Изучение пещер. Кости пещерных животных и людей. Каменные орудия труда

  

Вся электронная библиотека >>>

 Палеонтология >>>

   

 

ЗАПИСКИ ПАЛЕОНТОЛОГА


Раздел: Наука

 

Глава III В ПЕЩЕРАХ УРАЛА И ПРИМОРЬЯ

  

Урал — это Рифейские горы античных и средневековых историков и географов, крайний северо-восточный предел, куда достигала мысль европейцев в начале и средине нашей эры. Уральский хребет древен. Мощные складки его кристаллических пород вздыбились еще в девоне и перми, миллионов 250 лет тому назад, отгородив широкой стеной невысоких параллельных гряд равнины европейского северо-востока от западно-сибирской низины. Почти две тысячи километров сплошной горной тайги нужно пройти теперь по меридиану от предуральских степей, чтобы добраться до тундр Большой земли и Ямала.

За последние 30—40 миллионов лет горы почти не поднимались. Одряхлев, они сильно разрушились потоками и осели. Эта дряхлость рельефа, реликтовость хребтов, названная пенепленом, хорошо заметна на южной оконечности Урала — в Башкирии, где сглаженные лесистые увалы сходят к югу на нет, как бы утопая в приуральском лесостепье.

Что же было в уральских горах и предгорьях в ледниковые и межледниковые эпохи? Какие изменения претерпела фауна этих мест с плейстоцена и чем изменения были вызваны? Какие ландшафты и охотничьи угодья осваивали здесь первобытные племена в каменном веке и когда, как давно начали они свое продвижение на север по этой горной стране? Древние племена оставили следы своих путей и оседлого пребывания в пыльных слоях пещер и гротов, затерянных в глубине ущелий. Как и на Русской равнине, такими следами оказались орудия, изделия из кости и костные остатки мясных рационов.

О пещерах и капищах Урала было известно по географической и археологической литературе еще с прошлого столетия. Мне пришлось побывать только на трех участках хребта —в его средней, северной и южной частях.

 

В Кизеловской пещере-ловушке

 

Мое знакомство с Уральским хребтом началось с его средней части — с Кизеловского угольного массива. Поводом поездки тогда, в 1956 г., были черепа и кости какого-то карликового пещерного медведя, которые обнаружились в Москве у археолога О. Н. Бадера. Они были как бы уменьшенной в полтора раза копией костей обычного пещерного медведя. Отто Николаевич вытащил несколько черепов и костей скелета таких мишек из небольшой пещерки, которая неожиданно вскрылась рабочим при ломке известняка на окраине города Кизела. Кизеловскую пещеру и ске-

леты самого медведя требовалось исследовать подробно ( 21).

Из Ленинграда до Перми мы добрались быстро. После работы в Пермском краеведческом музее мы ехали поездом, поднимаясь к верховьям притоков Камы. Мы — это я, лаборантка Тина Шевченко и (временный рабочий — 18-летний парнишка Боря. За окнами расстилалась беспредельная смешанная и темнохвойная тайга западного склона Урала, мелькали живописные полянки с цветущим поповником, пологие ущелья, а местами — и вертикальные стенки известняковых скал, полуприкрытые зубчатой чашей леса. На подъезде к городу Кизелу появились гигантские пирамиды — териконы сланцевого шлака, вывезенные механическими вагонетками. Их вершины слегка курились ядовитым серо-желтым дымком.

На северной окраине городка, в управлении шахты № 5 имени В. И. Ленина, нас встретили приветливо и,устроив в уютной деревянной гостипйцо, предложили воспользоваться для работы полным шахтерским одеянием — брезентовыми робами, резиновыми сапогами, текстолитовыми касками, тяжелыми ацетиленовыми фонарями, кирками и лопатами. В раздевалке и у душевой теснились пожилые и молодые шахтеры разных смен. Одни готовились к спуску в шахту, другие спешили отмыть угольную пыль после подъема из забоя. Нам же, облачившись в доспехи, пришлось перейти через глубокий овраг — ущелье речки Кизел — и подняться до каменоломни. Там, почти у самого верха правого борта ущелья, в разрушенной взрывами известняковой скале зиял узкий лаз в купол пещеры.

