Английские писатели

Чарльз Диккенс

Статьи. Речи. Письма

Русские и зарубежные писатели 19 века

Биографии известных писателей

Рефераты по литературе

     Перевод М. Беккер

     В одной спортивной газете от  воскресенья  14  июня  помещено  двадцать

девять объявлений Пророков, которые сулят  -  за  вознаграждение  от  одного

фунта и одного шиллинга до двух с половиною фунтов  -  точнейшею  информацию

касательно всех "событий", долженствующих произойти на ипподроме. Каждый  из

этих  Пророков  располагает  исключительными   и   неоспоримыми   секретами,

основанными  на  поразительных   сведениях,   сообщенных   ему   знаменитыми

незнакомцами (они, разумеется, предатели, но до этого никому  нет  дела)  из

всех скаковых конюшен. Каждому из этих Пророков  совершенно  ясно,  что  его

просвещенные клиенты и корреспонденты непременно должны победить,  и  каждый

почтительнейше предостерегает чрезмерно доверчивую  публику,  чтобы  она  не

полагалась на других Пророков. Все они филантропы. Один  мудрец  пишет,  что

"когда он окидывает своим  опытным  взором  широкую  поверхность  борющегося

общества и наблюдает терпение и стойкость немногих  и  стремительный  натиск

многих, которые вступили в схватку с житейскими невзгодами,  его  охватывает

непреодолимое желание ярким светильником  осветить  путь  всем".  Он,  сверх

того, чрезвычайно обеспокоен тем, что "не проходит дня, когда бы публика  не

швыряла свои деньги на ветер, ставя на  всякую  дрянь".  Второй  извещает  о

своем появлении среди менее блестящих звезд  небосклона  следующим  образом:

"Пророк-Победитель  грядет!"  Третий  пересыпает   свой   секретный   список

фаворитов цитатами из  Нового  завета.  Четвертый  признается,  что  недавно

совершил небольшую ошибку, которая "привела к  печальным  последствиям",  и,

принеся десяток извинений, заявляет, что в извинениях нет необходимости, ибо

"после беспрецедентного успеха  недавно  приведенных  им  доказательств  его

способности  выуживать  тайное  тайных  ипподрома,  ему,  безусловно,  можно

простить одну  ошибку".  Все  Пророки  пишут  в  торопливой  манере,  словно

вдохновение осеняет их,  когда  они  едут  верхом,  и  они,  сидя  в  седле,

записывают свои новости  прямо  на  лету  ради  просвещения  человечества  и

возвращения золотого века.

     Это процветающее ремесло являет собою прискорбное  свидетельство  того,

как  непомерно  велик  список  пасущихся  везде  и  всюду  двуногих   ослов.

Заслуживает  также  упоминания  то  обстоятельство,  что  великое  множество

учеников и последователей Пророков вначале, без сомнения, можно  было  найти

среди лихих юнцов, которые твердо уверены, что их никоим образом не проведет

ни Шекспир, ни другой подобный ему сентиментальный враль. Страшно  подумать,

что существует целая порода людей,  которые  возомнили  себя  всезнайками  и

которых грабят все Пророки Книги Ставок. Это кажется нам одной из величайших

нелепостей, какие только можно себе представить; впрочем, эта мысль могла бы

возбудить в нас все, что угодно, кроме вражды к Пророкам, если бы  зло  этим

ограничивалось.

     Однако зло это имеет тот недостаток, что оно  этим  не  ограничивается.

Раз  есть  возможность  выведать  столько  секретов,  способных  сделать  их

счастливых обладателей баловнями судьбы, каждый уважающий  себя  мальчик  из

мясной лавки или  рассыльный  считает  своим  долгом  немедленно  приобрести

парочку из тех, что подешевле, сделать ставку и выиграть.  После  того,  как

благородный спортсмен приобрел талисман у Пророка-Победителя, ему необходимо

удобное место, где имеются списки скаковых лошадей, где следят за  последним

положением со ставками и где он может поставить свои (или чужие)  деньги  на

счастливых лошадей, которых многоопытный Пророк ему украдкой указал. Presto!

{Быстрей! (Ит.).}Конторы  вырастают  на  всех  улицах!  Во  всех  маклерских

конторах появляется спрос на старые, засиженные  мухами  цветные  гравюры  с

изображением скаковых лошадей и на любые  увесистые  фолианты,  напоминающие

гроссбухи. Две такие гравюры в витрине любой лавчонки и одна такая книга  на

любом прилавке - вот вам и вся букмекерская контора, да еще  и  с  банком  в

придачу.

