Крепостное право - от бога. Объявления о продаже людей

    

На главную страницу библиотеки

Оглавление книги

 

 

Екатерина Андрееважестокий путь Жестокий путь крестовые походы

Екатерина Андреева


Стоглавая гидра

 

За ревностную службу царям, за доносы и наушничество нередко духовные отцы получали награды и ордена. Бывали случаи, что «святые отцы» настолько пресмыкались перед самодержавием, что приказывали на иконах в церквах писать портреты царей. Например, когда при Екатерине II делалась роспись вновь построенного собора в Могилеве, на иконе божьей матери была изображена царица, а вместо архангела Гавриила — ее любимец князь Потемкин. Православные отцы церкви, как и католические, запятнали себя самыми отвратительными преступлениями. И каждый раз, когда народ поднимался на борьбу с угнетением, церковь была на стороне сильных, то есть тех, кто ей больше платил.

В исступленной ненависти к прогрессу духовенство всех стран готово было испепелить, усеять трупами, предать огню всех, кто восставал против рабовладельческого, крепостнического, феодального и капиталистического строя.

Русское духовенство никогда не жалело и не защищало крепостных. Наоборот, оно внушало, что крепостное право от бога! Ведь это было выгодно и церкви, хотя бы потому, что сотни тысяч крестьян были крепостными монастырей и духовенства.

Тяжелым беспросветным рабством давило крепостничество на русскую землю. Крестьяне не только были обязаны работать на помещиков, на церковь и на царское правительство, они были рабами своего господина и телом и душой. В то время богатство человека измерялось числом душ, которыми он владел. «Души» означали крепостных мужчин, а женщины и дети в счет не шли. Богатым человеком считался помещик, владевший несколькими сотнями, а то и тысячами душ. Господин имел право наказывать плетью и даже убивать своих крестьян. Он мог обменивать их, как вещи, проигрывать в карты и продавать, причем разлучал жену с мужем, мать с детьми, жениха с невестой. Продавали и обменивали людей наравне с домашним скотом и вещами.

В газетах конца XVIII века ежедневно печатались объявления о продаже имущества:

 

«1. Продается деревянный дом с садом... Тут же в доме можно купить кучера и голландскую корову.

 

2. За 180 рублей продается девка двадцати лет, которая чистит белье и отчасти готовит кушанье. О ней, как и продаже   подержанной   кареты   и   нового седла,   спросить на почтовом дворе...

 

3. За излишеством   продается пожилых лет прачка за 250 рублей.

 

4. Продается хороший лакей 57 лет, башмачник с женой, она шьет в тамбур и золотом, с сыном пяти лет, с грудной дочерью, которые поведения хорошего...

 

5. Продается каменный дом с мебелями, также пожилых лет мужчина и женщина, и холмогорская корова с теленком. ..

 

6. В Литейной части против Сергия продаются в церковном доме два человека — повар и кучер, годные в рекруты, да попугай».

 

Последнее объявление было помещено кем-то из духовных отцов, служащих в Сергиевском соборе и проживающих в церковном доме.

Жестокое, бесчеловечное отношение к своим крепостным было настолько в обычае, что никого не возмущало. Только передовые просветители России, как и во Франции, во второй половине XVIII века единым фронтом нападали на общего врага:  на крепостничество,  феодализм и  религию.

В России против притязаний церкви и религии на науку выступал   Ломоносов,   доказывавший,   что   мир   никем не создан, что он существовал и будет существовать вечно и развивается по своим законам. Ломоносов требовал от ученых выйти ив подчинения религии, потому что религия и наука несовместимы. Он боролся с духовенством как с душителями науки всеми доступными ему средствами. В своих произведениях он восставал против суеверий, религиозных обрядов и обычаев, против религиозных праздников.

Родоначальником революционных мыслей в России был продолжатель ломоносовских традиций — Александр Николаевич Радищев.

Всю свою жизнь он был защитником угнетенного крестьянства, и его взгляды складывались под влиянием борьбы народа против власти помещиков. Он протестовал против всякого порабощения и неравенства, боролся против религии, выступал против суеверий и религиозных предрассудков. Он отрицал бессмертие души и писал, что когда прерывается жизнь человека, то одновременно с телом умирает и дух. Радищев считал всякую религию и церковь защитницами самодержавия и крепостного права и называл церковь «стоглавой гидрой» с полными челюстями отравы и льстивой улыбкой на устах; он говорил, что церковь всюду сеет невежество и предрассудки, приучает человека к рабской покорности и призывает всех к слепой вере:

«. . .Призраки, тьму повсюду сеет, Обманывать и льстить умеет И слепо верить всем велит».

