перелет Чкалова через северный полюс в америку

 

  Вся электронная библиотека >>>

 Воспоминания советских лётчиков >>>

          

 

Первые перелеты через Ледовитый океан

Из воспоминаний летчика


Раздел: Русская история. 20 век

   

ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ

  

По расписанию французской компании путь от Нью-Йорка до Гавра, равный 5840 километрам, «Нормандия» должна покрыть за 105—120 часов. Это обеспечивало огромнейшему пассажирскому лайнеру возможность держать «голубую ленту»— приз за скорость, успешно конкурируя с не менее гигантским пароходом такого же класса «Купи Мери», принадлежавшим англичанам.

Чкалов долго не уходил с палубы. Мы с Александром Васильевичем стояли рядом, очарованные необычайной красотой океана, пологие волны которого под лучами солнца искрились всеми цветами радуги.

В огромном зале ресторана наш столик был рядом со столиком какой-то старой русской княгини, ехавшей из Америки во Францию со своей племянницей. Неподалеку сидела киноактриса с мировым именем Марлен Дитрих с дочерью. Большинство пассажиров узнавали нас по многочисленным фотоснимкам в газетах и кинохронике.

Капитан парохода, добродушный француз, старый морской волк, поднимая бокал и благодаря и поздравляя пассажиров, упомянул наши нмсна и просил нас подняться, чтобы публика видела, о ком идет речь. Мы встали под аплодисменты, а Валерии Павлович с особенной грациозностью по русскому обычаю раскланялся на все четыре стороны.

Газета, выходившая на борту «Нормандии», опубликовала заявление адмирала Берда, известного полярного исследователя: «В третий раз в течение нескольких недель я имею честь поздравить Советский Союз. Создание дрейфующей станции «Северный полюс» и два перелета через Северный полюс в США — это три труднейших исторических подвига. Тот факт, что все эти три труднейших предприятия закончились блестящим успехом, свидетельствует не о счастливой случайности, а о тщательном и вдумчивом планировании и совершенстве личного состава авиации...

Утром 19 июля пароход подходил к пристани английского города Саутгемптона. Нас разбудили голоса толпы английских корреспондентов, прорвавшихся к нашим каютам в пять часов утра. Осажденные энергичными представителями прессы, мы быстро поднялись и вскоре уже «фнльмовались» для кинохроники, отвечали на вопросы. Любопытный разговор состоялся у Валерия с репортером «Дейли геральд», который спросил нашего командира: «Скажите, что вы чувствовали во время полета над Северным полюсом?» — «Ничего особенного,—улыбаясь, ответил Чкалов,— повседневная работа и даже сон согласно вахтенному графику».— «Где вы учились?» — задал вопрос тот же корреспондент. «Да там же, где учились все наши ребята в давнопрошедшие дни. Настоящей школой была гражданская война, революция, партия большевиков. Это была школа второй ступени. Хорошая школа, смею вас уверить,— весело и уверенно сказал Чкалов и тут же добавил: — Запишите, что лётному делу я был обучен Михаилом Михайловичем Громовым, асом советских летчиков».— «В этом случае учитель может быть доволен своим учеником,— заметил лондонский корреспондент американской газеты и спросил в свою очередь: — В чем разница в вашем полете и полете экипажа Громова?»— «Видите, мы были разведчиками небывалого маршрута. Об атмосферных условиях в Центральном полярном бассейне было мало что достоверно изучено. Скажу лишь одно: хотя и трудно было, но «ничевоу», прошли над Ледовитым океаном и его полюсом и достигли США. Громов учел эти обстоятельства и взял кислорода значительно больше. Это обстоятельство позволило ему идти, как правило, напрямую, когда облачность заставляла поднимать высоту полета».

Кто-то из окружавших нас незнакомых людей в салоне «Нормандия» задал еще вопрос лично Чкалову:

—        Вы очень богаты, мистер Чкалов?

Валерий, чуть подумав, оглядел окружающую нас публику и серьезно сказал:

—        Да, я очень богат!

—        Сколько же миллионов имеете? — снова спросил иностранец.

—        Сто семьдесят миллионов! — уже с хитринкой во взоре озорно,ответил Валерий.

—        Чего? Рублей, долларов? — пытался уточнить вопрос, по-видимому, американец.

—        Сто семьдесят миллионов человек! — разъяснил Чкалов удивленному иностранцу.— Все они работают на меня, а я на них...— весело закончил Валерий свой остроумный ответ.