     Букмекерская контора может быть табачной лавкой, внезапно преображенной

таким образом, или она  может  быть  букмекерской  конторой  и  ничем  иным.

Устройство конторы может обойтись дешево -  в  этом  случае  просто  убирают

законно находящийся там прилавок и устанавливают в одном  углу  загородку  н

конторку; ее можно, напротив, роскошно обставить  мебелью  красного  дерева.

Иногда через окошко можно лицезреть управляющего конторой субъекта в  сильно

потрепанном костюме - сидя в своем тайное тайных, он, прежде чем  приступить

к делу, попивает джин в обществе исполненною благоговения клиента,  наблюдая

в это окошко за  паломниками,  стремящимися  в  храм.  Порой  эту  должность

исполняет джентльмен, напоминающий  государственного  чиновника,  который  с

безмятежной снисходительностью делает записки в конторской книге, вставив  в

глаз монокль.  Букмекерское  заведение  может  снизойти  до  ставок  в  один

шиллинг; оно может отвергать ставки меньше чем в  полкроны,  может  провести

демаркационную линию между собой и снобами на уровне пяти шиллингов, семи  с

половиной шиллингов,  полсоверена  или  даже  (правда,  очень  редко)  фунта

стерлингов. Расписка о заключенной сделке может  представлять  собой  жалкий

обрывок мягкого картона с неразборчиво напечатанной и еще более неразборчиво

заполненной  формой,  или,  напротив,  окрашенную  в  мягкие  тона  визитную

карточку, адресованную "Кассиру Аристократического Клуба" и уполномочивающую

эту важную особу выплатить подателю сего два фунта  пятнадцать  шиллингов  в

случае, если Новичок выиграет кубок Фортуната *, причем  обязательно  выдать

эту сумму на следующий день после скачек. Но какова бы ни была  контора,  ей

нужно только одно - помещаться где-нибудь, в любом месте, где ходят люди,  -

и стремительные молодые англичане, которые всегда держат ухо востро и всегда

смотрят в оба, явятся туда и  отдадут  свои  деньги,  как  и  подобает  этим

беззащитным невинным существам.

     Резвится, радуясь, что выигрыш велик,

     И лижет руку, что его обчистит вмиг *.

     Мы не можем утверждать, будто редакция "Домашнего чтения" расположена в

средоточии этих заведений, ибо они  кишмя  кишат  по  всему  Лондону  и  его

предместьям. Однако  в  нашей  местности  развелось  множество  букмекерских

контор, и не надо далеко  ходить,  чтобы  с  ними  познакомиться.  На  днях,

проходя по одной грязной и шумной улице близ театра Друри-Лейн, мы  увидели,

что к числу контор, находящихся  под  покровительством  мистера  Весельчака,

прибавилась еще одна.

     Маленькое заведение мистера  Весельчака  до  такой  степени  напоминало

лавку аптекаря из "Ромео и Джульетты",  из  которой  вынесли  всю  мебель  и

наскоро приспособили для целей надежного и выгодного вложения капитала,  что

оно особенно привлекло наше внимание. Кроме того, оно расцвело  чуть  ли  не

накануне скачек в Аскоте, и потому  у  нас  мелькнуло  подозрение  -  уж  не

изобрел ли мистер Весельчак хитроумный способ собирать ежедневно  вплоть  до

самого открытия скачек  как  можно  больше  денег,  после  чет  -  если  нам

позволено будет употребить  столь  грубое  выражение  -  дать  тягу.  Мы  не

сомневались, что  в  контору  мистера  Весельчака  будут  приносить  вклады,

несмотря на крайне неутешительный  вид  его  заведения  (возможно,  что  оно

открылось в то самое утро), ибо даже за то  время,  что  мы  изучали  его  с

противоположной  стороны  улицы,  мы  увидели,  как  два   газетчика,   один

начинающий пекарь, один клерк  и  одни  юный  мясник  вошли  туда  и  весьма

доверчиво заключили сделки с мистером Весельчаком.

