Дороги идут на Запад. Лев СЛАВИН. 1943 год

  

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>

 

 

Публицистика и очерки военных лет

От советского информбюро…


1941-

1945

  

 

«Дороги идут на Запад». Лев СЛАВИН

 

  

На Западном фронте наши войска продолжали вести наступательные бои.

Из сообщения Совинформбюро 24 марта 1943 г.

 

 

Дорога на фронт разделяется на несколько неравных частей. Первый отрезок ее, что начинается у Москвы и летит сверкающей стрелой на запад, никогда не был занят немцами и сохранил все великолепие мирного времени. Зеркальной гладкости асфальт, цветущие деревни по сторонам, кирпичные аллеи заводских корпусов, щегольские коттеджи санаториев, яблоневые сады, дачные автобусные станции. Забывшись на минуту, можно вообразить, что путешествуешь в обильном и счастливом мирном времени.

Потом въезжаешь на вторую часть этой дороги. Она пролегает по земле, откуда немцы были выгнаны еще прошлой зимой. Здесь видна могучая восстановительная сила советского народа. Раны залечены, хоть рубцы и остались. Сорванный асфальт заменен отлично укатанным гравием, местами булыжником. Развалины убраны, многие дома восстановлены. Сверкают новые кровли. Дети идут в школы. Дымят заводские трубы. Погоняя сытых лошадей, колхозники везут продукты в город.

Вдруг машина делает прыжок, переходя с гравия на обнаженную землю. И так без перехода начинается третья часть дороги, освобождаемая от немцев в эти дни.

Граница между этим отрезком и предыдущим обозначается линией фронта, передвинувшейся на запад, - поваленные, растоптанные колья с колючей проволокой, разбросанные противотанковые "ежи" и "пауки", извилистые нити опустелых окопов.

А по бокам - пустыня современной войны. Временами машина взлетает на пригорок, и открываются широкие горизонты. Но, насколько хватает глаз, видна все та же ужасающая пустыня, которую оставляют после себя немцы. Слышен только гул военных машин, да в поредевшем лесу поют птицы. На всем протяжении пути по освобожденной Смоленщине, некогда столь густо застроенной, я встретил в колхозах не более десятка уцелевших домов. По исковерканной дороге идут женщины, волоча за собой тележки с жалким скарбом. На месте изб своих они находят только неясные пятна на снегу. Все сровняли с землей фашистские палачи!

Уходя, немцы старались поставить возможно больше препятствий на пути наступления наших войск. Дорога эта славилась своими превосходными мостами. Сейчас на их месте - железобетонный хаос. Рядом - свежие бревенчатые мостики, быстро и прочно наведенные нашими саперами.

Дорога истыкана продолговатыми дырками, откуда извлечены мины. Вот они, обезвреженные, лежат грудами за обочиной. Кое-где торчат шесты с надписью, наскоро набросанной заботливой рукой сапера: "Здесь мины". Мы стараемся ехать по накатанным колеям.

Вдоль дороги валяются немецкие боевые машины. Вот куча обгорелого металлического хлама - то, что некогда было тяжелым танком. Толстая броня его скомкана, как бумага. Исковерканные пушки. Офицерский автобус, оттянутый в сторону, чтобы не мешать движению. Он лежит на боку дверцей в землю. "Как же из него вышли немцы?" -интересуется проходящий мимо боец. "Так и ушли: в землю", - отвечает другой. Могилы, березовые кресты, на них - немецкие каски. Новенький, только что сколоченный барак с вывеской: "Пункт отогрева". Озябшие автоматчики забегают туда погреться горячим чаем. Рядом со своими шлангами и бочками располагается пункт заправки горючим. Полуразрушенные дзоты. Вороны взлетают над раздутым трупом лошади. Кости, черепа. А над всем высокое звучное небо.

У перекрестка валяется немецкий самолет. Обгорелые лохмотья дюраля, свернувшиеся от нестерпимого жара. Мотор с вывалившимися поршнями. Мальчуган лет двенадцати, с грустным лицом, с котомкой за плечами задумчиво смотрит на него. Внезапно охваченный мальчишеской страстью к сувенирам, он тянется к полуразбитому альтиметру, виднеющемуся в обломках кабины, и вдруг с отвращением отшатывается: из кабины торчит обугленная нога в нерусском сапоге.

-          Чего грустишь, мальчуган? - кричит кавалерист в по

мятой каске, тут же остановивший коня.

-          Что вы меня в армию не берете, - угрюмо отвечает

мальчик, - оттого я грущу.

-          Вырастешь, возьмем, - отвечает кавалерист и трогает

коня.

-          Да! Покуда я вырасту, вы всю немецкую сволоту сами

перебьете, - отвечает мальчуган и с жадностью смотрит

вслед машинам.

Вот шагает группа автоматчиков. Слышны разрывы снарядов. Автоматчики идут с оружием наперевес. Посреди них знаменосец Никитин. В руках у него аккуратно закутанное в чехол знамя полка. Никитин крепко сжимает древко. Это люди из взвода командира Ткаченко. Им приказано принести знамя туда, к переднему краю, где сражается часть.

Все ближе район боевых действий. Временами снаряды разрываются совсем недалеко. Взлетающие комья земли ударяют бойцов.

И вдруг снаряд ударил близко. Полетели осколки. Никитин уп;ш. Кровь потекла по снегу. Знаменосец лежал, не выпуская древка из рук. Он умирал. Автоматчик Краснощекое поднял пробитое знамя и пошел вперед своей развалистой походкой сибирского охотника. Автоматчики двинулись за ним, по-прежнему окружая знамя. Они прошли сквозь огонь и доставили знамя в часть.

