Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

На таком идеологическом фоне и в такой тактической ситуации Марксу было

чрезвычайно трудно найти ответ на два жизненно важных вопроса, которые неизбежно

задавал каждый его последователь или потенциальный сторонник: вопрос об

отношении к политике буржуазных партий и вопрос о программе ближайших действий.

Что касается первого вопроса, то социалистическим партиям нельзя было

посоветовать молча взирать на буржуазную политику. Их непосредственной задачей

было критиковать капиталистическое общество, выявлять замаскированные классовые

интересы, подчеркивать, насколько лучше все будет в социалистическом раю,

охотиться за новобранцами: критиковать и организовывать. Однако сохранять чисто

негативное отношение, хотя в принципе оно вполне допустимо, для любой

мало-мальски влиятельной партии было бы невозможно. Оно неизбежно вступило бы в

противоречие с реальными целями организованного труда и, если бы оно сохранялось

сколь нибудь долго, отпугнуло бы всех последователей, за исключением разве что

горстки политических аскетов. Учитывая то влияние, которое вплоть до 1914 г.

оказывало учение Маркса на великую германскую Социал-демократическую партию и на

многие другие политические группы меньших размеров, интересно посмотреть, как он

разрешил эту трудность.

Пока это было возможно, он сохранял единственную логически безупречную позицию:

социалисты должны отказаться от участия в бутафорских реформах, с помощью

которых буржуазия пытается обмануть пролетариат. Такое участие - позже оно было

названо "реформизмом" - означало бы вероотступничество, предательство истинных

целей, коварную попытку подлатать то, что должно быть разрушено. Ослушники вроде

Бебеля, вернувшегося с повинной головой к прежним святыням после того, как он

соблазнился было реформизмом и сбился с пути истинного, подвергались

ожесточенной критике. Надо сказать, что во времена Союза коммунистов 1847 г.

Маркс и Энгельс сами подумывали о том, чтобы скооперироваться с левыми

буржуазными группировками, да и в "Коммунистическом манифесте" признавалась

необходимость в отдельных случаях идти на компромиссы и создавать союзы, а также

говорилось, что тактику следует выбирать с учетом времени и места. Тот же вывод

следовал и из правила, обязательного для всех правоверных, о том, что нужно

использовать любые раздоры между национальной буржуазией разных стран и между

буржуазными группировками внутри одной страны: ведь без сотрудничества, по

крайней мере с некоторыми из этих группировок, при этом не обойтись. Но все эти

послабления нужны были Марксу только для того, чтобы еще выше поднять главный

принцип, и по сути ничего не меняли. В каждом конкретном случае целесообразность

отступления от правила должна была тщательно взвешиваться, причем изначальная

установка всегда была "против". К тому же под "сотрудничеством" Маркс понимал не

столько нормальные рабочие отношения с другими политическими течениями,

поскольку при таких отношениях неизбежно пришлось бы идти на компромисс, а это

могло бы подорвать чистоту учения, а союз, заключенный на время каких-то

чрезвычайных событий, предпочтительно революций.

О том, как должен поступать истинный марксист, если буржуазный супостат проводит

политику, безусловно совпадающую с интересами пролетариата, можно судить по

примеру, показанному самим Метром, в очень важном вопросе. Дело в том, что одной

из главных опор политической платформы английского либерализма была политика

свободной торговли. Маркс был слишком хорошим экономистом, чтобы не понимать,

какие выгоды в тех условиях это сулило рабочему классу. Можно было бы попытаться

преуменьшить эти выгоды или найти злой умысел в намерениях буржуазных

сторонников свободной торговли, по проблему бы это не решило, поскольку

социалисты, конечно, должны были бы поддержать свободную торговлю, особенно

продуктами питания. Ну, что же, раз надо - они ее поддержат, но только,

разумеется, не потому, что дешевый хлеб - это благо, - упаси бог! - а потому,

что свободная торговля ускоряет темпы социальной эволюции, а следовательно,

приближает социальную революцию. Это очень красивый тактический ход. К тому же

аргумент, которым воспользовался Маркс, совершенно справедлив и может быть с

равным успехом использован во многих других случаях. Пророк позабыл, правда,

сказать, что делать социалистам, когда принимаемые буржуазным правительством

решения улучшают положение пролетариата, но не ускоряют эволюцию капитализма - а

именно таковы большинство мер по социальной защите населения, социальному

страхованию и т.п., или, наоборот, ускоряют эволюцию капитализма,

непосредственно не улучшая положения пролетариата. Но если подобные вопросы

вызовут разнотолки в буржуазном лагере, то социалисты не растеряются - следуя

заветам Учителя, они постараются обратить капиталистические разногласия себе на

пользу. Несомненно, что именно в этом ключе Маркс решал бы и вопрос о реформах,

финансируемых в противовес буржуазии небуржуазными силами, в частности земельной

аристократией и мелкопоместным дворянством, хотя в его учении для подобных

казусов просто не было места.

Второй вопрос был не менее заковыристым. Ни одна партия не может существовать

без программы, которая обещает народу скорые блага. Но марксизм, строго говоря,

не мог ничего подобного предложить. В отравленной атмосфере капитализма любое

доброе дело было заведомо запятнано. Маркса и Энгельса это действительно

беспокоило, и они никогда не одобряли программ, которые предусматривали

проведение конструктивной политики в рамках капиталистического порядка и,

следовательно, попахивали буржуазным радикализмом. Однако когда они сами

столкнулись с этой проблемой в 1847 г., они решительно разрубили Гордиев узел и

без всякой логики включили в "Коммунистический манифест" список неотложных мер

социалистической политики, пришвартовав тем самым социалистическую баржу к

либеральному лайнеру.

Бесплатное образование, всеобщее избирательное право, запрет на эксплуатацию  детского труда, прогрессивный налог, национализация земли, банков и транспорта,  развитие государственной промышленности, расчистка под пашню и улучшение земель,

всеобщая трудовая повинность, создание промышленных центров но всей стране - все

это ясно показывает, до какой степени (в то время) Маркс и Энгельс позволяли

себе пускаться в оппортунизм (чего они никогда не разрешали делать другим

социалистам). Самое поразительное в этой программе - это то, что в ней не было

ни единого пункта, который однозначно трактовался бы как типично или чисто

социалистический, попадись он в ином контексте; каж- дое требование из этого

списка могло бы фигурировать и в несоциалистической программе - в ряде случаев

от вполне буржуазных авторов исходило даже требование национализировать землю, а

большинство этих требований были просто позаимствованы с кухни радикалов.

Разумеется, это было единственно разумное решение, но все же оно было лишь

паллиативом, единственной задачей которого было прикрыть постыдный практический

изъян. Если бы Маркса действительно интересовали эти вопросы, ему бы не

оставалось ничего другого, кроме как принять сторону радикального крыла

буржуазного либерализма. Однако на самом деле они очень мало его волновали, и он

не чувствовал себя обязанным ничем ради них жертвовать; если бы буржуазные

радикалы вдруг выполнили все эти требования, Маркс, по всей вероятности, был бы

неприятно удивлен.