     Мы решили сделать ставку у мистера  Весельчака  и  посмотреть,  что  из

этого выйдет. Поэтому мы пересекли улицу, вошли в контору мистера Весельчака

и, взглянув на  висящие  в  ней  списки  (в  это  время  другой  благородный

спортсмен  -  мальчик  с  синей  сумкой  -  тоже  делал  ставку  у   мистера

Весельчака), высказали желание поставить  на  Топану  в  Западном  Гандикапе

смелую  сумму  в  полкроны.  Когда  мы  сделали  это   предложение   мистеру

Весельчаку, мы постарались изобразить все так, будто как свои  пять  пальцев

знаем Топану и Западный Гандикап, тогда как унизительная правда  заключалась

в том, что мы не имели и не имеем ни малейшего понятия о смысле  этих  слов,

если не считать того, что, по нашему мнению, Топана - это лошадь, а Западный

Гандикап - заезд. Поскольку обязанности мистера Весельчака состояли  в  тол,

чтобы сохранять серьезный вид и не задавать вопросов, он принял нашу ставку,

занес ее в книгу и через перила своей конторки вручил  нам  грязный  обрывок

картона, который давал нам право требовать - на следующий день после скачек,

о чем нам ни в коем  случае  не  следовало  забывать,  -  семь  с  половиною

шиллингов, если Топана  победит.  Какой-то  демон  шепнул  нам,  что  это  -

отличный случаи узнать, имеется ли в кассе мистера Весельчака запас серебра,

и потому мы протянули  ему  соверен.  Голова  мистера  Весельчака  мгновенно

нырнула за загородку - он исследовал воображаемые ящики,  -  после  чего  мы

услышали произнесенное сдавленным голосом  мистера  Весельчака  замечание  о

том, что все серебро сегодня утром обменяли на золото.  Затем,  в  мгновение

ока появившись снова, мистер  Весельчак  вызвал  из  задней  комнаты  самого

продувного мальчишку, какого когда-либо видел свет, и послал  его  разменять

соверен. Мы сказали мистеру Весельчаку, что если он будет так  любезен  дать

нам полсоверена (ведь у него так много золота), мы увеличим  свою  ставку  и

избавим  его  от  хлопот.  Однако  мистер  Весельчак,  снова  скользнув   за

загородку, отвечал, что мальчик уже ушел - так оно и  было,  ибо  он  исчез,

едва дослушав хозяина, - и что никаких хлопот это не  составляет.  Итак,  до

возвращения  мальчика  мы  оставались  в  обществе  мистера   Весельчака   и

невозмутимой особы женского пола, которая с решительным  видом  смотрела  на

улицу и, очевидно, была не кто иная, как  миссис  Весельчак.  Когда  мальчик

вернулся, нам показалось, будто в то время, пока мы получали сдачу,  у  него

слегка дергался нос, словно он насмехался над своею  жертвой,  но  это  была

такая продувная бестия, что мы ни в чем не могли быть уверены.

     На следующий день после скачек  мы  вернулись  со  своим  документом  к

мистеру Весельчаку и обнаружили там страшное смятение. Контора  была  битком

набита  молодыми  людьми,  по  большей   части   грязными,   засаленными   и

подвыпившими, и все  они  громко  требовали  мистера  Весельчака.  На  месте

мистера Весельчака сидел чудо-мальчик, совершенно одинокий, беззащитный,  но

нимало не смущенный. Мистер Весельчак, сказал он, ушел "по важному  делу"  в

десять часов утра и не вернется до позднего вечера. Миссис Весельчак  уехала

за город для поправления здоровья и не вернется до зимы. "Вернется ли мистер

Весельчак завтра?" - возопила толпа. "Нет, завтра  его  здесь  не  будет,  -

отвечал чудо-мальчик. - Потому что завтра воскресенье, а по воскресеньям  он

всегда ходит в церковь". При этих словах рассмеялись даже те, кто  проиграл.

"Значит, он будет в понедельник?" - в отчаянии спросил молодой  зеленщик.  -

"В понедельник? - задумчиво повторил чудо-мальчик. - Нет, не думаю,  что  он

будет здесь, потому что в понедельник он идет на распродажу". На это один из

молодых людей насмешливо заметил: "Уж не знаю, что он будет продавать там, а

только тут он продал нас", - остальные же принялись  слоняться  по  конторе,

причем одни смеялись, другие бранились,  а  какой-то  рассыльный,  обнаружив

книгу - единственное, что осталось от  мистера  Весельчака,  -  заявил,  что

книга - "первый сорт". Мы взяли на себя смелость просмотреть ее и убедились,

что так оно и есть. Мистер Весельчак получил около семнадцати фунтов, и если

бы  он  даже  оплатил  свои  потери,  чистая  прибыль  составила  бы  фунтов

одиннадцать или двенадцать. Едва ли есть необходимость добавлять, что мистер

Весельчак столь долго оставался на распродаже, что  так  до  сих  пор  и  не

вернулся. В последний раз, когда мы проходили мимо его бывшего заведения (на

котором красуется вывеска "Сапожных дел  мастер"),  уже  сгущались  вечерние

тени,  и  некий  джентльмен  из  Нью-Инна  подробно   расспрашивал   о   нем

бестолкового и запыленного человека, который разговаривал через щелку  двери

и не знал ничего ни о ком и еще меньше, чем ничего (если  это  возможно),  о

мистере Весельчаке. Ручку звонка у двери нижнего этажа  весьма  выразительно

вытащили наружу до отказа и оставили в таком положении  -  вроде  того,  как

вытягивают рычаг органа. Надо надеяться, что несчастный простак, который так

яростно   звонил   в   контору   мистера   Весельчака,   получил   некоторое

удовлетворение от этой затраты сил. Никакого другого удовлетворения за  свои

деньги он не получит.

