История древнего мира

Иудейская война

 Иосиф Флавий

5. Тит,  убежденный  в  том,  что  боевое  мужество  в  солдатах  можно

возбудить преимущественно воззванием и внушением надежды, что бодрящее слово

в связи с обещаниями учит солдат забыть опасность и даже  презирать  смерть,

собрал вокруг себя храбрейших и для их испытания произнес: "Товарищи!  Речь,

имеющая целью воодушевить людей на безопасное дело, равна оскорблению тех, к

которым она обращена. Такая речь изобличает также отсутствие  достоинства  в

том лице, которое  ее  произносит.  Слово  поощрения  необходимо,  по-моему,

только в опасных случаях, там, где требуется указание, как следует всякому в

отдельности действовать. А  потому  я  сам  говорю  откровенно:  тяжело  вам

взобраться на  стену,  но  к  этому  хочу  еще  прибавить,  что  бороться  с

трудностями как раз и подобает тому, который  желает  прославить  себя,  что

геройскаи смерть заключает в себе  что-то  величественное  и  что  тот,  кто

первый совершитхрабрый подвиг, не останется невознагражденным. Прежде  всего

вас должно воспламенить то именно, что иных, пожалуй, может охладить: я имею

в виду терпение иудеев и их упорную выносливость в тяжелых  обстоятельстваx.

Ведь было бы стыдно, если бы вы, римляне и мои воины,  которые  и  в  мирное

время обучаетесь военному делу, а на войне привыкли побеждать,  если  бы  вы

давали иудеям превзойти себя в силе и  мужестве,  и  это  когда  -  накануне

победы, когда сам Бог являет вам свою помощь.Наши поражения только следствия

отчаянного  мужества  иудеев;  они  же,   напротив,   обязаны   своими   все

возрастающими несчастьями вашей храбрости,  поддерживаемой  Богом.  В  самом

деле, междоусобная война, голод,  осадное  положение,  разрушение  стен  без

участия машин - разве это не гнев божий на них, а нам божья помощь? Пусть же

не попрекают вас в том, что вы были побеждены слабейшими себя и к томуже еще

оттолкнули божественную помощь. Если иудеи, для которых поражения  не  могут

считаться особенным позором хотя бы по тому одному, что они уже изведали иго

рабства, однако, чтобы не впасть  в  прежнее  свое  состояние,  пренебрегают

смертью и то и дело врываются прямо в наши ряды, даже без  всяких  видов  на

победу, а только лишь для того, чтобы показать себя храбрыми воинами, то  не

стыдно ли нам, властелинам  почти  всех  земель  и  морей,  для  которых  не

побеждать уже составляет позор, сидеть сложа руки,  не  предпринимая  ничего

энергичного, и ждать, пока голод и неблагоприятная  им  судьба  не  совершат

начатого ими дела без того, чтобы мы хоть раз рискнули своей  жизнью,  в  то

время как одной маленькой ставкой мы  можем  выиграть  все.  Раз  только  мы

взберемся на Антонию - город будет наш. Ибо  если  внутри  еще  и  предстоит

маленькая стычка, чего я, впрочем, не допускаю, то высокая и  господствующая

над городом позиция, которой мы овладеем, обеспечит за нами быструю и полную

победу. Не стану я теперь прославлять смерть в бою и бессмертие тех, которые

падают во вдохновенной борьбе.  Я,  напротив,  желаю  малодушным  умереть  в

мирное время от болезни, чтобы души их с телами вместе сгаили в гробах.  Ибо

кто из храбрых не знает, что  души,  разлученные  с  телом  мечом  в  строю,

внедряются в чистейшем эфирном элементе между  звезд,  откуда  они  светятся

потомкам, как добрые духи и покровительствующие герои, а те, которые  чахнут

в болезненных телах, хотя бы и чистые  от  грехов  и  пятен,  погружаются  в

мрачное подземное царство, где их окружает глубокое забвение и где они сразу

теряют и тело, и жизнь, и память. Раз судьба установила для человека  вообще

неминуемую смерть и раз меч более благосклонный слуга ее  воли,  чем  всякая

болезнь, то хорошо ли будет с нашей стороны, если мы откажемся жертвовать  с

благородной целью тем, что мы неизбежно  как  долг  обязаны  отдать  судьбе.

Однако все это я говорю в том предположении, что те,  которые  отважатся  на

приступ, не возвратятся оттуда живыми, но ведь бывает, наоборот, что храбрые

спасают себя от величайшей опасности. Взобраться на  развалины  ведь  совсем

легко, а тогда уже нетрудно разрушить новое строение. Если только вы смело и

бодро и в большом числе пойдете в дело, тогда вы взаимно будете воодушевлять

и поддерживать друг друга, а ваща  твердая  решимость  быстро  сломит  спесь

врага. Возможно, что успех не будет стоить вам ни  одной  капли  крови,  все

лишь сведется к тому, чтобы только взяться за дело. Когда вы станете  быстро

подниматься на стену, непрйятель, без  сомнения,  будет  стараться  отражать

вас, но если вы будете действовать незаметно для них и в то же  время  силой

пробьете себе дорогу туда, они не в состоянии будут сопротивляться, хотя  бы

даже вас было немного. Да будет мне стыдно,  если  я  того,  который  первый

взберется на стену, не сделаю предметом зависти для всех. Останется он  жив,

он будет начальствовать над ныне равными ему, но если даже падет, ему  будут

оказаны завидные почести".