, как это делали Каролинги, а, напротив, старались прирастить их куплей, браками и оружием. В то же время надо было очищать и собственные земли от непокорных баронов, которые, сидя в своих крепких замках, затрудняли сообщение между королевскими городами. Например, почти у самых ворог Парижа возвышался на холме замок барона Монлери. «Смотри, — говорил Людовику VI его умирающий отец Филипп I; — береги хорошенько эту башню, которая причинила мне столько досады; я успел состариться, пока приобрел ее» (посредством брачного союза).

Во-вторых, в борьбе с феодальными владельцами Капетинги начали опираться на городские общины, или коммуны. Во Франции еще от времен римского владычества осталось много значительных городов; число их потом увеличилось за счет других, которые возникли из торговых и промышленных поселений вокруг феодальных замков и монастырей. Города эти как только почувствовали свое богатство и многолюдство, начали стремиться к тому, чтобы избавиться от произвола феодальных владельцев; городские общины нередко покупали у феодалов право самим выбирать для себя судей и мэра (городского голову) и, кроме того, иметь свою собственную военную стражу, или милицию; а иногда, чтобы добиться этих прав, городские общины просто брались за оружие. Но так как каждый город действовал отдельно, то по большей части победа оставалась за феодалами. Капетинги воспользовались этой борьбой, стали принимать сторону горожан, продавали им грамоты на разные права и привилегии, оружием помогали против феодалов и разрушали замки тех баронов, которые грабили проезжих купцов и препятствовали торговле. В вассальных владениях народ стал смотреть на королей как на своих защитников от притеснения феодалов, и городские общины потом деньгами и своей милицией помогали королям в их войнах с непокорными вассалами. Духовенство в этих войнах по большей части принимало также сторону королей: оно желало видеть Францию объединенною одной властью, поэтому милиция церковных земель также нередко являлась на помощь королю. Такой политики придерживался в особенности Людовик VI Голстый(1Ю&~ 1137).

Это был первый из Капетингов, который деятельно вступил в борьбу с феодалами, враждебными королевской власти и внутренней безопасности. Всегда на коне, с копьем в руке, он без устали сражался с хищными баронами, производившими грабежи и насилия в его наследственных владениях, и без пощады разорял их замки. (Кроме Толстого, Людовик VI имел еще прозвание Бодрого и Воинственного, eveille et batailleur.) Как уже говорилось, со второй половины XI века города Северной Франции стали приобретать права самоуправления, отсюда возникли частые восстания городов против феодальных владельцев. Людовик VI принимал решения в пользу городов. Но в собственных владениях он не давал общинных прав и ограничивался только дарованием некоторых экономических льгот. Даже такие богатые королевские города, как Париж и Орлеан, никогда не были коммунами.

Сын его Людовик (1137—1180) продолжал политику отца. Он участвовал во втором крестовом походе, который, как известно, был неудачен. На время своего отсутствия Людовик VII поручил управление государством аббату монастыря Сен-Дени Сугерию. ОугериЙ был другом и главным советником его отца Людовика VI, и вообще своей деятельностью немало способствовал успехам Французской монархии. {В этом отношении он является как бы предшественником знаменитого кардинала Ришелье.) Людовик VII вступил в брак с принцессой Элеонорой, которая была наследницей обширных владений в Юго-Западной Франции (Пуату, Гиень и Гасконь). Но, недовольный поведением Элеоноры, он развелся с ней. Тогда Элеонора вышла замуж за Генриха Плантаге-нета, графа Анжуйского. Генрих вскоре наследовал английскую корону, удержав за собой собственные французские земли и земли своей супруги. Владея французскими провинциями, он продолжал считаться вассалом французского короля, но в действительности не признавал своей зависимости, поэтому французские короли пытались отнять эти провинции у Плантагенетов. Отсюда возникли продолжительные и упорные войны между Францией и Англией.

Преемник Людовика VII Филипп IIАвгуст (1180—1223) известен нам участием в третьем крестовом походе и своим соперничеством с английским королем Ричардом Львиное Сердце. При нем монархия Капетингов впервые достигла значительного могущества. Он присоединил к своим владениям многие вассальные земли; самым значительным приобретением его была Нормандия, которую он завоевал у английского короля Иоанна Безземельного.

Чтобы отомстить ему. Иоанн Безземельный заключил союз с германским императором Оттоном IV и французским вассалом графом Фландрским. Соединенные силы немцев, англичан и фламандцев (бельгийцев), под предводительством самого Оттона IV, появились на северо-востоке Франции. Филипп со своими баронами и милицией городов бодро встретил Оттона и выиграл у него решительную битву при Бувинс, близ города Лилля (1234).

Победа при Бувине имела для французов важное значение: благодаря ей было отражено нашествие иноземцев, она пробудила во французском народе дух патриотизма, сознание своего достоинства и уважение к династии Капетингов. Примечательны некоторые эпизоды этой битвы, характеризующие феодальную эпоху. Филипп был окружен немецкой пехотой; немец крюком своего копья стащил его с седла, и король упал на землю; но его рыцарские доспехи представляли такой твердый покров, что неприятели тщетно старались нанести ему смертельный удар; между тем подоспели французы и освободили короля. Император Оттон, в свою очередь, тоже едва не попал в плен: де Барр, самый сильный и храбрый из французских рыцарей (счастливый противник Ричарда Львиное Сердце), уже схватил его за шлем; толпа немцев бросилась на помощь императору, однако не могла вырвать его из рук де Барра и, чтобы опрокинуть последнего на землю, убила под ним коня; тогда рыцарь оставил Оттона и, пеший, мечом проложил себе путь сквозь неприятелей. Граф Фландрский был взят в плен, а император германский со своими вассалами показал тыл, но англичане продолжали еще выдерживать бой и даже оттеснили стоявшую перед ними французскую милицию. Видя это, епископ города Бувина сам кинулся в сражение с железной палицей в руках, сбил с коня предводителя англичан и поразил многих своей палицей — без пролития крови: пролитие крови церковным уставом запрещалось духовным лицам.