     Однако  публика  не  должна   становиться   жертвой   людей,   подобных

Весельчаку. О нет, ни в коем случае!  По  соседству  с  нами  имеются  более

респектабельные букмекерские конторы. Специально для искоренения этого зла у

нас имеется Объединенный Нравственный Торгово-ремесленный Букмекерский клуб.

Проспект этого учреждения, созданного для пользы лавочников и  ремесленников

(в оригинале имеется заставка - гравюра с изображением скачек), мы  приводим

здесь точно и дословно.

     "Учредители    Объединенного     Нравственного     Торгово-ремесленного

Букмекерского клуба, возвещая о пополнении числа букмекерских  контор  нашей

столицы,  имеют  честь  заявить,  что  они  движимы   отнюдь   не   чувством

соперничества по  отношению  к  издавна  существующим  почтенным  заведениям

подобного рода, а напротив, духом честного соревнования и  просят  поддержки

публики, гарантируя ей  более  надежное  обеспечение  капитала,  нежели  то,

которое предлагалось ей до сих пор.

     Объединенный Нравственный Торгово-ремесленный Букмекерский клуб, как  и

следует  из  его  названия,  представляет  собой  Объединение  торговцев   и

ремесленников,  деловых  людей,  которые,  наблюдая,  как  любители  спорта,

принадлежащие  к  низшим  сословиям,  ежечасно  подвергаются  ограблению  со

стороны лиц, несостоятельных как с точки зрения их репутации, так и с  точки

зрения  собственности,  пришли  к  выводу,  что  публика  сочтет   достойным

поддержки учреждение клуба, в который их собратья-торговцы  и  ремесленники,

желающие рискнуть несколькими шиллингами, могли бы  вложить  свои  деньги  с

полной уверенностью, что дело ведется честно и справедливо.

     Дирекция Клуба чувствует, что отвращение, которое вызывают букмекерские

конторы (действующие в ущерб тем, кто изо всех сил стремится  честным  путем

заслужить   доверие   публики),   в   большой   степени   объясняется    тем

обстоятельством,  что  многие  конторы  были  обставлены   с   претенциозной

пышностью, сопровождавшейся за тратами, на покрытие которых, безусловно,  не

хватило бы прибылей  ни  одного  честного  предприятия.  С  другой  стороны,

разительная нищета  других  заведений  с  очевидностью  свидетельствовала  о

намерении их хозяев брать деньги у _всех_ и не платить _никому_.

     Избегая этих  крайностей  во  внешнем  виде,  мы  преисполнены  твердой

решимости никогда не пускаться в спекуляции в таких масштабах, которые могут

привести к тому, что мы не будем в  состоянии  "платить  на  следующий  день

после скачек".

     Клуб будет  вести  свои  дела  в  доме  известного  глубоко  уважаемого

торговца, расположенном в центре города, причем соглашение директоров с этим

лицом дает наиболее солидную из всех  возможных  гарантий  нашего  намерения

честно выполнять свои обязательства перед публикой.

     Все ставки будут обеспечены и все выпущенные билеты на вложенные деньги

будут подписаны только директором", и т. д. и т. п.

     После этого торговцы и ремесленники могут совершенно  спокойно  ставить

деньги на своих фаворитов. А  их  семьи,  подобно  персонажам  из  старинных

скалок, будут жить счастливо до самой смерти.