По крутой осыпи щебня мы спустились метров на десять вниз — на дно провала, подсвечивая себе дорогу фонарями. Купол и свободная вертикальная стенка сверкали белоснежными натеками кальцита. Пещерка овальной формы была невелика, метров 8—9 в высоту и с большим диаметром в 20 м. Она образовалась в результате разлома и смещения пластов известняка, а затем была размыта водой. На дне из-под тяжелых блоков известняка и из щебня тут и там виднелись придавленные трубчатые кости и ребра медведей. Приглядевшись в полутьме, мы стали замечать скелетики грызунов, летучих мышей, соболей и куниц, лежащие на поверхности, а частью замытые в ил. Низкий лаз вел куда-то наклонно вниз на север — в глубь известнякового массива. В конце коридорчика через десяток метров мы обнаружили неглубокий колодец, полузаваленный крупными осколками известняка. Между застрявшими глыбами можно было кое-как протиснуться вниз и очутиться в следующей камере, размером 6X8 м, хорошо промытой когда-то потоками воды. В ней можно было стоять полусогнувшись. Здесь па сухих приступочках вдоль стен кое-где валялись единичные мелкие косточки грызунов и куницевых. Один из рабочих каменоломни еще в прошлом году собрал здесь шесть небольших черепов соболей и теперь подарил их нам.

Через отверстие в полу второй камеры была возможность с натугой пролезть и в третью, а там — только ползать на четвереньках, царапая голову и бока об острые кальцитовые сосульки потолка и сетчатые занавеси стен. Много десятков тысячелетий тому назад вода, растворив слои известняка, освободила здесь пространство десятка в три кубических метра и дальше ушла куда-то вниз но узким щелям.

Покрутившись па коленях в полутьме в этой слегка наклонной камере, посетитель мог довольно легко заблудиться — не найти обратного выхода, так как отверстие в потолке было малозаметно. Так и произошло с нашим любопытным Борей, (который полез на разведку последним. Потолкавшись туда-сюда в третьей камере и испугавшись, парень сообразил все же, что лучше не тратить сил, а сидеть и дожидаться нашей помощи. Долгое отсутствие Бори заставило нас послать на его выручку одного из молодых рабочих каменоломни, который и вывел подземного пленника на свет божий.

Между тем мы безуспешно пытались разыскать старый вход в первый зал пещеры, через который животные когда-то проникали сюда. Он был явно засыпан крупными обломками и глыбами известняка, образовавшими огромную насыпь в юго-восточной половине этого зала. Низке но склону подходной туннель был уже подорван взрывными работами.

Мы заложили под северо-западной стенкой зала два шурфа по квадратному метру и начали послойный сбор костей. Основную коллекцию — свыше 5 тысяч костей и их фрагментов от 25 видов зверей — удалось собрать из сухих иловатых отложений за большой глыбой камня перед колодцем. При сильных «водотоках там образовывался, вероятно, тихий закуток, в котором и оседали кости. Порядочно костей было извлечено при просеивании через сито рыхлых отложений, заполнивших промежутки между глыбами, заклинившимися в стенках колодца. Эти камни действовали как своеобразная решетка, пропускавшая воду, но ловившая трупики и кости зверей и зверушек.

Основная масса собранных костей принадлежала мелкому пещерному медведю, затем шли: волк, соболь, куница, росомаха, выдра, горностай и ласка. Грызуны были представлены белкой, водяной крысой и рыжими полевками; насекомоядные — обыкновенной, малой и средней землеройками, кротом; летучие мыши — ночницами, кожанками и ушаном. Каким-то образом попал сюда и относительно свежий скелет зайца беляка.

Список пещерных жертв в 25 видов был довольно странный. В нем явно преобладали звери и зверушки, пользующиеся подземными пустотами как убежищами

для зимией спячки, отдыха и спасения от врагов. Полностью отсутствовали в пещере остатки копытных, которые всегда были основой пищевого рациона позднепалео- литических людей, а также остатки других крупных хищников — пещерных львов, гиен, бурых медведей. Не оказалось здесь и костей птиц, которые накапливаются совами. Не нашли мы и палеолитических орудий. Вероятно, Кизеловская пещерка вообще не заселялась первобытными людьми, пещерными львами и гиенами, филинами и сычами.

