Любимый художник Гитлера. От Фридриха до орднунга

  

Вся библиотека >>>

Биографии художников, репродукции картин >>>

 

 

Романтизм в немецкой живописи

Каспар Фридрих


От Фридриха до орднунга

 

 

В Гамбурге уже третий месяц выстраиваются очереди на выставку любимого романтического художника Гитлера

 

Автор:  Марк Кушниров

 

На выставке Каспара Давида Фридриха, одного из главных художников немецкого романтизма, представлены работы из немецких и зарубежных музеев - в том числе из коллекций Эрмитажа, Русского музея, Музея им. Пушкина. Судя по наплыву публики, это одна из самых успешных выставочных акций Германии за последние годы, куда более интересная в своей исторической, нежели эстетической, значимости.

 

В самом деле: что уж такого в этих дотошно выписанных пейзажах, отдающих мещанской олеографией? В этих наивно-романтичных красотах, горных, лесных и морских, которыми любуются невнятные персонажи, которых мы видим, как правило, со спины? В этих бесчисленных ухоженных руинах и кладбищенских видах, должных навевать мысли о бренности человеческого естества и победительной вечности "натуры"? В этих простодушно-сказочных сюжетах, умиляющих своей ювелирной отделанностью?

 

Поистине ничего такого. Но народ валом валит. Главным образом бросаются в глаза благообразные старческие лица, хорошо промытые седины, степенные осанки. Для них эти "картинки" - послания из страны, эфемерной и реальной одновременно. Тоска по уплывшей родине, до которой, кажется, рукой достать.

 

Французам и русским досталась земля,

Британец владеет морем,

А мы воздушным царством грез,

Там наш престиж бесспорен...

 

Фюрер германской нации собирал Фридриха. Радовался, получив в подарок. Но почему? Плебейский вкус? Сентиментальная греза бандита, уставшего от уличной вони, низменных вожделений, кровавых разборок, грязных интриг и одиночества? Наверное, не без этого. Известно, что деспотические натуры склонны подчас впадать в плаксивые откровения, горнюю отрешенность и даже в отшельнический раж.

 

Фюреру, как известно, нравилось искусство монументальное, помпезное, громкогласное. Фридрих же не таков. Монументальность его картин камерна, интимна, ЗАСТЕНЧИВА. Или Гитлера где-то в глубине его темной, иссеченной страстями души и впрямь мучила ностальгия по своим несбывшимся художественным амбициям - а у него они, между прочим, не шли дальше подобных умильно-романтичных пейзажей и видов. Его акварели и рисунки - это, в сущности, несостоявшийся Фридрих.

 

Впрочем, так ли уж несхожи эти крайности? Не есть ли вся помпезная муть "великого германского искусства" (терминология Геббельса) искаженное, доведенное до избыточной пошлости искусство тех же немецких романтиков, того же Фридриха? Вопрос скорее риторический.

 

В сущности, Каспар Давид Фридрих угодил вождю германского народа тем же, чем и самому германскому народу. Вы обходите залы и ясно видите: да, это романтизм, но не мятежный, не богоборческий, не романтический "Sturm und Drang". Это романтизм мирный, смиренно-созерцательный, бюргерский, очень и очень обытовленный. Даже самые, казалось бы, порывистые ландшафты Фридриха внутренне тяготеют - вот оно! - к симметричности, к строгой упорядоченности форм. Как удержаться и не сопоставить это с принципами национал-социалистской экспрессии, замешенными именно на симметрии, на четкой уравновешенности всех элементов действа.

 

Весь созерцательный романтизм Фридриха - это ода гармоничной, дружелюбной человеку Природы, которую не надо укрощать и менять. Ее надо почтительно созерцать, с ней надо без страха общаться - даже с ее бурными, но никогда не враждебными стихиями. Она учит приятному, отдохновенно-благостному отрешению от низменной и докучной повседневности. Издревле и окончательно упорядоченной. Вот она, немецкая Гармония, та, что называется Порядок.

 

Именно в эту сторону, единственно свободную от дисциплинарных окриков, был искони направляем прусско-немецким государственным орднунгом духовный позыв немецкого обывателя. Именно на таком романтическом идеале укоренилась в массовом сознании та национал-социальная утопия, которая сотрясла мир. Разумеется, сам по себе идеал не может быть в чем-то повинен. Повинным он становится тогда, когда его - с согласия нации - превращают в идеологию.

 

...А мне, говоря по чести, больше всего глянулись не знаменитые картины художника, а его этюды, эскизы, наброски, сделанные пером, акварельной кисточкой, карандашом. Большинство из них изящны, легки, остроумны. Да и просто трогательны. А один беглый малоприметный рисуночек так и вовсе хоть куда! Матисс подписался бы! Два могучих ствола (платаны?), а под ними сельский сортир с полуотвалившимися досками и в приоткрытой двери девушка, сидящая на... Очень романтично. Без кавычек.

    

Содержание раздела "Каспар Давид Фридрих"