Карамзин. История государства Российского

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МСТИСЛАВ ИЗЯСЛАВИЧ КИЕВСКИЙ. АНДРЕЙ СУЗДАЛЬСКИЙ, ИЛИ ВЛАДИМИРСКИЙ. Г. 1167-1169

     Вероломство Владимира.  Изгнание  Святослава  из  Новагорода.  Война  с Половцами. Речь Мстислава. Клевета  Бояр.  Ненависть  Андрея  ко  Мстиславу.

Взятие и совершенное падение Киева.

     Сыновья Ростислава, брат его Владимир, народ Киевский и Черные  Клобуки

- исполняя известную им последнюю волю умершего Великого Князя  -  звали  на

престол Мстислава Волынского. Сей Князь,  задержанный  какими-то  особенными

распоряжениями в своем частном  Уделе,  поручил  Киев  племяннику,  Васильку

Ярополковичу, прислал нового Тиуна в Киев и скоро узнал  от  них,  что  дядя

его, брат Ярослав, Ростиславичи и Князь  Дорогобужский  Владимир  Андреевич,

заключив  тесный  союз,  думают  самовольно  располагать  областями:   хотят

присвоить себе Брест, Торческ и другие города. Мстислав оскорбился;  призвал

Галичан, Ляхов и выступил к Днепру с  сильною  ратию.  Усердно  любив  отца,

Киевляне любили и сына, знаменитого делами воинскими; народ ожидал Мстислава

с нетерпением, встретил с радостию,  и  Князья  смирились.  Только  Владимир

Мстиславич, малодушный  и  вероломный,  дерзнул  обороняться  в  Вышегороде:

Великий Князь мог бы наказать  мятежника;  но,  желая  тишины,  уступил  ему

Котелницу и чрез несколько дней сведал  о  новых  злых  умыслах  сего  дяди.

Владимир хотел оправдаться. Свидание их было в Обители Печерской.

     "Еще не обсохли уста твои, которыми ты целовал крест в знак  искреннего

дружества!" - говорил Мстислав, и требовал вторичной присяги  от  Владимира.

Дав оную, бессовестный дядя за тайну  объявил  Боярам  своим,  что  Берендеи

готовы служить ему и свергнуть Мстислава  с  престола.  Вельможи  устыдились

повиноваться клятвопреступнику. "И так отроки будут моими Боярами!" - сказал

он и приехал к Берендеям, подобно  ему  вероломным:  ибо  сии  варвары,  быв

действительно с ним в согласии,  но  видя  его  оставленного  и  Князьями  и

Боярами, пустили  в  грудь  ему  две  стрелы.  Владимир  едва  мог  спастися

бегством.  Гнушаясь  сам  собою,  отверженный  двоюродным   братом,   Князем

Дорогобужским,  и  боясь  справедливой  мести  племянника,  сей   несчастный

обратился к Андрею Суздальскому, который принял его,  но  не  хотел  видеть;

обещал ему Удел и велел жить в области Глеба  Рязанского.  Мать  Владимирова

оставалась в Киеве: Мстислав сказал ей: "Ты свободна: иди  куда  хочешь!  но

могу ли быть с тобою в одном месте,  когда  сын  твой  ищет  головы  моей  и

смеется над святостию крестных обетов?"

     Андрей  тогда  же  принял  к  себе  и  другого  изгнанника,  Святослава

Ростиславича.

     Новогородцы - думая, что смерть отца Святославова разрешила их клятву -

в тайных ночных собраниях умыслили изгнать  своего  Князя.  Сведав  заговор,

Святослав уехал в Великие Луки и велел объявить Новогородцам, что  не  хочет

княжить у них. "А мы не хотим иметь тебя князем", - ответствовали  граждане,

клялися в том иконою Богоматери и выгнали его  из  Лук.  Святослав  бежал  в

Суздальскую область и, с помощию  Андрея  обратив  в  пепел  Торжок,  грабил

окрестности. С другой стороны Князь Смоленский, отмщая за брата, выжег Луки.