Филипп Август способствовал также украшению Парижа; при нем был основан Парижский университет и началась постройка знаменитого Лувра. Но он так же, как и другие европейские государи, испытал на себе духовный авторитет папы Иннокентия III: Филипп женился на датской принцессе Ингебурге, а потом развелся с ней, отослал в Данию и вступил во второй брак. Оскорбленная Ингсбурга обратилась с жалобой к папе. Иннокентий вступился за нее и объявил развод незаконным. Филипп начал упорствовать, но папа произнес интердикт над его королевством; церковная служба везде прекратилась, храмы были закрыты, и народ поднял ропот, так как справедливость в этом деле была на стороне папы. Филипп принужден был смириться и возвратил Ингебургу.

При Филиппе Августе происходили крестовые походы против атьбигойцев, после чего некоторые провинции Южной Франции были присоединены к владениям французской короны. А богатое графство Тулузское приобретено при Людовике IX, внуке Филиппа Августа, во время регентства его матери Бланки Кастильской, которая управляла государством до совершеннолетия короля.

ЛЮДОВИК  СВЯТОЙ,   ФИЛИПП IV  И  БОНИФАЦИЙ  VIII

Людовик /X Святой (1226—1270), кроме чрезвычайной набожности и участия в крестовых походах, оставил по себе добрую память в народе также заботами о правосудии. Он запретил дворянам решать между собой споры судебными поединками и завел более правильные суды; вместо несведущих вельмож, которым прежде поручался суд, он начал вводить в высшие королевские суды {парламенты) законоведов, которые изучали древние римские законы и происходили обыкновенно из простых горожан. Людовик, старался также водворить внутреннее спокойствие в королевстве, запрещая баронам междоусобные войны, которые в те времена были очень часты и очень разорительны для жителей. Слава о его справедливости и святости возвысила королевский титул во Франции настолько же, па сколько победы и приобретения его деда Филиппа //Августа.

Летом король часто сиживал в Венсенском лесу под большим дубом, куда могли приходить все, имевшие до него нужду, и здесь он нередко сам разбирал тяжбы своих подданных. Но, при своей кротости и добродушии, он владел замечательной твердостью характера и не оставлял безнаказанными проступки знатных людей. Один его вассал повесил трех молодых людей за незначительное преступление. Все бароны просили за него короля, но Людовик все-таки присудил его к очень большому штрафу. Тогда один барон иронически заметил: -Если б я был королем, то повесил бы всех баронов, потому что первый шаг сделан, а второй уж ничего не стоит*. Король услыхал это замечание и сказал ему: «Как, Жан, вы говорите, что я должен бы повесить моих баронов? Конечно, я этого не сделаю, но за проступки я их наказывать буду».

Внук Людовика IX, хитрый и жестокий Филипп /VКрасивый (1285—1314), вступил в решительную борьбу с римским папой. Французские короли, подобно германским императорам, с неудовольствием смотрели на стремление пап вполне подчинить себе духовенство и сделать его независимым от светских государей. Когда Филипп IV, нуждаясь в деньгах для войны с Англией, наложил подати и на церковные земли, папа Бонифаций VIII рассорился с ним и отлучил его от Церкви. Но Филипп не испугался отлучения и сверг с престола самого папу.

Французский рыцарь Ногарет, отправленный королем в Италию, вошел там в сговор со знатным римским вельможей Колонном, смертельным врагом Бонифация VIII. Последний находился тогда в городе Ананьи. Ногарет подкупил начальника городской стражи и проник в город с несколькими сотнями вооруженных людей. Восьмидесятишестилетний папа хотел мужественно встретить смерть: он облекся в первосвященнические одежды и, с папской тиарой на голове и крестом в руке, сидя на троне, ожидал врагов. Они потребовали, чтобы папа отрекся от своего сана; Бонифаций отвечал, что он умрет папой. Тогда Колонн столкнул его с трона, ударил по лицу железной перчаткой и

хотел убить, но был остановлен Ногаретом (1303). Между тем граждане Ананьи вооружились, подоспели на помощь к папе и прогнали французов. Бонифаций не пережил такого оскорбления и вскоре умер от стыда и досады.

Стараниями Филиппа IV на папский престол был возведен французский епископ под именем Ктчента V. Клемент V почти во всем соглашался с Филиппом и помог ему уничтожить орден храмовников. По желанию короля он даже переселился из Рима в Авиньон, на юге Франции (1308). Здесь папская резиденция оставалась около семидесяти лет, пока не была перенесена обратно в Рим, и это время называется Семидесятилетним вавшонеким пленением пап.

Во время спора с Бонифацием Филипп Красивый старался заручиться поддержкой со стороны народа и потому созвал для обсуждения этого спора «государственные чины», то есть депутатов от духовенства, дворянства и французских городов (1302). Таким образом, горожане впервые наряду с епископами и рыцарями явигись в совет короля и составит так называемое «третье сословие». На собрании государственных чинов депутаты городов усерднее других поддерживали короля против папы.

Вместе с расширением королевских владений умножились и расходы на управление и защиту этих владений: на жалованье королевским наместникам и судьям {бальям, сенешалям, прево) и на содержание войска. Так как войны становились все продолжительнее, а феодальные дружины, созываемые только на короткое время, оказывались недееспособны, то короли начали набирать на службу отряды наемников. Между тем постоянные доходы королей оставались прежние — состояли главным образом из разных сборов с их собственных имений. Чтобы разрешить настоятельную нужду в деньгах, Филипп IV старался открыть новые источники доходов, причем иногда отличался неразборчивостью в средствах. Так, он обложил податями земли духовенства (что возбудило спор с Бонифацием V11I); уничтожил орден храмовников, чтобы воспользоваться его имениями; присвоил королю исключительное право чеканить монету и злоупотреблял этим правом, выпуская монету очень низкой пробы; конфисковал имущество ростовщиков-евреев; давал за деньги свободу крепостным поселянам в своих имениях; продавал дворянское звание людям городского сословия.

Вскоре после Филиппа IV старшая линия Капетингов прекратилась. Так как по Салическому закону корона не должна была переходить в женское потомство, то на престол вступила младшая линия: племянник Филиппа IV, Филипп VI Валуа (1328—1350), известный в истории тем, что при нем началась так называемая Столетняя война между французами и англичанами.

