Справочная литература

Династии Европы

Смотрите также: Монархи Западной Европы

Император французов.

Мысль о том, чтобы придать своей диктатуре некоторую респектабельность, овладевала Бонапартом постепенно и не без влияния бывших конституционных монархистов, находившихся в его окружении, таких, как Шарль Морис Талейран. Окончательное решение созрело около 1802 г., когда первый консул потребовал продления своих полномочий, а затем - объявления себя пожизненным консулом. Наконец 18 мая 1804 г. Бонапарт добился провозглашения себя императором. Правда, новоявленная монархия еще некоторое время несла "родимые пятна" республики. Так, конституция XII года формально не отменила республиканский строй. Она лишь предоставила императору "управление республикой", требуя от него "уважать и заставлять уважать равенство прав, политическую и гражданскую свободу" граждан. Только с 1808 г. французское государство стало официально именоваться империей. Сохранялись и некоторые республиканские учреждения: всеобщее избирательное право, законодательные палаты. Однако они не играли существенной роли, оставаясь ширмой самовластия, или использовались только в той мере, в какой это было выгодно режиму.

Законодательная власть была полностью подчинена исполнительной, сосредоточенной в руках императора. При отсутствии разделения властей, разумеется, ни о каком парламентаризме не могло быть и речи. Реально не применялось и всеобщее избирательное право. Лишь изредка проводились плебисциты, на которых граждане лишь отвечали "да" или "нет" на поставленный вопрос (отсюда определение империи как плебисцитарной монархии). Голосование было открытым, что создавало властям идеальные условия для давления на избирателей. Например, в 1804 г. на вопрос о наследственной власти императора из более чем 3,5 млн человек, принявших участие в плебисците, отрицательно ответили лишь около 2,5 тыс.

Бонапарту не нужны были граждане, сознающие свои интересы. Ему было достаточно аффективной поддержки подданных, что в общем соответствовало харизматическому типу его диктатуры, опиравшейся не только на штыки, но и на его славу великого полководца и защитника родины, а также на безотчетное доверие, которое он внушал сотням тысяч своих соотечественников. Бонапартистский режим делал ставку не на разум, а на эмоции подданных.

Не нуждаясь в гражданах, свободных в своем выборе, Бонапарт уничтожил и остатки политических свобод. Настоящую войну он объявил прессе, видя в ней главный бич режима. Газетам запретили касаться широкого круга политических тем. Вскоре большинство из них вообще закрыли, а оставшиеся - четыре в столице и по одной в департаментах - оказались под пятой властей. Это затруднило как формирование, так и свободное выражение общественного мнения. Правительство стало полагаться на профессионалов подглядывания и подслушивания, чьими услугами охотно пользовался сам Бонапарт. Ему принадлежит сомнительная заслуга образования министерства полиции. При его поддержке это министерство приобрело огромный вес в государстве, что в сочетании с тысячами политических узников и граждан, поставленных под гласный надзор властей (еще одно изобретение эпохи!), придавало бонапартистскому режиму ярко выраженный полицейский характер. В то же время страх перед общественным мнением и чрезмерное доверие к полиции свидетельствовали о неуверенности Бонапарта в прочности своего правления.

В том и состоял смысл провозглашения империи, чтобы посредством традиционных институтов монархии укрепить бонапартистскую диктатуру. Были воскрешены, казалось, навсегда отвергнутые революцией принципы государственно-общественного устройства. Но это не означало возврата к старому порядку. Монархические одеяния лишь прикрывали плебисцитарную диктатуру Бонапарта, не изменяя ее существа.

Одним из первых был возрожден принцип божественного происхождения монаршей власти. Согласно конституции XII года, Бонапарт объявлялся императором французов "милостью Божией и в силу конституции"*. 2 декабря 1804 г. в соборе Парижской богоматери состоялась неслыханно пышная коронация Наполеона I, которую возглавил специально приглашенный для этой цели папа Пий VII. Но Бонапарт не был бы собой, если бы не придал этой древней церемонии несколько иной символический смысл. Приняв благословение папы, он собственноручно возложил на себя императорскую корону, а на Жозефину - диадему.