Изучив историю человечества, Радищев пришел к заключению, что религия и церковь заодно с царским правительством тиранит и эксплуатирует порабощенный народ, является врагом прогресса, науки и просвещения. Он писал, что священнослужители всегда были изобретателями оков, которыми отягчали в разные времена человеческий разум: они подстригали крылья разуму, чтобы преградить человеку путь к величию и свободе.

Радищев верил в народные творческие силы и в своем знаменитом сочинении «Путешествие из Петербурга в Москву» страстно призывал к борьбе, к насильственному свержению самодержавия, к организации демократической республики. Эту книгу Радищев отпечатал в собственной маленькой типографии, которую специально для этого создал. Издать книгу с призывом к борьбе за свободу было целью его жизни.

Уже целый месяц С волнением читали эту книгу в Петербурге, о ней много толковали; все сходились на том, что книга «предерзкая и возмутительная», но никто не знал, кто же ее автор. Наконец книга попала во дворец и дошла до императрицы Екатерины II. С первых же слов книга была оскорбительна: «Зимой ли я ехал, или летом, для вас, я думаю, все равно...» Этим автор пояснял, что во все времена года в стране творятся одинаковые насилия и позорный торг миллионами людей — крепостными. Властно заставлял Радищев читателя ехать за собой и показывал ему вопиющее зрелище правды: голод, нищету, разорение русской земли. Он показал настолько полный и потрясающий душу произвол одних людей над другими, что конец своим страданьям угнетенные могли найти только в смерти.

Но Радищеву мало было дать просто картину жестокой жизни. Силой своего слова он хотел заставить читателя быть заодно с крестьянами в их правом суде. Он хотел оправдать расправу крестьян над помещиками-извергами. Он писал: «Страшись, помещик жестокосердный, на челе каждого из твоих крестьян вижу твое осуждение!»

Пламенный гнев и жестокая скорбь, безудержная, безрасчетная искренность автора были так стремительны, что нельзя было не подчиниться, не разделить его вдохновенья, говорившего о том, что общее благо выше личного, что служение общей пользе обязательно каждому, кто называет себя человеком. Нельзя быть счастливым, когда кругом рабы!

Эта книга карала крепостников, как ода «Вольность», написанная им раньше, карала царей. Приговор тем и другим был беспощаден. Самым страшным для Екатерины II было пророчество грядущей революции, второй «пугачевщины», которую только что с трудом удалось подавить. И Екатерина распорядилась, чтобы полиция немедля дозналась, кто автор этой злонамеренной книги, и книгу приказала сжечь.

Вскоре Радищев был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Императрица сказала судьям, что Радищев поступил «вопреки своей должности и присяге». Нарушение же присяги каралось смертью. Так царицей был подсказан приговор, и Радищева присудили к смертной казни отсечением головы. Приговор был заслушан в сенате и в государственном совете, а через несколько дней последовал именной указ Екатерины II сенату: «Ввиду мира со Швецией заменить казнь Радищеву десятилетней ссылкой в Илимский острог».

Радищева заковали в кандалы, надели на него нагольную шубу и под крепкой стражей отправили за тысячи верст в Восточную Сибирь. Он ехал спокойно. Дело его жизни было сделано, книга написана и вышла в свет, и сколько бы ее ни преследовали, ни уничтожали, потомство о ней все равно узнает и оценит. Радищев это чувствовал и предвидел, когда писал:   «Потомство отомстит за меня!»

Пока его везли, люди глазели на него и удивлялись, что преступник обличием барин, а в кандалах, как убийца: «За что же его? Кто он?» И под мерную качку возка Радищев написал ответ в стихах:

«Ты хочешь знать: кто я? Что я? Куда я еду? Я тот же, что и был и буду весь свой век: Не скот, не дерево, не раб, но человек! . .»

Атеистические сочинения в России и в Западной Европе, разоблачая религию как врага разума, культуры и просвещения, быстро распространяли вольнодумство и расшатывали церковь, нанося ей сокрушительные удары.

Но Екатерине II в сочинениях Радищева было страшнее осуждение царей и помещиков, тем более, что во Франции как раз в это время началась великая французская революция 1789 года.

 

 

На главную страницу библиотеки

Оглавление книги