|
|
И последнее, что хотел бы автор
сказать читателю, который, если еще не побывал, то непременно побывает на
Шайтан-Мердвене: будьте благоразумны и дальновидны—корни будущего в прошлом,
творимом и нашими руками.
«Печальна судьба памятников древности в Крыму, и в
частности остатков древних сооружений. Они гибнут от влияния стихий и
расхищения, уничтожаются от отсутствия надзора за ними, а главное — от
недостатка уважения к памятникам старины в массе населения. И хуже всего то,
что это уничтожение и расхищение
остатков древних сооружений не ослабело, а скорее
усилилось в последнее столетие, даже вернее — в последние десятилетия».
Слова эти, принадлежащие Арсению Ивановичу Мар- кевичу,
написаны в конце прошлого столетия43. Многое изменилось с тех пор в отношении
местного населения и приезжих к памятникам истории и культуры, но еще не
редки такие визитеры, которые без умысла, а подчас и намеренно уродуют все и
вся. Есть опасение, что со временем Южный берег плотно зарастет кучами битого
бутылочного стекла и ржавых консервных банок, примечательные скалы будут
покрыты тщеславными и безграмотными надписями, стены старых крепостей
разнесут на куски, и станет «земля обетованная» памятником безразличию и
невежеству.
Автор вовсе не собирается сгущать краски, отнюдь. Пройдите
хотя бы на мыс Плана и убедитесь сами, как разрисован он. А древний монастырь
Сурб-Хач у Старого Крыма! Даже каменная черепица на его крыше изрезана вдоль
и поперек именами и фамилиями. Нечего сказать, дельная эпиграфика! Или
представьте себе уютное местечко у залива Ласпи, в роще древовидных
можжевельни- ков, среди скал, у самого моря. Чудесный уголок, не правда ли?
Но, боже мой, какого здесь хлама только нет, а над всем этим чуть ли не
метровыми буквами вещает потомкам надпись: «Мы вернемся к тебе, Ласпи!
Романтики из Советской Гавани».
Обо всем этом как-то даже неловко писать. Стыд за
неблаговидные поступки многих и многих туристов, наших современников, чаото
закрывает рот тем, кто хотел бы сказать, даже завопить во весь голос о всех
этих «романтиках». Взглянем правде в глаза: мы усиленно пропагандируем
туризм, интерес к древностям, к красотам родного края — и вот вам оборотная
сторона медали. Очевидно, чадо прививать не просто любознательность, а
бережное отношение, любовь ко всему, что нам дорого. Никакая местная
общественность, администрация, общества по охране памятников не в силах
отстоять драгоценные следы прошлого, пока каждый из нас не поймет всего ужаса
потребительского отношения к природе и старине.
Подобное вторгается и в ущелье Шайтан-Мердвена. Вот — кучи
грязных жестянок, там — осколки стекла, а вон взгляните налево: два
здоровенных балбеса, только что забавы ради скатив по ущелью глыбу
известняка, теперь пристроились на скальном карнизе и увековечивают свои
имена тюбиками масляной краски, шайтан бы их забрал!
Им и в голову не приходит вот так просто встать на крутом
повороте, окинуть взглядом небо, скалы, леса, I море и запомнить эту картину
на всю жизнь. И не думают они вовсе, что, топая по маршам Чертовой лестницы,
идут они след в след с самой историей.
Здесь крался, как тень, охотник эпохи неолита; ,1 быть
может, за тем камнем свирепый тавр поджидал вооруженного до зубов фракийского
солдата; на пороге t ущелья средневековый купец дрожащею рукой хватался за
тяжелую мошну, вслушиваясь в тревожный шелест листвы; наверняка об этот
камень споткнулся Пушкин, | держа за хвост пегую лошаденку; а вон — поворот,
на котором у Леси, незабвенной Леси, сраженной страшным недугом, в душе
родилась песня о Чертовой лестнице...
Верю — нет, знаю: каждый из них, стряхнув пот с ресниц,
оглянувшись на пройденный путь, застывал, пораженный величием и красотой
каменных громад.
Горной тесниной Шайтан-Мердвена прошла вся история Южного
берега и будет идти после нас. Что оставим мы для нее?
|