Отношения двух известных поэтов начала двадцатого века Владимира Маяковского и Сергея Есения были непростыми. И тут дело не состоит во вражде либо в сложной дружбе, ведь даже после изучения воспоминаний современников о встречах двух поэтов, не удается до конца сложить характер их отношений. Оба имели непростой характер, были наделены необъятным талантом. Были ли Есенин и Маяковский друзьями или враждовали, не принимая поэзию друг друга?

 В чем схожи и различны Маяковский и Есенин 

Период конца 1910-х начало 1920-х гг. выдался непростым для России. Революционные бунтарские времена отразились на всех сферах жизни, в особенности на культуре страны. В этот период голоса творческих людей заговорили громче и ярче. Владимир Маяковский и Сергей Есенин стали самыми яркими и популярными среди простого народа поэтами, приобретя огромную любовь, большую славу и практически культовый статус еще при своих коротких жизнях. Однако тематика и стиль написания их стихотворений была разная, да и во внешних чертах, характерах у них не было практически ничего схожего.

Отношения поэтов друг к другу

Об отношениях к друг другу Маяковского и Есенина ходили легенды еще при их жизни. Всем было интересно что говорил каждый о другом или как каждый принял новое стихотворение своего оппонента. Не удивительно что и по сей день многих интересует больше даже не творчество поэтов, а их отношения. Чего только стоят многочисленные фанфики, создаваемые поклонниками. Наиболее точную картину отношений Маяковского и Есенина можно найти в воспоминаниях современников.

Творческий батл Маяковского и Есенина в Политехническом музее

Отдельная глава в отношениях Есенина и Маяковского произошла 17 ноября 1920 года в Политехническом музее. Об этом поединке или батле, как сейчас принято называть творческие противостояния, есть очень много воспоминаний молодых поэтов и студентов, которые присутствовали и стали свидетелями этого события. В то время молодежь, как и сейчас, в большей степени разделялась на группу поклонников либо только Маяковского, либо Есенина и нередко даже возникали конфликты на этой почве. Времена не меняются.

Своеобразный поединок произошел на «Суде имажинистов над литературой». Зал политехнического музея был заполнен до отказа, многим не хватило места в зале, и людям приходилось стоять очередью у входа. Сначала выступали имажинисты, однако вскоре прямо из зала раздался голос: «Маяковский просит слова!» Владимира Владимировича пригласили на эстраду, где он заявил о том, что имажинизм — это ребенок, который пытается убить мать – поэзию. Зал взвыл овациями, даже председатель «суда» Валерий Брюсов не смог успокоить толпу. Имажинисты же в ответ винили футуристов в «убийстве поэзии», отмечая, что те «сбросили с корабля современности Пушкина».

Неизвестно сколько бы продолжалась вся эта полемика, пока Брюсов не объявил Есенина. Сергей припомнил Маяковскому Велимира Хлебникова, который был основоположником футуризма и соратником Маяковского, однако спокойно печатался в журналах других направленностей литературе, даже засветился в сборнике имажинистов. «Его (Маяковского) талантливый учитель Хлебников понял, что в России футуризму не пройти ни в какие ворота, и при всем честном народе, в Харькове, отрекся от футуризма», - напомнил Есенин Маяковскому.

Также Есенин припомнил Маяковскому о его рекламной агитационной деятельности: «Смотрите, мол, на меня, какая я поэтическая звезда, как рекламирую Моссельпром и прочую бакалею». «Сколько бы ни куражился Маяковский, близок час гибели его газетных стихов. Таков поэтический закон судьбы агитез!», - сделал итог Сергей Александрович. «А каков закон судьбы ваших «кобылез», - не смог не ответить ему вслед Маяковский.  

В заключение вечера оппоненты решили «помериться» стихами. Публика была довольна и с завороженностью слушала оппонентов.

Августа Миклашевская об отношениях поэтов

Августе Миклашевской Есенин посвятил свой самый трогательный и романтический цикл своих стихов «Любовь хулигана». После выхода сборник привлек внимание общественности и всем стало интересно кто же такая эта муза «августовская прохлада», ради которой поэт «отрекся скандалить». Однажды, сидя с Сергеем в кафе Августа заметила, что на них все странно смотрят. В тот период Есенин часто пил и зачинал скандалы, а публика только и ждала подобных «представлений». Поэт встал, собрался и произнес с грустной улыбкой: «А скандалить пойдем к Маяковскому».