ПЛАНТАГЕНЕТЫ  В АНГЛИИ

Генрих (1154—1189) осмотрительно и с большой твердостью управлял Англией. Кроме Англии, в его руках были и французские провинции: Нормандия, Анжу, Турен, Гиен, Пуату, Гасконь и некоторые другие; таким образом, его владения во Фр.анции были гораздо обширнее владений правившего во Франции короля Людовика VII. При их враждебных отношениях на стороне Плантагенета был решительный перевес в силе, и он, по-видимому, легко мог захватить в свои руки корону Франции, но уважение вассала к своему сюзерену и верность присяге имели священный характер в глазах средневекового общества, и если бы Генрих II слишком резко нарушил свои феодальные обязанности, то этим подал бы дурной пример собственным вассалам. Этим и объясняется замечательная сдержанность его при столкновениях с Людовиком VII.

Кроме того, Генриху II не мало хлопот причинял спор с духовенством.

Б Англии духовенство получило от королей важные привилегии и, между

прочим, право не подлежать светскому суду. Это право было источником многих

злоупотреблений. Среди священников, происходивших из норманнов, были часто

люди буйные, которые совершали разные преступления, даже убийства, и, к

большому соблазну мирян, они оставались почти безнаказанными, потому что

королевские судьи не смели их судить, а церковные иерархи назначали им са

мые легкие наказания. Генрих решился уничтожить эти привилегии духовенст

ва; он начал часто вмешиваться в церковные дела и определил отношения ду

ховных лиц к светской власти так называемыми Аларендояс&жш/постановления

ми, принятыми духовно-светским собором в городке Кларендоне в 1164 году.

Тем самым он нашел себе опасного противника в лице Кентерберийского архи

епископа Томаса Беккета

В начале царствования Генриха II Томас Бекет был другом короля, занимал должность королевского канцлера и пышностью своей превосходил всех других вельмож. Готовясь к преобразованиям в делах духовенства, король надеялся на помощь Бекета и потому возвел его в сан архиепископа Кентерберий-ского. Как вдруг Томас Бекет изменил свое поведение. Он отказался от всякой роскоши, отдалился от товарищей прежних пиров и развлечений, начал привлекать в себе бедных и простых людей, носигь грубые одежды, питаться только овощами и пить одну воду; но под этой суровой монашеской наружностью скрывалось неукротимое честолюбие. Томас Бекет решительно восстал против вмешательства короля в церковные дела и подвергал отлучению тех епископов, которые держали сторону Генриха II. Однажды, находясь в Нормандии, король получил известие, что Бекет произнес отлучительную речь над преданным ему архиепископом Йоркским (второе духовное лицо в Англии). Генрих пришел в неистовый гнев и воскликнул: «Неужели никто из тех, кто ест мой хлеб, не избавит меня от этого монаха!» Тотчас четыре рыцаря отправились в Кентербери и убили Бекета в соборном храме (1170). Но это злодейство только повредило королю. Чтобы не навлечь на себя папского отлучения, он должен был отменить Кларендонские постановления, утвердить за духовенством прежние привилегии и торжественно перед народом поклясться в том, что не причастен к смерти архиепископа. Между тем простой народ прославлял Бекета как святого мученика; ходили слухи, что над его фобом совершаются исцеления, и сюда с разных сторон Англии собирались на поклонение. Сам Генрих, чтобы окончательно примириться с Церковью, явился в Кентербери и целые сутки босой простоял у гроба архиепископа в посте и молитве, причем велел монахам бичевать себя по обнаженной спине.

При сыновьях Генриха II началась в Англии борьба баронов с королями. Старший из королей, Ричард IЛьвиное Сердце (1189—1199), известен своей страстью к приключениям и военным предприятиям. Он вел жизнь странствующего рыцаря и мало заботился о внутренних делах королевства. Во время третьего крестового похода бароны воспользовались его отсутствием, чтобы расширить свои права. Последние годы свои он провел в войнах с Филиппом II Августом и был смертельно ранен стрелой при осаде французского замка.

После Ричарда королем сел его брат, Иоанн Безземельный (1199—1216), человек коварный и жестокий. Его во всем преследовали неудачи. Началось с того, что Иоанн умертвил своего племянника Артура, объявившего притязания на английский престол, — и Филипп II Август вызвал его на суд двенадцати французских пэров (главных баронов государства, духовных и светских). Английский король не явился на вызов; тогда Филипп объявил его лишенным всех французских ленов и, начав войну, отнял у него Нормандию, Анжу, Пуату и некоторые другие владения. Потом Иоанн Безземельный рассорился с папой Иннокентием III по поводу кандидатуры Кентерберийского архиепископа и навлек на Англию папский интердикт. Папа разрешил его подданных от присяги на верность и предложил его корону Филиппу II Августу. Только после этого Иоанн смирился, признал себя вассалом папы и обязался платить ему ежегодную дань. Иоанн Безземельный заключил против Филиппа союз с императором германским Отгоном IV и графом Фландрским, но союзники, как известно, потерпели поражение при Бувине.

НАЧАЛО  ПРЕДСТАВИТЕЛЬНОГО  ПРАВЛЕНИЯ  В  АНГЛИИ

После этого поражения английские бароны и горожане, выведенные из терпения тираническим правлением Иоанна, восстали против него и принудили его подписать так называемую Великую хартию вольностей — Magna charta libertatum (1215). По этой хартии власть королей значительно урезалась, а дворянство, духовенство и горожане получили важные права и льготы. Например, новые подати сверх обычных не могли быть налагаемы без согласия духовных и светских вельмож; никакой свободный человек не мог быть посажен в тюрьму или лишен имущества иначе как на основании законов и по приговору судей, равных ему по званию; подданные получали право силой воспротивиться нарушению законов.

При преемниках Иоанна Безземельного (Генрих Ш, Эдуард I и Эдуард П) народ получил еще большие права и льготы. Сын Генриха III, мужественный и предприимчивый Эдуард I (1272—1307), известен своими счастливыми войнами с соседями, особенно с шотландцами. Он покорил западную гористую часть Англии и Валлис (Уэльс), где потомки древних бриттов не хотели признать над собой владычество англосаксов и норманнов. Со времени их покорения старший сын английского короля, наследник престола, стал носить титул «принца Уэльсского» (так же как во Франции наследник престола назывался «дофином» со времени присоединения провинции Дофине). К этому времени относится учреждение английского парламента, или собрания государственных чинов, в котором кроме прелатов и баронов встречаются уже и выборные от городов (1264). Парламент разделился на две палаты, верхнюю и нижнюю; в верхней палате

заседало высшее духовенство и дворянство {лорды), а в нижней, или в палате общин, — выборные депутаты от мелких дворян-помещиков {джентри) и городского сословия. Главное значение парламента заключаюсь в том, что без его подтверждения король не мог налагать подати и издавать новые законы. Впоследствии парламент приобретал все большее значение и ограничивал королевскую власть.