Среди остатков малых пещерных (уральских) медведей было учтено минимум 49 особей, из которых до 40% оказалось подсосными, а 6% лончаками, т. е. прошлогод- ками. Гибли, следовательно, преимущественно медведицы со своим приплодом перед выходом из зимней спячки. Причиной гибели зверей могла быть полая вода при сильных весенних оттепелях. Внезапно поднявшись, вода врывалась сплошным бурлящим потоком в пещеру и топила полусонных зверей, которые с ревом метались в темноте сЕоей смертпой камеры, тщетно пытаясь найти выход и спастись. Опасность усугублялась, вероятно, тем обстоятельством, что берложная камера была па небольшом подъеме и при прибыли воды в пещере образовывался сифон. Среди собранных нами 5.5 тысяч костей медведей можно было выделить по черепам и их обломкам по крайней мере 12 взрослых особей, относящихся к самкам. Пещеры-ловушки такого типа могли, следовательно, регулярно истреблять медвежью популяцию целого района ( 22).

В паши дни Кизеловская пещера находится примерно на высоте 70 м над руслом ручья. С эпохи обитания медведей речка Кизел, очевидно, врезалась на этом участке по крайней мере на 60—65 м. Что это было действительно так, показывает наличие костей выдр, которые обычно ищут убежища в пустотах, расположенных на уровне либо немного выше уровня воды. Возможно, что такая сильная врезка русла была обусловлена местными поднятиями известнякового массива.

При таком толковании давних событий уже нетрудно объяснима гибель мелких зверушек. Часть их — грызуны, землеройки, кроты — могла заноситься в пещеру полой водой, когда вход оказывался ниже уровня потока и в участке входа крутилась воронка водоворота. Другая часть подземных зверушек — соболя, куницы, ласки, а также кроты и мышевидные грызуны — могла просто проваливаться в первую залу с потолка по щелям в известняке. Они гибли либо при падениях, либо от голода, когда вход был уже засыпан. Летучие мыши и при нашем посещении залетали в смежные узкие щели в стенке из-

вестняковой скалы, забираясь, очевидно, в какие-то смежные внутренние пустоты.

Тем не менее накопление большей части собранных нами костей и косточек относилось к эпохе жизни и гибели пещерных медведей. По анализу радиоуглерода в их костях эта эпоха отстоит не менее чем на 18 тысячелетий. За это время все мягкие части туш и тушек, связки, шкуры и волосы истлели все без остатка. Истлели и все остатки древесины, которые тоже заносило в пещеру.

Итак, на Среднем Урале нам удалось познакомиться с особым довольно редким типом пещер, промытых водой снаружи во внутрь. Пещеры этого типа оказывались своеобразной смертельной ловушкой для заселявших их животных, ловушкой, значительно более опасной, нежели пещеры более обычного — устьевого типа, т. е. промытые изнутри.

Карликовый пещерный медведь Кизеловской пещеры оказался особым видом, который был описан еще академиком А. А. Борисяком под имепем российского пещерного медведя. Два черепа этого медведя были переданы в геологический музей Пермского университета, а собранный полный скелет дополнил коллекцию Зоологического музея Академии наук СССР в Ленинграде. На основе изучения строения скелета было доказано, что это особый вид, отличный от большого пещерного медведя Европы, Кавказа и Урала. По степени развития «пещерных» признаков ои превзошел своего гигантского собрата.

В Медвежьей пещере. Летом 1961 г. я и моя помощница И. 15. Кузьмина приняли участие в археологической экспедиции иа Северном Урале. Археолог В. И. Канивец и геолог Б. 11. Гуслпцер вели в верховьях Печоры и Уньи исследования пещер и их отложений, обнаружив там развитый поздний палеолит.

От Сыктывкара до поселка Курья па верхней Печоре нас доставил неизменный выносливый биплан ПО-2. Три следующих дня мы добирались на двух лодках до лагеря археологов—километров на 180 вверх «по Печоре. Десяти- сильиые подвесиые моторы «Москва», закрепленные на легких тесовых плоскодонках, преодолевали один за другим бурные обмелевшие перекаты. Наши проводники, егеря Печорского заповедника, ловко маневрировали в струях, выбирая приглубые участки русла. Местами все же приходилось двигаться на шестах и вылезать за борт в обмелевшие хрустальные струи, проталкивая лодки но крупному розоватому галечнику. Залитые солнцем плесы, обрамленные у берегов плотными темно-зелеными зарослями голого подбела, зубчатые опушки пих- тово-еловой тайги были прекрасны и бесконечно сменялись в неповторимом разнообразии ( 23). На перекатах плескались бойкие хариусы, хватая на лету мух и бабочек, а вечерахмп из глубин омутов, как ракеты, взлетали над гладью вод пудовые семги. Напуганные шумом моторов, разбегались но воде в забитые свалившимся лесом старицы выводки крохалей, гоголей и хохлатых чернетей. Но вот и долгожданная встреча в палаточном лагере археологов. Он стоял на низкой пойменной терраске под сенью елей и берез, уже беззастенчиво ободранных на растопку костра. Начальник экспедиции Коми филиала Академии наук Вячеслав Ильич Канивец дает любезное указание своим помощникам устроить нас поудобнее на свободной жилплощади — в просторных палатках.