Здесь пролегает четвертый отрезок дороги. Он идет сквозь места, где сражаются. Все покрыто талым мартовским снегом. Иные воронки полны водой, мутной, глинистой. Весенний тревожный воздух полон пронзительной сырости. Меж деревьев торчат опустелые фрицевские шалаши с оконными отверстиями. Из них несет всей вонью войны. Регулировщики на перекрестках становятся строже. Особенно придирчивы девушки-регулировщицы. Одна из них, в тулупе, с винтовкой, с косами, выбивающимися из-под каски, долго вглядывалась в наш пропуск.

-          Гербовая печать должна быть, - строго сказала она.

Бах! Невдалеке разорвалась мина. Мы вскочили в окопчик.

Еще мина. Жужжали иззубренные осколки. А девушка, стоя в щели, тыкала пальцем в пропуск и назидательно говорила: - А у вас печать обыкновенная, а не гербовая. Это непорядок.

Современная война поставила саперов в авангарде армии. Саперы впереди. Они возрождают к жизни дороги, взорванные немцами. В освобождаемых населенных пунктах первыми проникают они в подвалы и чердаки домов и по еле слышному тиканью часового механизма находят и разряжают вражеские мины замедленного действия. Они прокладывают пути сквозь поля и леса, утыканные фугасами и минами. Они делают это, проявляя поразительную самоотверженность, ловкость и быстроту. Гвардейцы-саперы подразделения лейтенанта Полякова в течение одного дня обезвредили двести мин. Саперы стали героями армии.

Пятый отрезок дороги пролегает сквозь места, еще занятые противником, пронизывая далекие вражеские тылы. Бойцы наши проникают и туда.

Недавно наши войска брали деревню Л. Немцы отступили к ней, предварительно они подожгли соседнее село. Главную свою оборону немцы организовали на дороге, уверенные, что по ней-то мы и будем наступать.

Командир наших наступавших подразделений предпочел обходной маневр. Понадобился проводник через лес. Им вызвался быть житель подожженного села старик Иван Борунов.

Он совсем уже было собрался идти, как вдруг оглянулся и замер в молчании.

-          Ну, что же вы? - сказал командир.

Борунов помолчал и сказал глуховато:

-          Идти сейчас надо? Или можно погодить малость?

-          Идти нужно немедленно, - нетерпеливо сказал ко

мандир, - или вы передумали?

Старик помолчал еще немного, потом повернул лицо свое, озаренное пожаром, и решительно сказал:

-          Пошли.

Лесными тропами он вывел подразделение наше в тыл деревни. Стремительным натиском бойцы овладели деревней, не понеся потерь.

-          Почему вы тогда спросили меня, - сказал командир, -

надо ли идти немедленно?

-          А видишь ли, какая вещь,- задумчиво сказал Бору

нов, - я как раз увидел, что пожар, стало быть, перекинулся

на мою избенку. Там у меня добро, конечно. Но как надо

немедленно, ничего, пущай горит. После победы новое на

живу.

Командир обнял старика и повел бойцов дальше, на запад.

Эта великая фронтовая дорога имеет еще одну трассу. Она не видна. Но летчики знают ее хорошо. Она пролегает в небе.

Капитан Вдовин - дважды орденоносец. В авиации он уже двенадцать лет. Твердое лицо его словно обточено ветром поднебесных высот. Он воюет с первого дня войны. Опытный разведчик и бомбардировщик, он ни разу в жизни -ни в этой войне, ни в финской кампании - не был подбит, не имел ни одной аварии, ни одной вынужденной посадки, ни одной царапины. В мирное время вы могли любоваться точностью его полетов над Москвой, так как с 1934 года он - неизменный участник авиационных парадов над Красной площадью и незабвенных тушинских празднеств.

Он осторожен и неустрашим. Не имея шансов на победу, он не кинется в атаку, но от навязанного боя никогда не уклонится. Искусная техника пилотирования позволяет ему выходить из жесточайшего заградительного огня почти без пробоин. Не раз бывал он атакован вражескими истребителями. Однажды шел он в составе двенадцати самолетов. На группу эту налетели двадцать немецких истребителей. Наши самолеты открыли мощный огонь. Немцы налетали и сзади, и сверху и не могли сломать строя наших самолетов. Отбиваясь от атаки, Вдовин и другие одновременно заходили на цель, хорошо отбомбились, сбили два немецких истребителя и без потерь, тем же строем ромба, вернулись домой.

Летчики летают по-разному. Один резвится, как жонглер, другой работает в небе, как дровосек. Можно найти летчиков более эффектного стиля, чем Вдовин. Но нельзя представить себе боевой работы более методичной, более точной, более равномерной и в результате более успешной, чем работа типичного русского воина капитана Вдовина.

Он летает во всех условиях, в любую погоду, при любой облачности.

Повседневность боевой работы сделала для Вдовина его собственный героизм неприметным, заурядным.

Поэтому он рассказывает о своих делах очень сдержанно, самыми будничными словами:

-          Очереденку дал хорошую.

-          Провосьмерил район.

-          Полет был довольно насыщенный.

И он улыбается какому-то своему невысказанному воспоминанию, и на твердом, темном лице его сияют ясные голубые глаза.

Во Вдовине та неуставаемость, та тягучая медленная сила, которая есть в спокойствии русской природы, в ровности русского характера, в протяжности русских песен, в стойкости русского солдата.

Каждый раз, подымаясь, он летит не на подвиг, а на работу. И каждый раз, возвращаясь, он прилетает с победой.

Это так естественно. Ведь он знает свое небо, небо Западного фронта, так же хорошо, как лесник свои лесные тропы или как путевой сторож свой участок дороги. Потому что в небе тоже есть дороги, и они тоже ведут с востока на запад.

29 марта 1943 года

    

 «От Советского Информбюро. 1943»             Следующая страница книги >>>