Таким образом, в Англии и во Франции история королевской власти приняла два противоположных направления. Французские Капетинги вначале были слабы, но, объединившись с горожанами, победили феодальных владельцев и усилили свою власть; в Англии же нормандские короли сначала имели неограниченную власть, но бароны, объединившись с горожанами, постепенно королевскую власть ослабили.

Ко времени этого сближения феодальной аристократии с городским сословием и мелким землевладельческим классом относится слияние нормандских завоевателей с массой англосаксонского населения в одну английскую нацию. Ранее они находились во враждебных отношениях друг к другу; французский язык, принесенный норманнами, оставался языком двора и государственных актов. Ричард Львиное Сердце еще не понимал по-английски, и в его время слово «англичанин» было презрительным в устах дворянина-норманна; а сто лет спустя потомок этого дворянина уже гордился, что он англичанин. В середине XIV века французский язык в судопроизводстве и государственных актах был заменен английским.

В это же время в Англии рождаются антипапистские настроения. Эдуард III (1327—1377) отказывает папе Урбану V принести ленную присягу и заплатить дань, которой был обложен Иоанн Безземельный. От имени короля, парламента и английского духовенства составлен был торжественный акт, которым объявлялось, что ни Иоанн, ни кто-либо другой не имеет права подчинять королевство иностранной зависимости без согласия нации. В этом споре с Римом против папских притязаний не последнее слово принадлежало оксфордскому профессору богословия Джону Виклифу {Упкл\\§у). Пользуясь покровительством двора, Виклиф в своих сочинениях и проповедях выступал против папской власти, отвергал первенство Римской церкви над другими церквами, осуждал также богатство и суетность духовенства и начал отрицать даже сами таинства.

Он перевел Библию на английский язык. Впоследствии Внклиф подвергся осуждению высшего духовенства, но, благодаря сильным покровителям, он был только удален из Оксфорда и спокойно умер в звании приходского священника. Многочисленные последователи его, проповедники (так называемые лолларды) вызвали сильное волнение в народе в царствование следующего короля, Ричарда II (1377—1399). Сельское население, страдавшее под гнетом податей и своеволия помещиков, восстало под руководством Уота Тайлера (то есть чере-гтичника): мятежники овладели Лондоном и потребовали от короля разных льгот (1381). Успокоенные льготными грамотами и обещаниями, мятежники разошлись по своим деревням; тогда последовали казни зачинщиков. Во время этого мятежа убиты были и многие фламандские ремесленники, которых Эдуард III вызвал из Фландрии и Брабанта в Англию, чтобы они научили англичан своему мастерству (с тех пор, собственно, и началось процветание английских шерстяных мануфактур).

Когда во Франции на престол вступил Филипп VI Валуа, король английский Эдуард III, бывший по матери внуком Филиппа Красивого, также объявил притязания на французскую корону, не обращая внимания на Салический закон. Возникшие отсюда войны почти непрерывно продолжались около ста лет. Сначала они были неудачны для французов. Мужественный Эдуард III нанес Филиппу VI сокрушительное поражение при Креси, в Пикардии (1346). Здесь погиб цвет французского рыцарства под меткими ударами английских стрелков-арбалетчиков; это также было первое большое сражение, при котором со стороны англичан употреблялись порох и пушки. Пушки были еще несовершенны и не причинили больших потерь неприятелю, но своим громом они сильно пугали лошадей и приводили в беспорядок рыцарскую конницу. Вот некоторые подробности этого дня, описанные в «Хрониках Франции и Англии» известного французского летописца Фруассара.

Французы перед сражением сделали большой переход под проливным дождем. Их генуэзские стрелки получили приказ начать битву, но они были утомлены походом, и притом от дождя провисли тетивы их арбалетов, между тем как англичане во время дождя стояли и держали свои арбалеты под капюшонами. Генуэзские стрелки были отбиты; видя их отступающими, Филипп VI пришел в

сильный гнев и велел убивать без пощады; приказ произвел сильное замешательство, которым воспользовались англичане. Французские рыцари храбро, но беспорядочно бросились вперед, пробились сквозь английскую пехоту и потеснили неприятельскую конницу, двинуть на помощь сыну свои запасные войска; но король, наблюдавший битву с высоты мельницы, отвечал: «Пусть предоставят принцу возможность достойным образом заслужить свои рыцарские шпоры, и пусть ему будет принадлежать честь этого дня». Во французской армии находился старый, слепой король богемский Иоанн; услыхав, что битва начштась, он попросил своих рыцарей привязать его коня к их коням, потом вместе с ними врубился в толпу неприятелей и нашел здесь смерть. Когда сражение было проиграно, Филиппа VI почти без чувств увлекли с поля битвы; ночью в сопровождении только четырех рыцарей он прискакал в ближайший замок Лабруа. «Кто так поздно стучится в ворота?•> — спросил кастелян всадников. «Отворите, отворите! — отвечал Филипп. — Это несчастный король Франции».

Главным героем в этой войне стал сын Эдуарда Ш, Черный Принц Эдуард, названный так по черному цвету своих доспехов.

Сын и преемник Филиппа VI Иоанн Добрый (1350— 1364), желая отомстить за поражение при Креси, дал Черному Принцу битву при Пуатье. Французы были гораздо многочисленнее своих неприятелей, но и тут потерпели полное поражение, сам король Иоанн был взят в плен (1356). Во время его отсутствия управление королевством предоставлено было его сыну, дофину Карлу. Францию сотрясали тогда сильные смуты. Сельское население, угнетенное бременем податей и разоренное войсками, как своими, так и неприятельскими, выплеснуло свой гнев в восстании, охватившем преимущественно Северо-Восточную Францию (1358). Это восстание, сопровождавшееся разорением замков и избиением их обитателей, известно под названием Жакерия. («Жак Протак» было насмешливое прозвище, даваемое аристократами крестьянам.) Общая опасность теснее объединила феодалов; нестройные толпы крестьян были вскоре разбиты

рыцарями, пожар восстания залит потоками крови. С Англией состоялся мир, по которому большая часть Юго-Западной Франции опять перешла в руки План-тагенетов, а король Иоанн Добрый получал свободу за огромный выкуп. (Затрудняясь уплатить его, он добровольно возвратился в плен и там умер.) Старший сын Иоанна Доброго Карл /^ (1364—1380) приобрел опыт управления во время отсутствия отца и оказался умным, деятельным государем, так что не случайно получил название Мудрого. Бережливостью он поправил государственную казну, а удачным выбором полководцев — с честью поддержал возобновившуюся войну с англичанами. Первое место среди этих полководцев принадлежало знаменитому рыцарю Бертрану Дюгеклену.

