Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

Теперь о втором направлении развития экономического ана­лиза. Теория  Маршалла-Викселля, конечно, не обходила внимани­ем многое случаи, которые не  описываются моделью совершенной конкуренции. Кстати, не упускали их из виду и

классики. Они рас­сматривали случаи "монополии", и сам Адам Смит тщательно

описал различные способы ограничения конкуренции [ Разительно сходство между

сегодняшними взглядами и его описанием противоречия между интересами отдельных

профессий и общества в целом. Смит говорил да­же о заговорах против общества,

которые возникают на каждой встрече бизнесменов.] и возникающие в результате их

применения различия в гибкости цен. Но классики считали эти случаи исключениями

и, более того, такими исключениями, которые с течением времени будут устранены.

Примерно то же самое можно сказать и о Маршалле. Хотя он развил теорию монополии

Курно [Augustin Cournot. Recherches sur les principes mathematiques dе la

thеoriе dеs richеssеs. P. 1838. ] и предвосхитил дальнейший прогресс анализа,

обратив внимание на то, что большинство фирм продают свои товары на своем

собственном специфическом рынке, на котором они могут сами устанавливать цены

[Поэтому его можно считать предшественником позднейшей теории несовершенной

конкуренции. Он не разрабатывал ее, но видел проблему гораздо правильнее, чем

многие, кто ею специально занимался. В частности, он не преувеличивал ее

значения.], он, как и Викселль, сформулировал свои общие выводы для случая

совершенной конкуренции. Таким образом, для него, как и для классиков, последняя

была правилом. Ни Маршалл и Викселль, ни классики не видели, что на самом деле

совершенная конкуренция является исключением. Более того, даже если бы она была

правилом, то и тогда здесь не было бы особого повода для радости.

Если мы внимательнее рассмотрим условия, необходимые для совершенной

конкуренции, - не все из них были сформулирова­ны и даже осознаны Маршаллом и

Викселлем, - сразу же станет понятно, что такие условия редко встречаются за

пределами массового производства сельскохозяйственных продуктов. Фермер,

дей­ствительно, продаст спой хлопок или пшеницу при этих условиях: с его точки

зрения, цена хлопка или пшеницы - это заданная извне, хотя и сильно колеблющаяся

величина.

Он не может повлиять на нее своими действиями, а должен сам приспосабливать к

ней объем выпуска своей продукции. Так как все фермеры ведут себя одинаково, то

в конце концов цены и объе­мы производства будут соответствовать требованиям

теории совершенной конкуренции. Однако так дело обстоит даже не со всеми

сельскохозяйственными продуктами: например, к производству утиного мяса,

колбасы, овощей и многих молочных продуктов модель неприменима. Что же касается

практически всех конечных продуктов и услуг промышленности и торговли, то

очевидно, что у каждого лавочника, хозяина бензоколонки, изготовителя перчаток,

крема для бритья или ручных пил есть свой собственный небольшой рынок, который

он пытается - но крайней мере должен пы­таться - сохранить и расширить с помощью

ценовой стратегии, стратегии качества ("дифференциации продукта") и рекламы.

Здесь перед нами иная ситуация, которая никак не вписывается в схему совершенной

конкуренции и гораздо больше напоминает случай монополии. В таких случаях

принято говорить о "монополистической конкуренции". Теория монополистической

конкурен­ции является одним из важнейших достижений послевоенной экономической

науки [См. в особенности: Чемберлин Э. Теория монополистической конкуренции (М.:

Изд-во иностр. лит-ры, 1959); Робинсон Дж. Экономическая теория несовершенной

конкуренции. (М.: Прогресс, 1986).].

Остается рассмотреть большую группу относительно однородных продуктов, в

основном это промышленное сырье и полуфабрикаты: стальные слитки, цемент,

хлопковые полуфабри­каты и пр. В их производстве, кажется, отсутствуют

предпосылки для монополистической конкуренции. В принципе это дей­ствительно

так. Но на практике в этих отраслях господствуют гигантские фирмы, которые

вместе или порознь в состоянии манипулировать ценами, даже не прибегая к

дифференциации продукта, т.е. здесь существует "олигополия". И вновь модель

монополии с соответствующими поправками гораздо лучше подходит к этому случаю,

чем модель совершенной конкуренции.

В тех случаях, когда преобладает монополистическая конкурен­ция или олигополия,

или их комбинация, многие основные положения маршалловско-викссллевской школы

либо становятся неприменимыми, либо нуждаются в гораздо более сложных

доказательствах. Это относится прежде всего к основополагающему поня­тию

равновесия, т.е. предопределенного состояния экономического организма, к

которому он всегда стремится и которое обладает некоторыми простыми свойствами.

В случае олигополии предопределенного состояния равновесия, как правило, вообще

не существует. Здесь возможны бесконечные выпады и контрвыпады, военные действия

между фирмами, которые неизвестно сколько будут продолжаться. Конечно, есть

много специфических случаев, когда состояние равновесия теоретически существует

и здесь. Но даже в этих случаях равновесия достичь гораздо труднее. Кроме того,

на место "благотворной" конку­ренции классиков здесь приходит "хищническая"

борьба не на жизнь, а на смерть или состязание за контроль над финансовой

сферой. Все это открывает массу возможностей для злоупотреблений и

расточительства, а ведь надо учесть еще издержки на проведение рекламных

кампаний, препятствия на пути новых методов производства (скупка патентов для

того, чтобы их никто не использовал) и т.д. И наконец, самое важное: даже если в

этих условиях чрезвычайно дорогостоящим способом нам удается добиться

равновесия, это вовсе не гарантирует нам ни полной занятости, ни максимального

выпуска продукции, как это было в случае совершенной конкуренции. Равновесие

здесь может совмещаться с неполной занятостью. И, похоже, неизбежно

подразумевает уровень производства, не достигающий максимума, поскольку

стратегия сохранения прибыли, невозможная при совершенной конкуренции, в данном

случае становится не только возможной, но и неизбежной.

Ну что же, значит, мнение "человека с улицы" (если только это не бизнесмен) о

частном предпринимательстве справедливо? Разве современный анализ не опроверг

классическую доктрину и не оправдал точку зрения масс? Разве в конце концов мы

не выясни­ли, что производство ради прибыли и производство ради потребления не

часто идут параллельными курсами, а частное предприятие представляет собой не

более чем средство для сокращения производства с целью извлечения прибылей,

которые в свою очередь правильно характеризуются как результат поборов и

вымогательства?