Бедные жители стремились толпами в Новгород, требуя  защиты.  Могущественный

Андрей, действуя согласно с Романом Смоленским и Всеславом Полоцким,  хотел,

чтобы Новогородцы смирились пред Святославом. "Вам не будет иного Князя",  -

говорил он с угрозами. Но упрямый народ презирал оные; убил Посадника и двух

иных друзей Святославовых; готовился к обороне  и  просил  сына  у  Великого

Князя Мстислава, обещаясь  умереть  за  него  и  за  вольность.  Едва  Послы

Новогородские могли проехать в Киев: ибо  на  всех  дорогах  стерегли  их  и

ловили как злодеев. Между тем в Новогороде начальствовал умный Посадник Якун

и заставил Святослава удалиться от Русы:  сей  Князь,  имев  сильное  войско

союзное, не дерзнул вступить в битву, довольный разорением многих селений, и

чрез два года умер, хвалимый в летописях за его добродетель,  бескорыстие  и

любовь к дружине.

     [1168  г.]  Несколько  месяцев  Новгород  сиротствовал  без  Князя,   с

нетерпением ожидая его из Киева. В сие время  Мстислав  был  занят  воинским

предприятием. В торжественном собрании всех Князей  союзных  он  сказал  им:

"Земля Русская, наше отечество, стенает от половцев,  которые  не  пременили

доныне их древнего обычая: всегда клянутся быть нам друзьями, берут дары, но

пленяют  Христиан  и  множество  невольников  отводят  в  свои   вежи.   Нет

безопасности для купеческих судов наших, ходящих по Днепру с богатым грузом.

Варвары  думают  совершенно  овладеть  торговым   путем   Греческим.   Время

прибегнуть к средствам действительным и сильным. Друзья  и  братья!  Оставим

междоусобие; воззрим на Небо, обнажим меч и, призвав имя  Божие,  ударим  на

врагов. Славно, братья, искать чести в поле и следов, проложенных там нашими

отцами и дедами!" Все единодушно изъявили согласие умереть за Русскую землю,

и каждый  привел  свою  дружину:  Святослав  Черниговский,  Олег  Северский,

Ростиславичи, Глеб Переяславский,  Михаил,  брат  его,  Князья  Туровский  и

Волынские. Бояре радовались согласию  Государей,  и  народ  благословлял  их

ревность быть защитниками отечества. Девять дней шло войско степями: Половцы

услышали, и бежали от Днепра, бросая жен и  детей.  Князья,  оставив  назади

обоз, гнались за ними, разбили их,  взяли  многие  вежи  на  берегах  Орели,

освободили Российских невольников и возвратились с  добычею,  с  табунами  и

пленниками, потеряв не более  трех  человек.  Сию  добычу,  следуя  древнему

обыкновению, разделили между собою Князья, Бояре и воины. Народ веселился  и

торжествовал победу в день Пасхи.

     Скоро, к общему удовольствию, прибыл благополучно и богатый  купеческий

флот из Греции: Князья ходили с войском на встречу к оному,  чтобы  защитить

купцов от нападения Половцев, еще не совсем усмиренных.

     Ни Мстислав, пируя тогда с союзниками под Каневом, ни Киевляне, радуясь

победе и товарам Греческим, не предвидели близкого несчастия. Одна из причин

оного была весьма маловажна: Князья жаловались на Мстислава, что он,  будучи

с ними на берегах Орели, тайно посылал ночью дружину свою вслед за  бегущими

врагами, чтобы не делиться ни с кем добычею. Два Боярина, удаленные  Великим

Князем от двора за гнусное воровство,  старались  также  поссорить  братьев,

уверяя Давида и  Рюрика,  что  Мстислав  намерен  заключить  их  в  темницу.