Дюгеклен был родом из Бретани и уже в детстве отличался воинственным нравом. Бертран не любил сидеть дома, не выучился ни читать, ни писать. Со своими сверстниками он бегал по долинам и холмам, окружавшим замок его отца, устраивал с ними битвы, и редкий день маленький Бертран возвращался домой с не разбитой головой. Его безобразная наружность и злой, непокорный характер приводили в отчаяние родителей. Но скоро они были утешены его славой. Когда молодой Дюгеклен в первый раз появился на турнире, он удивил присутствующих необыкновенной силой и ловкостью и победил всех рыцарей, выходивших с ним на поединок. Скоро от турниров Бертран перешел к настоящей войне и своими подвигами заслужил впоследствии такое уважение, что Карл V назначил его коннетаблем Франции, то есть предводителем французских войск. Наученный поражениями при Креси и Пуатье, Карл V измени/г характер войны с англичанами. Французское рыцарство было многочисленное и храброе, но не любило подчиняться дисциплине, и в бою превосходная английская пехота (особенно искусные стрелки) имела над ним явный перевес. Поэтому Карл V избегал больших сражений; французы отступают перед главной неприятельской армией, ограничиваясь обороной городов и отдельными подвигами рыцарей. Полководцы Карла и сам Дюгеклен нередко прибегали к разным хитростям и даже к обману. Например, вот каким способом французы взяли город Мант (на границе Нормандии): несколько французских рыцарей подскакали к воротам города, объявили гражданам, что они спасаются от преследования разбойников, и попросили убежища; граждане заколебались, но рыцари поклялись честью, что говорят правду. Им отворили ворота; вслед за тем приспела еще толпа мнимых беглецов, потом третья; наконец, собравшись в

значительном числе, французы объявили, что город взят, и принялись рубить доверчивых горожан.

Когда умер Черный Принц Эдуард, а вслед за ним и его отец Эдуард IIJL французы воспользовались временем смут в царствование Ричарда II (сына Черного Принца) и возвратили почти всю Юго-Западную Францию. Но после смерти Д юге клена и Карла V обстоятельства снова изменились.

Сын и наследник Карла V, Карл V/ (1380—1422) впал в сумасшествие. Вельможи разделились на партии, которые оспаривали власть друг у друга. Начались междоусобия. Этим воспользовался английский король Генрих V. разбив французов при Азинкуре (1415), он овладел почти всей Северной Францией, занял Париж и провозгласил себя французским королем. Герцог бургундский Филипп Добрый и супруга сумасшедшего Карла VI Изабелла Баварская заключили с Генрихом V договор, по которому признали за его домом права на французскую корону.

ЖАННА   Д'АРК

Генрих V умер, не успев окончить завоевания Франции — одна ее часть признавала королем его малолетнего сына Генриха VI, а другая оставалась верна дому Валуа — дофину Карлу, сыну Карла VI. С помощью своих союзников-бургундцев англичане продолжали завоевания, они осадили уже Орлеан, который только один из главных городов Северной Франции держал сторону дофина. Последний не мог помочь осажденным, потому что не имел ни войска, ни денег; сам он не обнаруживал ни воли, ни находчивости в своем критическом положении. Состояние Франции в это время было самое печальное: к иноземному владычеству и опустошительным войнам присоединился страшный голод, так как поля, при беспрерывных смутах и при отсутствии всякой безопасности, оставались большей частью необработанными. Но когда унижения и бедствия Франции достигли крайней степени, в народе наконец проснулось сильное патриотическое чувство: низшие классы, особенно сельские жители, возненавидели англичан, считая их виновниками всех своих несчастий; изгнание иноземцев сделалось самым насущным желанием народа. Тогда на спасение Франции из самой гущи народа явилась знаменитая Орлеанская дева — Жанна д'Арк. К тому времени в народе сложилось поверье: Франция, преданная иноземцам знатной и порочной женщиной (королевой Изабеллой), должна быть спасена простой, чистой девушкой.

Она была дочерью крестьянина из деревни Домреми, в Лотарингии, на границе с Шампанью. Детство ее протекло под впечатлением беспрерывных войн: англичане, бургундцы и французские наемные отряды попеременно опустошали страну; надо было постоянно или давать отпор грабителям, или спасаться в леса, если сопротивление было не по силам. По соседству с Домреми лежала бургундская деревня; при встречах крестьян той и другой деревни дело обыкновенно не обходилось без драки, и маленькая Жанна нередко видела своих братьев, возвращавшихся домой, окровавленными. В домашнем кругу, сидя за работой рядом со своей матерью, она постоянно слышала рассказы о войне, перемешанные с легендами о святых. С юных лет она была задумчивой, мечтательной и часто уединялась под величественным дубом, который рос недалеко от деревни и около которого, по народному преданию, собирались духи и феи. Ее занимала также мысль о молодом Карле VII: народная молва изображала его несчастным королем, отвергнутым своей матерью и изгнанным злыми иноземцами из отцовского наследия. С четырнадцатилетнего возраста Жанну начали посещать какие-то таинственные голоса и видения, которые приказывали eii

идти освободить короля и возвратить ему королевст-во. На ее сомнения в своих силах голоса отвечали: «Святая Екатерина и святая Маргарита помогут тебе». Четыре года повторялись эти призывы, девушка наконец рассказала о них родителям, но отец не хотел и слышать о том, чтобы она отправилась в поход вместе с ратными людьми. Наконец Жанна больше не в силах была противиться своему влечению: она ушла из дома и обратилась к начальнику ближнего города Вокулера с просьбой отправить ее к королю. Убежденный ее настойчивыми мольбами и сочувствием к ней простолюдинов, начальник согласился исполнить ее просьбу. Она обрезала свои длинные косы, надела мужское платье, села на коня и отправилась в сопровождении нескольких вооруженных людей.