«Нормандия» оставила Саутгемптон, набрала ход, и мы быстро прибыли во французский порт Гавр. Оттуда поездом мы проехали в Париж на Сен-Лазарский вокзал. Мы увидели огромное количество людей. К нам подошли работники полпредства. представители французского министерства авиации, генерального штаба, вице-председатель авиационной комиссии палаты депутатов Вайян Кутюрье, участники Второго конгресса Международной ассоциации писателей и с ними наши советские писатели Михаил Кольцов, Агния Барто, множество журналистов и корреспондентов французской и советской печати. Тут же на вокзале Чкалов выступил по радио с крат- кон речью.

А утром 20 июля в полпредстве словно все перевернулось: в гостиной кто-то кричал, грохотал, гомерически смеялся.

—        Это несомненно пришли они,— непонятно сказал наш полпред Сурнц, когда мы сидели в его столовой и завтракали.

Мы отправились в гостиную и здесь увидели веселых, оживленных, жизнерадостных Алексея Толстого, Всеволода Вишневского и Михаила Кольцова.

—        А я-то думал, что прибыла рота солдат, которым подали команду: «Вольно! Разойтись!» — шутливо сказал Валерий.

—        А на самом деле что? — допытывался Толстой, обнимаясь и целуясь с Чкаловым.

- А на самом деле одни матрос, один командир агитационной эскадрильи н одни граф! — хохоча, громыхал Чкалов.

Бывший,—поправил Валерия Всеволод Вишневский.

Разговоры пошли об Америке, об Испании, о Втором конгрессе Международной ассоциации писателей и вчерашней бурной встрече экипажа «АНТ-25» на Сен-Лазарском вокзале.

—        Это прекрасно, что вас везде и всюду встречают так искренне и торжественно,—заметил Алексей Николаевич.

—        Я понимаю,— заметил Валерий, что это не только нас троих так встречают, это встречают и всю нашу многомиллионную страну. Но, признаться, вчера было очень неудобно перед Марлсн Дитрих, встрече которой мы явно помешали.

—        Она серьезный, умный человек и, видимо, поняла, в чем тут дело. — Алексей Николаевич успокаивал Чкалова.

—        И все видели, как ты, Валерий Павлович, заметив замешательство Марлен Дитрих, подошел к ней и так мнло преподнес подаренные розы. Великолепный жест! — поглядывая сквозь очки, сказал Михаил Ефимович Кольцов.

—        Об этом уже разнесли на весь Париж вчерашние вечерки,— добавил Толстой.

Валерий поинтересовался тем, как идет конгресс, делегатами которого были Алексеи Толстой, Всеволод Вишневский, Михаил Кольцов.

—        Что говорить, конгресс собрался в грозную пору,— Всеволод Вишневский был разгорячен,—Опасность войны надвигается все больше. Писатели мира в предвидении этих страшных событий считают конгресс лишь предварительной мобилизационной подготовкой. Мы видели лик новой войны в Испании. Надо нам готовиться к тому, чтобы выдержать испытания еще более глубокие и серьезные, проверять и тренировать себя для борьбы на больших пространствах. Судьба может сделать так, что всем нам придется вновь встретиться на фронтах...

Чкалов напряженно всматривался в лица гостей, вслушивался в их слова.

Михаил Кольцов, посмотрев на часы, сказал спутникам:

—        Может быть, на сегодня довольно? И у них, и у нас предстоит много дел, расписанных и обязательных.

Чка лов встревожился:

—        Миша, погоди. Ты же вчера на вокзале обещал мне...

—        Насчет громовской статьи? Слово держу.— И он тут же достал из папки небольшую стопку бумаг,— Статья. Валерий Павлович, большая...

—        А меня интересует описание участка Сан-Франциско — Сан-Джасинте,— уточнил Чкалов.

Кольцов полистал бумаги и сказал:

—        Кажется, нашел... Начну вот с этого: «...Наступила первая настоящая ночь в этом полете. Она началась между Сиэт- лем и Сан-Франциско. Сквозь разрывы облаков мы видели берег. Под нами горели огни маяков запасных аэродромов, городков и селений. Мы летели при ясном небе. Справа был Тихий океан, закрытый облаками, снизу — земля. С высоты 3000 метров можно было различить впереди цепочку маяков. Дул встречный ветер, и томительно долго не появлялся Сан- Франциско.