     Между тем не подлежит сомнению, что это зло приняло широкие  размеры  и

что оно влечет за собою весьма серьезные социальные последствия. Однако, при

всем нашем уважении к взглядам, которых мы не разделяем, мм считаем  ошибкой

требовать в этом случае вмешательства законодательной власти. Во-первых,  мы

не считаем разумным, чтобы законодатели, которые всегда так мало  заботились

о развлечениях народа,  принимали  одни  только  меры  пресечения.  Если  бы

законодательная власть  заботилась  о  воспитании  и  увеселениях  народа  и

искренне желала содействовать и покровительствовать им в течение всего  того

времени, когда она поступала как раз  наоборот,  дело  могло  бы  обернуться

иначе, хотя даже и в этом случае мы сильно сомневались бы в том, не является

ли такое требование попыткой снять с себя ответственность.  Во-вторых,  хотя

почтенные, достопочтенные и ученые члены парламента, которые, сидя на  своих

местах, распространяются о том, что хорошо и что плохо,  что  правда  и  что

неправда для народа - представляют собой весьма поучительное зрелище,  мы  в

дерзости своей не восхищаемся тем, как нынешний  парламент  решает  подобные

вопросы, и мы уверены, что, если они не будут решены по всей справедливости,

парламент не может пользоваться большим моральным авторитетом. Без сомнения,

вся  страна  знает,  что  некоторые  благородные  общественные  Пророки  уже

довольно долгое время рекламировали свои секреты направо и налево,  указывая

на лошадь, которая должна разорить всех, кто на нее ставит, и  клялись,  что

другая лошадь должна всех обогатить!  Без  сомнения,  все  мы,  несмотря  на

различие наших политических взглядов, знаем, что ни один из  них,  "окидывая

своим опытным взором", точь-в-точь как Пророк из спортивной газеты, "широкую

поверхность борющегося общества", был одержим тем же "непреодолимым желанием

ярким светильником осветить путь всем" и при свете этого яркого  светильника

проникся глубокой уверенностью в том, что выиграет Вороной, - он верит в это

до тех пор, пока не купят его предсказания, посте чего ему внезапно приходит

в голову, что выиграть может Белый, или даже Гнедой, или,  весьма  возможно,

Серый в яблоках. Без сомнения, все мы знаем, хоть нам и  не  хочется  в  том

признаться, что это портит и пятнает репутацию  политических  деятелей,  что

выборы, которые нам предстоят, и все правительство страны в настоящее  время

представляют собой большую бесшабашную  букмекерскую  контору,  где  Пророки

спрятали в карман свои собственные  предсказания  после  того,  как  они  до

последней возможности водили за нос своих клиентов, и где  теперь,  окидывая

своим опытным взором весь мир вообще, они ставят на кого и  на  что  угодно,

лишь бы только выиграть!

     Нет. Если бы наши законодатели взялись за это дело, это, без  сомнения,

было бы добродетельной демонстрацией, но отнюдь  не  поучительным  зрелищем.

Родители и хозяева должны позаботиться о себе сами. Каждому следует  кое-что

знать о привычках и пристрастиях своих подчиненных, а когда появляются новые

искушения,  следует  знать  о  них  побольше.  Согласно  условиям  договора,

подмастерья подлежат наказанию за  азартные  игры,  и  было  бы  чрезвычайно

полезно, если  бы  несколько  десятков  этих  благородных  спортсменов  были

осуждены и заключены в исправительный дом щипать  пеньку  и  набивать  кашей

свои глупые желудки. Играющих на скачках клерков и слуг,  которые,  несмотря

на строгое предупреждение, продолжают играть, следует  решительно  увольнять

со службы. Есть много трудолюбивых и порядочные молодых людей, которые могут

занять их места. Полицейским следует дать  указание  ни  в  коем  случае  не

оставлять  безнаказанным  ни  одного   джентльмена,   пользующегося   дурной

репутацией, - независимо от того, разыскивает  его  полиция  или  нет,  -  о

котором станет известно, что он связан с какой-либо  букмекерской  конторой.

Мы убеждены, что таким образом можно будет обнаружить  множество  выдающихся

личностей. Этих предосторожностей,  вероятно,  будет  достаточно,  -  в  том

случае,  если  родители  и  хозяева  станут  неукоснительно  выполнять  свои

обязанности, вместо того чтобы взваливать их на законодательную  власть,  на

которую они сами не полагаются. Иные дураки, за которыми  никто  не  следит,

всегда будут катиться по наклонной плоскости, но  за  большей  частью  этого

многочисленного разряда людей все же  кто-то  следит,  и  крайне  необходимо

следить за ними более строго.

     26 июня 1852 г.

я провожу за чтением Диккенса. Теперь читаю впервые «Лавку древностей», а минувшее лето перечитывал «Крошку Доррит». ...

Когда Чарлз Диккенс впервые решился встретиться лицом к лицу с ... Чарльз Диккенс родился 7 февраля 1812 года в местечке

Название романа писателя Чарльза Диккенса (1812— 1870). Употреблялось для обозначения «друга семейства» — любовника жены. ...

Диккенс умер в 1870 году, за три года до приезда Винсента в Лондон, достигнув вершины славы, какой до него, вероятно

в 1861 году в издаваемом тогда Чарльзом Диккенсом журнале «All the Year round» («Двенадцать месяцев») появился…