Легковерие свойственно нравам грубым. Бояре Киевские, знавшие  чистосердечие

Государя своего, и собственная его присяга, по тогдашнему  обычаю,  доказали

неосновательность злословия; но Ростиславичи  остались  в  подозрении  и  не

согласились  выдать  клеветников  брату,  говоря:  "кто  ж  захочет   впредь

остерегать  нас?"  В  то  же  время  дядя  Мстислава,  Владимир   Андреевич,

несправедливо требуя  от  него  новых  городов,  сделался  ему  врагом  и  с

негодованием уехал в Дорогобуж. Таким образом Великий Князь лишился друзей и

сподвижников, столь нужных в опасности.

     Но  главною  виною  падения  его  было  то,  что  он  исполнил  желание

Новогородцев и, долго медлив, послал наконец сына, именем Романа,  управлять

ими. Сей юный  Князь  взялся  быть  их  мстителем;  разорил  часть  Полоцкой

области, сжег  Смоленский  городок  Торопец,  пленил  многих  людей.  Андрей

Суздальский вступился за союзников и не мог простить Мстиславу, что он,  как

бы в досаду ему, объявил себя покровителем Новогородцев. Может быть,  Андрей

с тайным удовольствием видел случай уничтожить первенство Киева и  сделаться

главою Князей  Российских:  по  крайней  мере,  оставив  на  время  в  покое

Новгород, он думал только о  средствах  низвергнуть  Мстислава,  издавна  им

нелюбимого; тайно согласился с Ростиславичами, с  Владимиром  Дорогобужским,

Олегом Северским, Глебом Переяславскими с Полоцким Князем;  взял  дружину  у

Владетелей Рязанского и  Муромского,  ему  покорных;  собрал  многочисленную

рать; поручил ее сыну Мстиславу и воеводе Борису Жидиславичу; велел им  идти

к Вышегороду, где княжил тогда Давид Ростиславич и где надлежало соединиться

всем союзникам. Сие грозное ополчение одиннадцати Князей (в числе коих был и

юный Всеволод Георгиевич, приехавший из Царяграда) шло  с  разных  сторон  к

Днепру; а неосторожный Мстислав ничего не ведал  и  в  то  же  время  послал

верного ему Михаила Георгиевича, Андреева брата, с отрядом Черных Клобуков к

Новугороду: Ростиславичи схватили  сего  Князя  на  пути  вместе  с  купцами

Новогородскими. Мстислав едва  успел  призвать  Берендеев  и  Торков,  когда

неприятели стояли уже под стенами города; два дня оборонялся мужественно:  в

третий [8 Марта 1169 г.] союзники  взяли  Киев  приступом,  чего  не  бывало

дотоле.

     Сия, по слову древнего Олега, мать городов  Российских,  несколько  раз

осаждаемая и теснимая, отворяла иногда Златые  врата  свои  неприятелям;  но

никто не входил в них силою. Победители, к стыду  своему,  забыли,  что  они

Россияне: в течение трех  дней  грабили,  нетолько  жителей  и  домы,  но  и

монастыри, церкви, богатый  храм  Софийский  и  Десятинный;  похитили  иконы

драгоценные, ризы, книги, самые колокола - и  добродушный  Летописец,  желая

извинить грабителей, сказывает нам, что Киевляне были тем наказаны за  грехи

их  и  за  некоторые  ложные   церковные   учения   тогдашнего   Митрополита

Константина!.. Мстислав ушел с братом Ярославом  в  Волынию,  оставив  жену,

сына, Бояр пленниками в руках неприятельских и едва не был на пути застрелен

изменниками, Черными Клобуками.

     Андрей отдал Киев брату своему Глебу; но  сей  город  навсегда  утратил

право называться столицею отечества. Глеб и преемники его  уже  зависели  от

Андрея, который с того времени сделался истинным Великим  Князем  России,  и

таким образом город Владимир, новый и  еще  бедный  в  сравнении  с  древнею

столицею, заступил ее место, обязанный своею знаменитостию нелюбви Андреевой

к южной России.