Мы были сильно утомлены. Бензиновый счетчик давал весьма ободряющие показатели. Приблизившись к Сан-Франциско, мы видели, что можем лететь дальше, и запросили о готовности других аэродромов принять нас. В ответ получили неутешительные вести о том, что аэродромы Лос-Анджелес и Сан- Диего будут утром закрыты туманом. Нам сообщили сведения о других аэродромах, которые на карте сразу обнаружить было трудно.

Однако бензина оставалось еще на несколько часов полета, и мы дали радиограмму: «Прошли Сан-Франциско, идем дальше». Юмашев и Данилин спрашивали меня, не следует ли дать правительству радиограмму о том, что мировой рекорд дальности уже побит, но я твердо решил, что, пока задача не будет доведена до конца, не сообщать никому и не радоваться раньше времени.

Была поздняя ночь, когда мы находились между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом. Маяки, показывавшие нам путь, повернули влево. Мы продолжали лететь прямо. Начал брезжить рассвет, когда мы пересекли невысокие в этом месте Кордильеры и на рассвете прошли над Сан-Джасинто. Лос- Анджелес остался справа и позади. Мы продолжали полет на Сан-Диего.

Нам не повезло. Мексиканская граница оказалась слишком близкой...»

Чкалов вдруг громко рассмеялся:

—        Ну и «Мнх. Мих.»! Вот молодчина! Будь другом, читай дальше...

Кольцов прочитал:

—        «Нам не повезло. Мексиканская граница оказалась слишком близкой и не давала возможности продолжать полет на юг для увеличения дальности.

Последние аэродромы на юге Калифорнии и вся прибрежная полоса шириной в 50 километров вплоть до гор были закрыты предрассветным туманом. Поэтому нам пришлось вернуться обратно. Полчаса мы кружились, ожидая, что туман поднимется.

Когда в баках осталось горючего примерно на один час полета, я принял решение о посадке. Мировой рекорд дальности все равно был побит еще примерно в трехстах километрах севернее Сан-Франциско. Тщательно осмотрев маленький аэродром в Марчфилде, мы стали искать большую площадку, так как наш облегченный самолет требует при посадке хороших подходов и имеет большой пробег. Мы выбрали единственную в этом пустынном районе большую, но не очень ровную площадку и через 62 часа 17 минут после старта благополучно приземлились в пяти километрах от селения Сан-Джа- синто.

К нам бежали люди, подъезжали автомобили. Жители Сан- Джасннто, узнав, что это самолет из Москвы, потребовали от нас немедленно автографов. Из Марчфилда прилетел военный самолет. Майор американской авиации установил караул охраны машины и отвез экипаж на автомобиле в Марчфнлд. Там были выделены спортивные комиссары для освидетельствования барографов, бензобаков и утверждения координат посадки.

Мы объяснялись преимущественно жестами, но, спустя полчаса, к нам прилетели первые советские граждане, которых мы увидели на американской земле. Это были инженер Шумов- ский, затем исполняющий обязанности генконсула СССР в Сан-Франциско товарищ Гофман и специальный корреспондент «Правды» товарищ Хват».

— Ты, Миша, прочитал громовскую статью, как стихи! — улыбаясь, сказал Валерий.— Ничего не скажешь, молодцы наши друзья!

— А это и есть поэзия жизни нашего народа,— заключил Алексей Толстой.

 

 

СОДЕРЖАНИЕ:  Первые перелеты через Ледовитый океан

 

Смотрите также:

 

Первый перелет через северный полюс

Первая посадка на Северном Полюсе.
Впервые в мире советские летчики В. П. Чкалов, Г. Ф. Байдуков и А. В. Беляков на самолете АНТ-25 совершили беспосадочный полет по маршруту Москва — Ванкувер (США) через Северный...

 

Авиация

Еще три года спустя, 18—29 июня 1937 г., экипаж в составе В. П. Чкалова, Г. Ф. Байдукова и А. В. Белякова на самолете АНТ-25 совершил беспосадочный перелет по маршруту Москва — Северный полюс — Ванкувер (США)...

 

Музыка С. С. Прокофьева, Д. Д. Шостаковича...

Мировую известность получили исследования дрейфующей станции "Северный полюс-1" (И. Д. Папанин), рекордные беспосадочные перелеты В. А. Чкалова, В. К. Коккинаки, М. М. Громова и В. С. Гризодубовой.