Археологи обосновались здесь солидно. Три большие плоскодонные расшивы, оборудованные под рульмоторы,

доставили сюда необходимое экспедиционное снаряжение. На речке против лагеря чуть ниже переката были выставлены четыре «кораблика» для ловли серебристых хариусов. Эти бойкие красавцы нет-нет, да и садились на крючки, сдобренные двумя-тремя перышками или кусочком марли. В Ячарепом виде и в ухе хариусы были превосходны и значительно оживляли обычную тоскливую экспедиционную мешанину из подручной крупы, свиной тушонки и клеклых макарон.

Уже на следующий день тучи комаров облепили нас под пологом вековых пихт и елей, как только мы двинулись от палаток к Медвежьей пещере. До нее от реки было метров двести. На подъеме ко второй террасе сквозь чащу берез и пихт показался обрыв серой скалы, и в ней — темное полулуние устья пещеры. ВертикальпаЯ 20-метровая стена известняка была живописно увепчана по верхнему краю пихтами, кедрами и соснами ( 24). Ниже шел довольно крутой склон высотой 20—25 м в виде осыпи шатких известняковых глыб и дерна. Десять молодых рабочих-лаборантов выбирали ножами квадраты рыхлой породы у входа в пещеру. Большой раскоп был углублен уступами уже на 2.5 м и местами дошел до скального дна. В его стенках тут и там торчали обломки рогов северных оленей, косточки песцов и зайцев, обломки челюстей и зубы пещерных медведей, кости лошадей, овцебыков, мамонтов. Наметилось два горизонта накопления осадков: бурого суглинка внизу и серого — вверху.

Изредка то один, то другой рабочий с восторгом тащил Канивцу на осмотр древние артефакты: кремневые от- щепы, ножевидные пластинки, скребки. Обломки костей и мельчайшие косточки грызунов — леммингов, полевок — тщательно собирались по горизонтам и квадратам и после просушки паковались в шифрованные мешочки. Наиболее эффектные образцы артефактов премировались в конце рабочего дня банкой сгущенки — традиционного лакомства туристов. Ира Кузьмина была без промедления усажена за предварительное освоение палеонтологического материала.

Из прохладного сухого устья пещеры открывался, между тем, вид на темные леса левобережья Печоры. В пещере было уютно и даже не кусали комары. Ширина входа составила 12 м, при высоте 3 м и глубине грота 20 м. Норма в 240 м2 на 8—10 человек орды была не так уж плоха. Надев брезентовые <костюмы, рукавицы и подвязав берестяные наколенники, мы поползли с одним из рабочих-студентов по острым обломкам известняка, выстилающим днище первого грота, в низкий дальний лаз. Через 50 м от устья пещеры он превратился в узкий туннель треугольного сечения. Местами теперь можно было выпрямиться в рост. Своды потолка туннеля, промытого сотни тысячелетий тому назад, были влажны. Здесь на глинисто-песчаных наносах при колеблющемся пламени свеч стали попадаться разломанные черепа и кости пещерных медведей. Они лежали горизонтально или торчали местами стоймя в полном беспорядке, очевидно, снесенные сюда потоками жидкого ила и песка из каких-то обрушившихся верхних залов. Изредка встречалась н оси лузамытые в грунт единичные кости пещерных львов, а на поверхности лежали косточки современных зайцев, глухарей и рябчиков, затащенные, вероятно, лисицами.

Общая длина внутренних ходов, по замерам геологов, составляла до 480 м. В конце концов туннель кончился тупым завалом и нам пришлось повернуть обратно. Специальных археологических раскопок в дальних ходах В. И. Канивцом не предполагалось. По соседству с Медвежьей имелись еще две пещеры, одна из них — с обрушенным потолком, другая — наполненная льдом.

