Справочная литература

Династии Европы

Смотрите также: Монархи Западной Европы

Реставрация.

Королевский трон, пусть не реальный, а воображаемый, ни при каких обстоятельствах не должен оставаться вакантным. Поэтому 24 июня 1795 г., когда известие о смерти племянника достигло графа Прованского, последний был объявлен королем Людовиком XVIII. Несомненно, он больше подходил на роль политического лидера, чем Людовик XVI. С самого начала революции граф Прованский требовал от своего старшего брата решительного отпора противникам монархии. В 1790 г. он даже пытался отстранить короля от власти, чтобы самому управлять страной в качестве наместника королевства. В 1791 г. он одновременно с Людовиком XVI ударился в бега, но оказался удачливее брата, благополучно добравшись до Брюсселя. Во главе контрреволюционной эмиграции он в 1792 г. воевал против Франции на стороне интервентов, а в 1793 г. помчался в Тулон, занятый в то время англичанами, но опоздал - крепость сдалась в руки республиканцев. Возможно, лишь ухудшение здоровья удерживало его в дальнейшем от ратных подвигов.

После казни Людовика XVI граф Прованский объявил себя регентом при малолетнем короле Людовике XVII. В этом качестве он с 1793 г. пребывал со своим крохотным двором в Вероне, пользуясь гостеприимством правительства Венеции. Там и застало его известие о смерти Луи Шарля. Перемена в статусе поначалу принесла только моральное удовлетворение, осложнив и без того неустроенную жизнь. В 1796 г. Венеция по требованию французского правительства предложила "веронскому королю" покинуть ее пределы.

С этого времени для него начались скитания по Европе: 1797 г. - Бланкенбург в Пруссии; 1799 г. - Митава (нынешняя Елгава) в Латвии; 1801 г. - Варшава; 1805 г. - снова Митава. Таковы лишь основные этапы странствий Людовика XVIII, пока в 1808 г. он не обрел сравнительно спокойное пристанище в замке Хартвел в Англии. Каких только неприятностей не довелось ему испытать за это время - и унижение со стороны якобы дружественных правительств, использовавших беглого короля как карту в своих дипломатических играх, и стесненный быт живущего на благотворительность изгнанника (в Бланкенбурге, например, Людовик XVIII, как какой-нибудь мещанин, был вынужден снимать три комнаты в доме местного пивовара), и полная безысходность впереди: за годы эмиграции жизнь изменилась до неузнаваемости и Бурбоны выглядели какими-то реликтами, забытыми Богом и людьми. Но изредка выпадали на его долю и отрадные мгновения. К таковым, безусловно, относилась встреча Людовика XVIII с "тампльской сиротой" Марией Терезой, которая состоялась в Митаве 8 июня 1799 г., через восемь лет разлуки (в 1795 г. она - единственная из оставшихся в живых узников башни Тампль - была освобождена республиканцами и с тех пор неотлучно находилась при дворе своего, кузена австрийского императора Франца).

Все тревоги, все невзгоды разом отодвинулись в прошлое 5 апреля 1814 г. Около трех часов ночи в замок Хартвел прискакал гонец с долгожданным известием: "Сир, отныне Вы король!"

- "Разве я и раньше не был королем?"

- с этими словами Людовик XVIII отправился спать*. Это ответ человека, непоколебимо уверенного в своих династических правах на корону. Но Людовик XVIII вполне отдавал себе отчет, как непросто ему будет править в стране, где за четверть столетия его отсутствия выросло поколение людей, не знавших Бурбонов и не испытывавших к ним никаких добрых чувств, кроме, может быть, любопытства. Поражение монархии в 1789-1792 гг. послужило для него серьезным уроком. Пожалуй, единственный из Бурбонов, он твердо придерживался мнения: или монархия будет дополнена конституцией, или ее уже не будет никогда.

* Lever E. Louis XVIII. Р., 1988. Р. 333.

24 апреля Людовик XVIII высадился в Кале, откуда отправился в замок Сент-Уан. Здесь в ходе переговоров с делегацией Сената (одной из палат Империи) и был заключен имевший большое значение для всей Европы компромисс между Капетингом и представителями новой Франции: король царствует в силу божественного права, но своим подданным он дарует Хартию, ограничивающую его власть. Он оставляет за собой всю полноту исполнительной власти, а законодательную делит с двухпалатным парламентом. Палата депутатов формируется на основе цензового избирательного права, палата пэров назначается королем.

После долгих лет деспотизма Наполеона I Франция по своему государственному устройству приблизилась к уровню передовых государств того времени - Англии, США. Перед ней открылась возможность прекращения гражданских распрей и мирного эволюционного прогресса, обеспечиваемого механизмами разделения властей, парламентаризма, прав и свобод граждан. И не беда, что начало царствования Людовика XVIII оказалось не безоблачным - "Сто дней" Наполеона, волна белого террора, антиправительственные заговоры и т. д. После исторической эпохи внутренней и внешней войн, подавления свобод, насилия над личностью нельзя было ожидать от французов образцового правосознания. Да и сами правовые механизмы взаимоотношений граждан и государства еще только складывались. В 1817 г. был принят избирательный закон, по которому право голоса получило около 100 тыс. наиболее состоятельных граждан; в 1818 г. - закон о парламентском контроле над государственным бюджетом; в 1819 г. - весьма либеральный закон о печати и т. д. Если вспомнить к тому же, что с началом правления Людовика XVIII наступил долгожданный мир, были урегулированы споры с державами антифранцузской коалиции, быстро стабилизировалось положение в экономике, деформированной десятилетиями войн, то можно было с уверенностью предсказать благоприятное будущее новому режиму.

Достижениями своего правления Людовик XVIII не в последнюю очередь был обязан удачному выбору министров, среди которых особенно выделялся герцог Ришелье. Проницательный политик, талантливый администратор, он обладал большим управленческим опытом, приобретенным за годы эмиграции в должности генерал губернатора Новороссии. С его именем связаны почти все либеральные реформы первых лет Реставрации. Ришелье был инициатором и такой специфической меры, как реорганизация королевского двора.

Нет нужды доказывать, какое важное место занимал этот институт традиционной монархии. До 1789 г. двор представлял собой довольно обособленную часть правящей элиты, что подчеркивалось и формой одежды, и специальным этикетом. После революции, расколовшей элиту на враждующие фракции, сохранение двора в прежнем виде являлось уже вопиющим анахронизмом. К тому же опасным для монархии, что, между прочим, доказали "Сто дней". Суть реформы Ришелье как раз и состояла в том, чтобы превратить двор в инструмент консолидации правящей элиты вокруг законной династии. В 1820 г. часть придворных должностей была упразднена, часть- переименована, а их общее число сокращено. Но главное - широкий доступ к ним получили наряду с дореволюционным дворянством дворянство Империи и буржуазия. Однако реформа оказалась ограниченной: она затронула только личный двор Людовика XVIII, не коснувшись дворов остальных членов королевской семьи.