Миклашевская вспоминает как однажды незадолго после выхода есенинского сборника «Любовь хулигана» к ее соседям по дому пришел в гости Маяковский. Через некоторое время Владимир постучал к ней под предлогом позвонить. Он долго рассматривал ее и в конце задумчиво произнес: «Да…». Поговорили на общие темы, и Маяковский ушел, так и не притронувшись к телефону. Миклашевская сразу поняла, что предлогом прихода незваного гостя стал Есенин, хоть они в разговоре и словом не обмолвились на эту тему. «Я понимала, что интересовала его только потому, что мое имя было как-то связано с именем Есенина», - писала в своих мемуарах Августа. Однако отношения у нее Есениным были платоническими и никогда не переходили за рамки любовных.

Августа Миклашевская вспоминала, что в последние годы жизни Есенина очень часто замечала, что того все больше и больше тянет к Маяковскому. К сожалению, сблизиться окончательно обоим так и не хватило времени и возможностей.

Как Есенин чуть не вступил в «Леф»

«Леф» – это журнал, который издавался под руководством Маяковского. В нем печатались произведения коммунистической направленности. Маяковский долго пытался привлечь Сергея к сотрудничеству, однако тот был мнителен, подозрителен и слишком гордым чтобы сразу же принять предложение. Хотя по воспоминаниям сестер Есенина, тот был польщен этим предложением, но не мог сразу согласиться из-за нелепого «противостояния» с футуристами, против которых когда-то выступал, будучи имажинистом. Есенин чувствовал, что таким образом предает дружеские отношения с сотоварищами и даже предлагал вступить в Леф всей имажинисткой группой.

«Бросьте вы ваших Орешиных и Клычковых (представители имажинистов)! Что вы эту глину на ногах тащите?», - сетовал Маяковский Есенину в одну из немногочисленных встреч, на которой пытался завлечь того в «Леф». Свидетелем разговора был друг и соратник Владимира Николай Асеев. На что Сергей отвечал: «Я глину, а вы — чугун и железо! Из глины человек создан, а из чугуна что?». «А из чугуна памятники!», - не уступал оппоненту в полемике Владимир Маяковский.

Как вспоминал Асеев этот разговор происходил в кафе незадолго до смерти Есенина. В результате поэтам так и не удалось прийти к согласию, а Маяковский так и не смог заполучить Есенина в свое содружество поэтов.

Случай в редакции

Однажды сестра Есенина Катя встретила Маяковского в редакции журнала «Красная Новь». Девушка занималась бумажными секретарскими делами своего брата и часто относила рукописи в печать, а также ходила за гонорарами в издательства. Так и в тот день она отправилась относить рукописи главному редактору Воронскому. Там у него в кабинете увидела Маяковского, который с веселым видом стоял рядом с редактором. Екатерина вручила рукописи Воронскому, тот показал стихи Маяковскому. На что Катя возмутилась и сказала, что «Сергей не любит, когда посторонние читают его еще ненапечатанные стихи».

На что Маяковский выпрямился всем телом и заинтересованно спросил у редактора о том, что это за девушка. Узнав, что Екатерина сестра Есенина Маяковский изменился в лице, стал серьезным, вернул листы обратно Воронскому и произнес, обращаясь к Кате: «Передайте Сергею Александровичу, что я не стал читать».

Такое отношение понравилось Есенину, узнав об этой истории из уст сестры, Есенин с серьезностью произнес: «Это благородно».

Также в своих мемуарах Екатерина Есенина отмечала, что Маяковский приглашал Есенина к себе в гости и сам Сергей тоже намеревался пригласить Владимира к себе. Однако информации и описания этих встреч в далее воспоминаниях нет.

«Есенину, ни слова, о чем я говорил!»

Писатель Матвей Ройзман в своих воспоминаниях рассказал еще об одной интересной истории, связанной с Есениным и Маяковским. Однажды автору по делам пришлось забежать в редакцию журнала «Новый мир». Там сидя в приемной редактора Ройзман за дверями одного из кабинетов услышал басистый голос Маяковского, который громко, с кем-то споря, расхваливал стихи Сергея Есенина. Уже в конце разговора, почти выходя из кабинета Владимир Владимирович более спокойно, но серьезно произнес: «Смотрите, Есенину ни слова о том, что я говорил».

Маяковский не чурался выказывать свое уважительное и хвалебное отношение к Есенину перед другими поэтами. Друг Маяковского Николай Асеев вспоминал, что Владимир Владимирович, обсуждая Есенина, часто приходил к одному и тому же итогу: «Чертовски талантлив!».

Так была ли дружба?

Маяковского и Есенина связывали уважительные отношения. Дружбы между ними конечно же не было, поэты никогда близко не подпускали к себе друг друга. Здесь сказывался их одинаковый характер, оба были гордыми, чрезмерно остро относились к критике своего творчества и не принадлежали к одинаковому кругу общения.