Ну что ж, древним печорским первопроходцам, как видно, жилось здесь неплохо. Обилие крупного промыслового зверя, уют гротов, основного и близлежащих, близость чистейшей воды, наличие топлива и, наконец, широта свободных пространств, а следовательно и отсутствие вероломных соседей, — все это могло только способствовать процветанию добравшейся сюда первобытной орды. Даже в наши дни небольшая группа выносливых и сметливых людей могла бы безбедно прожить в этом таежпом краю при элементарной сноровке и при простейшем снаряжении эпохи бронзы, а быть может, и неолита. Рыба — хариусы, семги и щуки — в реке, лоси, северные олени, медведи, глухари и рябчики в тайге могли обеспечить круглогодичное снабжение белковой пищей при сохранении ее в вяленом, сушеном и копченом виде. Хватило бы и витаминов — черника и брусника, грибы имелись здесь в изобилии. Непосредственно за пещерой, в небольшом распадке, я встретил на экскурсии следы и тропы лосей, а на солнечных полянах паблюдал жировку медведя, увлеченно рывшего полевок, муравьиные кучи и корневища сложноцветных и зонтичных ( 25). Ребята археологической группы показали и магистральную лосинную тропу через печорский перекат, километров шесть ниже лагеря.

В течение одного из последующих дней мы поочереди пробирались в дальний туннель, собирали медвежьи и львиные кости и вытаскивали их на веревке в железном корыте. Исследование нескольких сот целых костей пещерных медведей, извлеченных из дальних ходов, убедило нас, что гибель этих мирных хищников и накопление их остатков в глубинных залах пещеры шли естественным порядком — без участия первобытных охотников. Медведи (и львы) гибли там постепенно от старости и болезней, а также придавленные сорвавшимися глыбами или утопленные в спонтанных потоках воды при спячке и отдыхе. Иная картина наблюдалась в раскопе у устья пещеры. Ведь именно этот сухой и светлый грот был привлекателен для человечьего жилья, и его-то и освоили древние уральцы.

Многие тысячи обломков разбитых костей крупных плейстоценовых животных не оставляли сомнений в том, что здесь хозяйничали люди каменного века. Они раздробили кости и черепа песцов, волков, пещерных медведей, росомах, соболей, зайцев, мамонтов, волосатых носорогов, лошадей, северных оленей, лосей, первобытных бизонов, овцебыков. Неожиданно попались даже единичные кости сайги. Так далеко на европейском севере ее остатки удалось обнаружить впервые. В XIX в. северная граница обитания этой антилопы проходила на тысячи километров южнее — за безбрежными таежными лесами, которые распространились по плейстоценовой тундростепи в послеледниковую эпоху.

Разнообразие остатков видов охотничье-промысловых животных, обнаруженных в отлоя^ениях Медвежьей це- щеры, создавало уверенность в том, что древние уральцы в совершенстве владели высоким охотничьим искусством, используя по мере надобпости весь набор здешних мясных и пушных зверей для пропитания и одежды. Множество косточек грызунов, мелких хищников и птиц оказалось захоронено в нижнем палеолитическом слое (бурого суглинка) в результате хищничества филинов и сарычей. Совы, очевидно, занимали пещеру после того, как ее забрасывала первобытная орда. Из погадок филинов и дневных хищных птиц в слои попали косточки ласок, горностаев, степных хорей, степных пищух, водяных крыс, обских и копытных лехммингов, белых куропаток, рябчиков, тетеревов. Единичные косточки рыб принадлежали хариусам, которых тоже ловят наши филины ночью на перекатах.

Орудий каменного века археологи обнаружили в общем немного. Инвентарь был беден, относится он к верхнему палеолиту, — таково было их общее заключение.

Между тем анализ видового состава остатков животных из палеолитического слоя суглинков все более убеждал пас, что обстановка эпохи верхнего палеолита была на севере Урала совершенно иной, чем ныне. Ведь в тем- нохвойной многоснежной тайге современного тина не могли бы жить степные хори, стенные пищухи-сеноставки и быстроногие сайгаки. Не было бы условии в сплошной тайге и для мамонтов, бизонов и лошадей. Послеледникового рыхлого многоснежья в Приуралье совсем не мог переносить даже волк, который стал проникать сюда вновь из тундры с севера и из приуральских степей с юга лишь в последние годы по зимним тракторным дорогам, при начавшейся повсеместной вырубке лесов. Итак, во второй половине плейстоцена здесь расстилалась холодная степь или тундростепь, а лесная фауни- стическая группировка была немногочисленна. Соболя, белки, бурундуки, бурые медведи ютились где-то по лесистым ущельям внутри горной системы и по приречным лесам. Зато некоторые звери — пещерный медведь, пещерный лев, мамонт, носорог, лошадь, овцебык и сайгак — были вытеснены с Северного Урала в конце последней ледниковой эпохи. Их место заняли лесные животные, приспособленные к лесной среде и многоснежью.