Жанна совершила свой легендарный путь посреди множества опасностей и благополучно прибыла в замок Шинон, где находился тогда Карл VII. Представленная королю, она попросила вверить ей отряд всадников, чтобы освободить Орлеан от осады и провести короля в Реймс для коронации. Двор Карла VII колебался: епископы, монахи и ученые-богословы испытывали ее вопросами. «Жанна, — сказал ей один из них, хочет освободить Францию. Если такова Его воля, Он не нуждается в войске». Но девушка, не смущаясь, отвечала: «Воины будут сражаться, а Бог даст им победу». Народ встретил ее с энтузиазмом, и это побудило короля оставить колебании.

Король дал ей отряд, и с этим отрядом Жанна, одетая в рыцарскую броню, с белым знаменем в руке, счастливо пробралась в Орлеан и так воодушевила орлеанцев, что англичане были ими разбиты и сняли осаду. Весть о необыкновенной девушке распространилась по всей Франции; отовсюду стекались воины под знамена Карла; а англичане словно пали духом и начали терпеть поражения. Карл сам стал во главе войска, и Жанна благополучно провела его в Реймс, минуя английские отряды (1429).

Когда обряд коронования совершился, Жанна сказана Карлу, что теперь ее назначение исполнилось, и попросила отпустить ее назад в деревню; но, по настоянию короля, так, по крайней мере, рассказывают, она осталась при войске. И действительно, с тех пор счастье как будто ей изменило. Она повела войско на Париж, но наступление на столицу окончилось неудачей, и сама Жанна была при этом ранена. Вскоре она попала в плен к бургундцам, а те продали ее своим союзникам-англичанам. Ожесточенные против нее за понесенные потери, англичане отвели Жанну в Руан, заключили в тюрьму и предали суду как злую еретичку и колдунью. Необыкновенные подвиги Жанны, по невежеству и суеверию того времени, многие враги ее объясюии колдовством. Судьи старались запутать Жанну коварными вопросами, но встречали всегда ясные, короткие ответы. «Святая Екатерина и святая Маргарита ненавидят англичан?» — спрашивали между прочим судьи. «Они любят того, кто любит Бога, и не любят того, кого Он не любит», — отвечала Жанна. «А любит ли Он англичан?» — «Об этом я ничего не знаю, но я знаю хорошо, чго они все покинут Францию, за исключением тех, которые в ней погибнут». Суд приговорил Жанну к смерти на костре, и этот бесчеловечный приговор был исполнен на руанской площади в 1431 году. Смерть Жанны подняла против англичан всю Францию; войска иноземцев стали терпеть поражение за поражением. Наконец герцог Бургунд-

 ский разорвал союз с англичанами и перешел на сторону Карла — и Париж открыл ворота своему новому королю. Борьба с англичанами продолжалась до 1456 года и окончилась их изгнанием с Французской земли. В их руках оставался только город Кале.

Столетняя война с Англией во многом способствовала тому, что у французов укрепилось сознание их народного единства и отдельные области Франции теснее сблизились друг с другом.

ТОРЖЕСТВО МОНАРХИИ ВО ФРАНЦИИ

Карл VII после смерти Жанны д'Арк (для освобождения которой из рук англичан он ничего не сделал) процарствовал тридцать лет и при своем довольно ленивом характере успел, однако, водворить порядок и спокойствие в расстроенном государстве. Он первый из французских королей завел постоянное войско.

Прежде королевское войско собиралось из отрядов вассалов, которые по призыву являлись со своими людьми; таким образом, сила короля зависела от их верности и справности их феодальных владений. Поэтому короли начали заводить у себя постоянные военные дружины; но эти наемные дружины, набранные из разного сброда охотников, мало соблюдали порядок и повиновение и, при случае, грабили своих так же, как неприятелей. Карл, с согласия государственных чинов, устроил регулярные отряды конницы, известные под названием жандармое, они набирались также из охотников, но были подчинены строгой дисциплине, получали хорошее жалованье и вооружение, постоянно упражнялись в военном искусстве и всегда были готовы к бою. Кроме того, было принято постановление, чтобы каждый церковный приход выставлял и содержал по одному пешему воину; эти пехотинцы собирались в праздничные, нерабочие дни и занимались военными упражнениями. Постоянное войско помогло усилить королевскую власть и привести в повиновение феодальных баронов; это\гу способствовало и введение в употребление огнестрельного оружия, против которого не могли устоять ни рыцарская броня, ни феодальный замок.

Самым беспощадным врагом феодальной вольницы стал сын Карла VII, ЛюдовикЛУ (1461 —1483), государь очень умный, но весьма жестокий и скупой. Он покровительствовал горожанам, а феодальных владельцев преследовал всеми способами, заставляя смиряться перед королевской властью. Долгой и непримиримой была его борьба с герцогом Бургундским.

Во Франции еще оставались независимые от короля вассалы, герцоги Бретанский, Орлеанский и Бургундский. Самым сильным из них был герцог Бургундский (младшая ветвь королевской фамилии), которому кро\те собственно Бургундии принадлежали еще Нидерландские провинции. При Филиппе Добром бургундский двор славился своей пышностью, пирами и турнирами; в нем собиралось все бургундское и нидерландское рыцарство. В то же время своей обходительностью и соблюдением привилегий провинций Филипп сумел приобрести расположение богатых го-ро>:<ан. Сын и преемник его, Карл Смелый, отличался

храбростью и энергией, но при этом был весьма тщеславен и вспыльчив до

того, что совершенно не умел владеть собой. Две части его владений, герцогство Бургундское и Нидерланды, разделяли французские и отчасти немецкие провинции (Шампань, Лотарингия и Эльзас), государство Карла Смелого не имело ни центра, ни прочных границ, ни единства народности. (Подобные государства, как правило, недолговечны.) Карл поставил себе задачу округлить и расширить свои владения за счет некоторых соседних земель.

Препятствие этому он встретил со стороны французского короля. Людовик XI, когда был наследным принцем, стоял во главе феодалов, враждебных его отцу, за что был удален от двора и некоторое время пользовался убежищем у Филиппа Бургундского. Но вступив на престол, Людовик сам немедленно принялся ограничивать права владетельных феодалов; прежние его союзники теперь сделались его врагами и заключили против короля союз под названием Лиги общественного блага — душой этого союза стал Карл Смелый. После неудачного сражения с Карлом (при Монлери) Людовик XI, стесненный со всех сторон, завел искусные переговоры со своими противниками, согласился почти на все их требования и, таким образом, успокоил восстание (1465). Наученный опытом, французский король начал действовать с большей осторожностью; он старался разъединить феодальных владельцев, противопоставляя их интересы, чтобы не допустить нового союза. Против главного своего врага, герцога Бургундского, Людовик XI действовал не столько оружием, сколько с помощью интриг и вероломной политики; он тайно возмущал его нидерландских подданных и поддерживал его соседей — лотарингцев и швейцарцев, которые сообща выступили против Карла, попытавшегося захватить некоторые их земли.