В своем творчестве поэты часто задевали друг друга нелестными замечаниями, сейчас такое отношение творческих людей друг к другу называют диссы. Например, в стихотворении Маяковского «Юбилейное» можно увидеть такие строки, намекающие на «крестьянские» мотивы в стихах Сергея Александровича:

«Ну Есенин, мужиковствующих свора. Смех! Коровою в перчатках лаечных. Раз послушаешь... но это ведь из хора! Балалаечник!»

Есенин в своем произведении «На Кавказе» тоже не оставался без ответа и высказал свое отношение по поводу творчества оппонента:

«Мне мил стихов российский жар.

Есть Маяковский, есть и кроме,

Но он, их главный штабс-маляр,

Поет о пробках в Моссельпроме».

В жизни поэты были более благодушны к друг другу и все немногочисленные их встречи проходили вполне мирно. Все «конфликтные» моменты делались специально для поддержания противостояния двух различных литературных групп в поэзии, к которым каждый из них относился.

Есенин хоть и подшучивал, однако понимал значимость Маяковского в русской литературе. «Что ни говори, а Маяковского не выкинешь. Ляжет в литературе бревном, и многие о него споткнутся», - в шуточной манере отмечал он.

Маяковский вспоминал что на заре творчества стихи Есенина «очень способные и очень деревенские стихи нам, футуристам, конечно, были враждебны. Но малый он был как будто смешной и милый». Маяковский, будучи футуристом не принимал и даже был противником имажинистов, однако не противником Есенина. «Мы ругались с Есениным часто, кроя его главным образом за разросшийся вокруг него имажинизм», - писал Владимир в своих воспоминаниях. Есенина он воспринимал не как часть имажинизма, а как целостного и самостоятельного поэта. «Из всех них (имажинистов) останется лишь Есенин», - как-то в интервью журналистам одной из Рижских газет ответил Маяковский на вопрос о своем отношении к имажинизму.

Интерес Маяковского и Есенина друг к другу был большим, это отмечали многие современники обоих. Они же отмечали, что «что-то мешает им наконец-то сблизится друг с другом». В последние годы Есенин отделился от имажинистов и стал больше, по словам самого Маяковского, «попадать на глаза» ему и Асееву. Неизвестно, если бы прожил Есенин больше получилось ли ему и Маяковскому по-настоящему сблизиться и каковыми бы в итоге смогли бы стать их отношения.

Последняя встреча

В последние годы психическое здоровье Есенина очень сильно сдало, об этом ходили слухи, да и знали практически все. Сказывалось и сильное пристрастие к алкоголю. Свидетели скандалов и психозов Сергея также отмечали, что он будто потерял всю свою свежесть, за год изменился полностью, постарел, побледнел и осунулся. Даже прежняя легкая мальчишеская походка стала тяжелой и ломаной.

По воспоминаниям самого Маяковского последняя встреча с Есениным оставила в его душе очень тяжелое чувство. В зимний холодный вечер оба случайно столкнулись у Госиздата. Есенин был «мертвецки пьян в сопровождении каких-то забулдыг». От всех несло перегаром, Владимир по своим же словам «буквально с трудом узнал Есенина». Маяковскому предложили выпить, он отказался и пошел своей дорогой.

Эта встреча не давала покоя Маяковскому, в тот же вечер он попросил своих друзей помощи как-то «взяться» за Есенина. Как вспоминал поэт Николай Асеев, Маяковский взволнованный пришел к нему и потрясенным голосом воскликнул: «Я видел Сергея Есенина пьяного! Я еле узнал его. Надо как-то, Коля, взяться за Есенина. Попал в болото. Пропадет. А ведь он чертовски талантлив».

Обсуждали среду Сергея, которая губительно влияла на его жизнь и разрушала ее. В результате разошлись на мнении что о Есенине смогут позаботиться его друзья и родные, однако чуда не произошло. Спустя некоторое время страна узнала о самоубийстве лирика, что стало вроде и логическим итогом для Маяковского, однако оставила в его душе не менее трагический и волнующий отпечаток чем сама последняя встреча. Уже практически через месяц после смерти Есенина вышло в свет стихотворение Маяковского «Сергею Есенину», где последние строки стали будто фатальным предзнаменованием и к его собственной гибели через пять лет:

«В этой жизни

       помереть

            не трудно.

Сделать жизнь

        значительно трудней».

Несмотря на отсутствие близких личных связей и отсутствия дружественных отношений оба поэта будто остро чувствовали друг друга на интуитивном уровне. Маяковский не раз утверждал после смерти Есенина «99% написанного об нем просто чушь или вредная чушь» для привлечения внимания на славе и шумихе вокруг гибели. Маяковский будто один немногих понимал душевное состояние своего «оппонента». Возможно, в этом и состояла их схожесть, наделенные большим талантом оба слишком ярко воспринимали каждую эмоцию и чувства, закрываясь от мира и, оставаясь наедине со своими переживаниями.