Современная таежная группировка зверей Северного Урала содержит лишь часть уцелевших крупных видов былого. Это северные олени, лоси, бурые медведи, лисицы, росомахи и заново появившиеся волки. Относительно недавно — в последнем тысячелетии — сюда проникли с запада лесные куницы, а в 50-х годах XX в. были завезены речные бобры и ондатры.

Через месяц, вдоволь накормив комаров и набрав изрядно костей в нашу коллекцию, мы возвращались обратно. Спускаясь по Малой Печоре, мы посетили Канин- скую пещеру, которая расположена на 47 км выше устья Уньи. Она была уже раскопана В. И. Канивцом в предыдущие годы, но и до сих пор считается священной у народа манси — зырян. Разбирая слой за слоем, археолог дотошно проследил здесь маломощные отложения эпохи железа, бронзы и палеолита. Со сменой эпох и веков менялись и видовые наборы костных остатков. В верхних слоях вековой пыли эпохи металлов оказался завал нескольких десятков жертвенных черепов бурых медведей. В слое эпохи бронзы и раннего железа собрано более 6 тысяч костей и косточек других зверей, преимущественно лосей, северных оленей, бобров, зайцев, белок, куниц, выдр, росомах, песцов, волков, лисиц, водяных крыс. Среди косточек птиц преобладали остатки белых куропаток, гусей и глухарей. В средневековых слоях этой пещеры было найдено и несколько обломков бивней мамонтов со следами обработки. К сожалению, это отнюдь не значило, что наш волосатый слон дожил на Урале до нашей эры. В самом нижнем слое оказалось несколько десятков костей северного оленя, зайца, бурого медведя, барсука, песца и единичные — лося, бизона, овцебыка.

Для будущего палеонтолога Ирочки Кузьминой поездка в верховья Печоры не прошла бесследно. Она сумела объединить в коллекциях Зоологического института Академии наук сборы археологов и геологов и из серии пещер, обнаруженных по ущельям притоков Печоры — речек Уньи, Илыча, Подчерема. В результате обработки обильных материалов в 110 тысяч определимых костей и их фрагментов составилась довольно целостная картина истории фауны млекопитающих с плейстоцена до наших дней в районе Северного Урала и Печорского заповедника. Подробная и тщательно выполненная работа была успешно защищена исследовательницей в качестве кандидатской диссертации. На огромном материале Кузьмина убедительно показала смену тундрово-степной фауны плейстоценового Приуралья на таежную, лесную в конце плейстоцена, начале голоцена. Будущим исследователям природы Урала знакомство с печатной работой И. Е. Кузьминой (1971) будет безусловно необходимо.

 

 

СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ:  ЗАПИСКИ ПАЛЕОНТОЛОГА

 

Смотрите также:

 

Пещерные люди. Пещерный человек не знал одежды. От холода...

...т. е. слон с густой длинной шерстью и сильно загнутыми клыками, бизон, громадный древний бык, кабан, крупный (так наз. теперь северный) олень, пещерный лев и пещерный медведь.

 

Начало скотоводства и обработки земли

Исчезли многие породы крупных зверей, мамонт, пещерный медведь, древний большой бык, и размножились животные, свойственные нашему времени.

 

Первые пещерные люди. Мустьерская эпоха, кроманьон - кроманьонцы

Под ним шла красноватая земля, в которой нашлись кости мамонта, носорога, лося, гиены, пещерного медведя и саблезубого тигра, а также следы от костров первобытных людей.

 

Кирилловская стоянка. Мизинская стоянка. Ледниковый период в восточной...

...в окружении исчезнувших теперь и отчасти существующих животных, на которых он охотился, — мамонтов, носорогов, пещерных медведей, львов, гиен, волка-собаки, северных оленей.

 

Неандертальцы - от названия долины Неандерталь (Neandertal) в Германии...

Неандертальцы охотились на крупных животных (северный олень, мамонт, шерстистый носорог, пещерный медведь, лошадь, бизон и др...

 

Последние добавления:

 

Первобытный человек