Храбрые швейцарские горцы победили Карла Смелого в двух больших битвах (при Грансоне и Муртине). Но неудачи только раздражали Карла; при Канси (в Лотарингии) он с небольшим войском отважился дать битву соединенным силам неприятелей и снова потерпел поражение, а сам был убит во время бегства (1477). Людовик ловко воспользовался смертью врага и овладел большей частью Бургундии, а Нидерланды достались германскому императору Максимилиану I, женатому на дочери Карла Смелого — Марии Бургундской. Таким образом, за исключением Бретани, Людовик XIпостепенно присоединил к своим владениям все большие лены Франции.

Подозрительный король не доверял французским вельможам, заводившим крамолы при всяком удобном случае, и держал их вдали от двора. Окруженный наемной шотландской и швейцарской стражей, он последние годы жизни провел в хорошо укрепленном замке Плеси ле Тур (в Турени), посреди неприступных болот и лесов. Насколько Людовик XI был жесток и неразборчив в средствах, настолько же он был суеверен, часто мучился угрызениями совести и страхом смерти; он держал при себе астролога, которого заставлял по звездам гадать о часе своей смерти. Самыми приближенными к королю лицами были его брадобрей Оливье Дьявол и палач Тристан Отшельник. Французский дворянин де Комин, находившийся на службе у Людовика XI, рассказывает в своих мемуарах, что больной, близкий к смерти, король употреблял все усилия, чтобы скрыть свое состояние от подданных и иноземцев: он посылал закупать в Англии и Испании разной породы собак, в Африке львов, в Неаполе коней, как будто все еще продолжал быть неутомимым охотником. Когда же посланники фламандских городов, переданных Франции после смерти Марии Бургундской в 1482 году, явились в Плеси ле Тур, чтобы принять присягу короля, их ввели в небольшую, плохо освещенную комнату; тут они увидели человека, пораженного параличом, тощего как скелет и закутанного в дорогие меха; это был Людовик XI. Он говорил с трудом и не мог двинуться с места. Правая рука его не действовала, и потому он произнес присягу в соблюдении договорных статей, положив

левую руку на Евангелие, но опасаясь, что под этим предлогом впоследствии могут объявить договор недействительным, он сделал усилие и коснулся Евангелия правым локтем.

Скупой во всех случаях жизни, Людовик не жалел денег на содержание многочисленных шпионов в собственной земле и у соседей. Франция обязана ему некоторыми полезными учреждениями, как, например, регулярной почтой, он с большим старанием покровительствовал промышленности И потому заботился о безопасности путей сообщения и старался улучшить судопроизводство.

ВОЙНА АЛОЙ И БЕЛОЙ РОЗЫ. ШОТЛАНДИЯ

Между тем в Англии происходили жестокие междоусобицы, известные под названием война Алой и Белой розы. Война продолжалась около тридцати лет (1455—1485). Причина же ее была следующая: королевская фамилия Плантагенетов разделилась на две главные линии: Ланкастерскую и Йоркскую (первая имела в своем гербе алую розу, а вторая — белую; откуда и название самой войны). Король Генрих VI, происходивший из дома Ланкастеров, был человек добродушный, но слабый и неспособный; потеря французских провинций (после Жанны д'Арк) вызвала в народе бурю неудовольствия против короля. Воспользовавшись этим, родственник Генриха VI, герцог Йоркский, задумал отнять у него корону. Но за права Ланкастеров вступилась энергичная честолюбивая супруга Генриха VI, Маргарита Анжуйская. Война сопровождалась обоюдным беспощадным истреблением членов королевской фамилии и знатных приближенных. Генрих VI не раз был свергнут с престола, заключен в лондонский замок Тауэр и опять становился королем, благодаря несогласиям своих противников или энергии Маргариты. Наконец на престоле утвердился сын герцога Йоркского, Эдуард (1461—1483).

Вот главные события этой войны до смерти Генриха VI.

Из английских вельмож самым могущественным сторонником герцога Йоркского был граф Варвик, сладившийся в Англии своим богатством, щедростью и мужеством; он выиграл две большие битвы против королевской армии (при Сент-Олбансе и Нортхемптоне); Генрих VI был взят в плен. Тогда королева Маргарита собрала приверженцев дома Ланкастеров и сама повела войска. При Веке-фильде она встретилась с герцогом Йоркским и навязала ему сражение; войско герцога было малочисленно, но он не захотел отступить перед женщиной и погиб в бою. Его отрубленная голова, увенчанная бумажной короной, по приказанию королевы была выставлена на стенах Йорка. Но Маргарита ошибалась, думая:_что уже можно торжествовать победу: граждане Лондона, державшие сто-рону Йоркской партии, провозгласили королем сына погибшего герцога, Эдуарда, храброго и красивого юношу. Эдуард IV и граф Варвик сошлись с войсками Маргариты Анжуйской при Таутоне (1461); сражение было упорным и продолжалось целый день при сильной метели, которая била в лицо ланкастерцам; они потерпели поражение. Эдуард, отличившийся здесь большим мужеством, обнаружил после сражения не меньшую жестокость: он приказал голову своего отца на стенах Йорка заменить многочисленными головами пленных вельмож ланкастерской партии. Маргарита укрылась во Франции у своего родственника Людовика XI. Граф Варвик впоследствии рассорился с Эдуардом IV и также бежал во Францию; там, при посредстве Людовика XI (охотно поощрявшего английские междоусобицы), примирился с Маргаритой Анжуйской, возвратился в Англию и, опираясь на симпатии народа, возвратил корону Генриху VI (1470). Но Эдуард IV, удалившийся в Голландию, в следующем году пришел со сторонниками Йоркского дома и выиграл решительную битву при Барнете, где пал в бою сам граф Варвпк (прозванный «делателем королей», kingsmaker). Heукротимая Маргарита дала Эдуарду еще битву при Тыоксбэри, проиграла ее и, взятая в плен, была заключена в Тауэре вместе со своим мужем. Генрих VI спустя несколько дней после ее водворения умер, а Маргарита в скором времени была выкуплена Людовиком Xi и остаток жизни провела во Франции.

