В. Пика. Три русских художника: Сомов, Грабарь и Малявин - Современники о Сомове

  

Вся библиотека >>>

Картины Сомова >>>

 

 

 

Любимые русские художники

Константин Андреевич Сомов


Современники о Сомове

 

 

В. Пика. «Три русских художника: Сомов, Грабарь и Малявин»

1914 г.

 

В противоположность реализму Левитана, Коровина и Серова и романтизму Врубеля, быть может, как естественная реакция против исключительности названных художников, обращавшихся неизменно к прошлому и к настоящему родной страны и родного народа и именно в этой сфере искавших вдохновения — как для непосредственного воссоздания реальной жизни, так и для достижений, казалось бы, свободной фантастики образовалась новая, немногочисленная группа художников — “интеллектуалистов” или “декадентов”; почти все они первоначально были рисовальщиками, акварелистами и иллюстраторами и лишь впоследствии перешли к живописи масляными красками; группировались они вокруг журнала “Мир искусства”, редактором которого был Сергей Дягилев.

 

Эти художники (живут и работают они в Петербурге, тогда как представители национальных тенденций связаны были до последнего времени по преимуществу с Москвой) смело и открыто провозгласили свои космополитические симпатии и стали искать вдохновений — кто в галантном мире XVIII века, кто в фешенебельной элегантности эпохи 30-х годов и Второй Империи, кто в античном — греческом и римском мире, причем, конечно, каждая из этих эпох более или менее причудливо преломлялась в субъективном сознании воссоздавшего ее художника.

 

В их манерности и утонченности, в их неустанном стремлении к все большей легкости, воздушности замысла и выполнения есть нечто, глубоко роднящее их с тем миром, что воплотил Поль Верлен в своих “Fêtes galantes”. To намеренно, то бессознательно приближаются они к англичанину Обри Бердслею и к германцу Гейне <Th. Heine>. К этой группе примыкают, между прочим, Александр Бенуа, Мстислав Добужинский, Евгений Лансере, Лев Бакст и, до известной степени, Виктор Мусатов, скончавшийся в 1905 году совсем молодым <...>

 

Но самым ярким, значительным и характерным художником этой группы является Константин Сомов <...> хотя благодаря занятиям в Академии он и усвоил известные начатки технической стороны своего искусства, однако <...> он не мог найти того, чего искал: своего индивидуального взгляда на мир, своего самобытного пути в искусстве <...> Сомов покинул Академию, не окончив в ней курса, и переехал в Париж, где провел зиму 1897 и 1898 годов. Это определило его дальнейшую судьбу и дало возможность его таланту достигнуть полной зрелости и самобытности. Он с горячим рвением отдался любимой работе, черпая свое вдохновение в самых тонких, изысканных, иногда самых причудливых проявлениях творящего духа: томная музыка XVIII века, пышная архитектура Версаля, фантастический мир “Тысячи и одной ночи”, волшебные сказки Гофмана, туманные картины Дальнего Запада [По русской терминологии — Дальнего Востока, т. е. Японии (примеч. авт.).], болезненно утонченные рисунки Бердслея — все это служило художнику. Благодаря этим влияниям талант Сомова быстро и полно расцветал; он дал целый ряд разнообразнейших произведений: рисунков карандашом, акварелей, пастелей, масляных картин, носящих на себе печать глубоко индивидуального дарования <...> Художник со, скорее, аристократическим характером творчества и с несколько мизантропическими тенденциями, Константин Сомов, подобно некоторым другим работникам пера и кисти, любит уходить в глубину минувших веков, как бы в них ища отрады и успокоения <...> Его влечет придворное общество Людовика XV или Людовика XVI, в настроениях которого есть что-то родственное его душе. Томная грациозность, приторная элегантность, вольные экстравагантности людей того века и вместе с тем искрящееся остроумие, на которое таким мрачным отсветом легло для нас, охватывающих всю эту эпоху одним общим взглядом, кровавое зарево уже надвигающейся тогда революции <...> Все это влечет к себе воображение молодого русского художника <...>

 

Иногда, правда, Сомов снисходит до изображения эпох менее отдаленных, но все-таки достаточно далеких от современности. Романтическая экзальтация, меланхолическая страстность и сентиментальная мечтательность современников Вертера, Рене и Джакопо Ортиса, с их сознательно выставляемой напоказ нетерпимостью к банальной повседневности людей практической жизни и к серединному “здравому смыслу”, все это, конечно, не могло не остановить на себе внимания художника и не привлечь к себе его симпатий. В целом ряде исполненных с таким вкусом работ (масло, темпера, пастель) изобразил он поэтов, хрупких дам, на лице которых лежит печать какой-то обреченности, с их возлюбленными <...>

 

Первоначально работы Сомова не пользовались симпатиями публики; причиной этому, быть может, послужила, до известной степени, намеренная упрощенность его рисунка и несколько смелые эффекты хроматизма цветов, возбудившие гнев критиков. Кроме того, он обнаружил тенденцию, особенно в трактовке женских фигур, к отступлению от традиционного канона пластической красоты с уклонением в сторону той красоты выражения, которая выявляется, скорее, именно в несовершенстве контуров и в неправильности черт лица.

 

Работы, о которых шла выше речь, являются несомненно наиболее оригинальными и интересными в смысле выяснения художественной индивидуальности Сомова; однако его творчество проявлялось также и в других областях. Его разнообразные пейзажи, замечательные широтой и сдержанностью трактовки, обнаруживают в нем сильного мастера-пейзажиста, а многочисленные портреты мужчин, женщин и детей, столь различные по технике, композиции и размерам, свидетельствуют о его несомненной способности видеть и запечатлевать в холсте не только внешний физический облик человека, но и внутреннюю психическую сторону его существа. Множество рисунков и эскизов в красках говорят о присущем ему тонком мастерстве иллюстратора. Не могу не упомянуть в заключение нескольких прелестных фарфоровых фигурок, разрисованных и раскрашенных по образцу лучших вещиц XVIII века <...>

 

 

<<< Картины Сомова     Следующая статья >>>