Затем настали междоусобия и злодейства в самой Йоркской фамилии. Эдуард IV умер, оставив двух малолетних сыновей; опекуном над ними был объявлен младший брат Эдуарда, Ричард, оказавшийся настоящим извергом. Он заключил своих племянников в Тауэр и потом подослал к ним убийц; как рассказывают источники, несчастных мальчиков задушили во время сна: они безмятежно спали на одной постели. Надев на себя корону, Ричард III с той же свирепостью принялся истреблять своих родственников и вельмож, которые казались ему опасными. Правление тирана скоро сделалось невыносимым. Ланкастерская партия снова обрела симпатии и призвала из Франции Генриха Ричмонда, графа Тюдор, который был потомком Ланкастерской фамилии по женской линии. Ричард III в сражении с Генрихом при Босуорте показал отчаянную храбрость, но, покинутый несколькими вассалами в решительную минуту, был со всех сторон окружен и убит. Великий английский трагик Шекспир в своей трагедии «Ричард!II* превосходно изобразил последние минуты Ричарда. Со вступлением на престол Генриха VII в Англии началась новая королевская династия, Тюдоры(1485—1603);

Во время долгих междоусобий Алой и Белой розы погибла значительная часть феодального дворянства; многие города и села подверглись опустошению. Англия после того не скоро могла оправиться от разорения.

Зеленый остров Ирландия и северная часть Британии, или Шотландия, вели частые войны с англичанами, которые стремились покорить нх и приобщить к своему языку и обычаям. Низменная Ирландия и гористая Шотландия были населены кельтскими племенами. В той и другой долго сохранялось древнее клановое или родовое устройство. Ирландцы, раздробленные на мелкие владения, при всей своей храбрости не могли с успехом противиться англичанам; завоевание Ирландии началось при Генрихе II Плантагенете. С большим успехом отстаивали свою независимость шотландцы.

Пикты и скотты объединились в Шотландское королевство под властью Кеннета II (IX в.). Один из преемников Кеннета II, Дункан, был убит своим полководцем Макбетом (XI в.), который и завладел престолом. Предание об этом событии также послужило сюжетом знаменитой трагедии Шекспира. Во времена Вильгельма Завоевателя множество англосаксов переселилось из Англии в Шотландию и распространило здесь язык и нравы англичан. Английские короли стремились сделать шотландских королей своими вассалами. В конце XIII века пресеклась династия Кеннета. Английский король Эдуард I воспользовался наступившими смутами, чтобы захватить Шотландию, и поставил в ней своего наместника, а большой камень Сконы, становясь на который шотландские короли короновались, перевез в Лондон. Суровое, презрительное обхождение английских начальников и насилия английских солдат скоро привели шотландцев к попытке свергнуть английское владычество. Восстание охватило всю Шотландию и нашло достойного вождя в лице Уильяма Уоллеса; но так как он был простым рыцарем, то знатные роды его слабо поддерживали; после многих геройских подвигов Уоллес, вследствие измены, попал в руки англичан и умер В Лондоне под секирой палача (1305). (Уоллес является любимым героем шотландских песен и саг — это шотландский Вильгельм Тс л ль.) Шотландия вновь была покорена англичанами. Но после смерти Эдуарда I шотландцы все-таки свергли с себя иго англичан под предводительством избранного ими короля Роберта Брюса. Английские короли не оставили своих притязаний на Шотландию, но наступившая вскоре Столетняя война с Францией отвлекла их внимание и силы

в другую сторону. Опасность со стороны общего неприятеля сблизила шотландцев с французами, и шотландские короли во время этой войны были усердными союзниками Франции. В 1371 году прекратилась династия Брюса, и на шотландский престол вступила родственная Брюсам фамилия Стюартов, известная в истории своими трагическими судьбами. Следующий эпизод может дать понятие о характере большей части войн между англичанами и шотландцами. В царствование Роберта II, первого короля из фамилии Стюартов, Ричард II Английский вторгся в Шотландию во главе сильной армии. Союзник Роберта, Карл VI Французский, прислал шотландцам вспомогательный отряд под начальством адмирала Жака де Вьен. «Вы объявили, — сказал адмирал шотландским баронам, — что если с вами будет хоть несколько сот французов, то вы дадите сражение англичана\1; мы к вашим услугам; итак, дадим сражение». Бароны отвечали, что слишком уж опасно судьбу Шотландии вверять одному сражению. Один из них, граф Дуглас, скрытно привел адмирала к ущелью, где должны были проходить англичане. Тут, указывая на массы стрелков и многочисленную закованную в железо конницу, Дуглас спросил, советует ли он и теперь напасть на эту армию с горцами, вооруженными простым луком, и может ли небольшая шотландская конница на своих малорослых конях выдержать натиск тяжелой английской кавалерии. Жак де Вьен согласился, что силы слишком неравны. «Но как же вы думаете поступить? — спросил он. — Если вы не постараетесь остановить этот поток, то он опустошит всю страну?» — «Пусть англичане делают что хотяг, — отвечал Дуглас, — они немного найдут чем поживиться; жители ушли со своими стадами в горы, леса и болота. Неприятели умрут с голоду. Жилища вельмож — это небольшие башни, окруженные такими толстыми каменными стенами, что и само железо их не разрушит; а что касается народа, — если англичане и вздумают сжечь его хижины, то нескольких деревьев из соседнего леса достаточно, чтобы построить их вновь». — «Но что будет делать ваше войско и как народ перенесет все бедствия этого нашествии?» — продолжал спрашивать француз. «Вы увидите, что наше войско не останется праздным, а жители будут терпеть голод и все беды, но никогда не признают англичанина своим господином». Действительно, большая английская армия опустошила все, что встретила на своем пути, и вскоре начала терпеть недостаток в продовольствии. Между тем как она углублялась внутрь страны, шотландские бароны со своими легкими отрядами набросились на соседние английские области и в несколько дней причинили им такое разорение, какого англичане не могли сделать, если бы сожгли всю Шотландию. Английская армия была отозвана назад и оставила Шотландию, потеряв в походе множество людей.