Ревматические болезни

Самый известный чешский бехтеревец — Карел Чапек

Даже те читатели, которые хорошо знакомы с книгами Карела Чапека, часто не знают, что он большую часть своей жизни был болен болезнью Бехтерева, из-за того, что он мужественно относился к ней и скрывал те трудности, которые у него возникали. Только в личной переписке с Ольгой Шайнпфлюг (изданной через много лет после его смерти) иногда можно найти упоминание о болях или других, связанных с болезнью, проблемах. Литературный критик Ф. Бурианек пишет: «Люди общались с ним больше четверти века, но только после его смерти они узнали от других, что у Чапека постоянно болел позвоночник — даже днем, причем часто боли были почти невыносимы. Он болел больше двадцати лет и даже ни разу не заикнулся, не то чтобы показал, что он болен...»

Болезнь Карела Чапека началась еще перед первой мировой войной. В воспоминаниях его сестры Гелены Чапековой «Мои любимые братья» описывается, как обоих ее братьев — Йозефа и Карела — должны были после начала войны забрать в армию. Йозеф страдал сильной близорукостью и поэтому мог быть освобожден от службы. Он и сестра Гелена стремились убедить Карела, чтобы тот симулировал ишиас, лишь бы он не забыл «где у него что должно болеть». Симулировать Карелу Чапеку было не нужно: «У меня и без того уже долго болит верхняя часть позвоночника, и чем дальше, тем сильнее...» Гелена потом вспоминает: «В армию его не забрали, он не мог нормально двигать головой, и папа (отец их, Антонин Чапек, был врачом) послал его на обследование в больницу. Это было странное, почти не известное заболевание — последовали все новые и новые обследования, и сомнений не осталось — речь шла об исключительно редком заболевании...»

В своей книге мемуаров «Чешский роман» Ольга Шайнпфлюг вспоминает, как реагировал Карел Чапек на свою болезнь в первые годы: «Когда я столкнулся со своей болезнью, я давал ей наверняка имена похуже, чем она, надеюсь, имеет на самом деле. Думая, что это туберкулез позвоночника, я искал в словарях и справочниках прогноз развития этой болезни. Могу вам сообщить, он был неутешительным. Через некоторое время я смирился с мыслью, что скоро умру...»

Во время первой мировой войны боли у Чапека распространились на весь позвоночник. После войны он часто лечился на курорте Тренчианске Теплицы. Отец его в это время работал там санаторным врачом. В 1921 г., кроме санаторно-курортных процедур, ему прописали и серию уколов мышьяка (соларсола), при помощи которых в то время лечили ревматические заболевания.

Ольга Шайнпфлюг вспоминает, что Карел Чапек никогда не хотел говорить о своей болезни, а если уж и приходилось, то как можно меньше: «Сидит она где-то в позвонках и иногда вызывает страшную боль, она требует огромного терпения, но мы уже привыкли друг к другу и выдерживаем друг друга вполне сносно. Я научился считаться со своей болезнью, словно с частью своего тела, иногда бывает хуже, но бывают и дни, когда нам хорошо вместе... Нет, не жалейте меня, пусть со мной произойдет что угодно, но жалость — это то последнее, что я мог бы вынести... Мне противны мягкотелость и слабодушие. Мне противны выражения показной нежности и заботы...» Лишь в редкие моменты он давал волю болезни; когда ему было очень плохо, то он меньше писал и читал, лежал, стыдясь, на своем диване и пытался объясниться, как человек, которого застали в момент слабости: «У меня сегодня болит весь человек». Тем самым он хотел показать, что отделяет свое тело от силы духа, что его дух не имеет ничего общего с мучениями тела и слабостью.

Возможно, что ощущения, которые давала ему болезнь, трансформировались в рассуждения садовника («Год садовника»): «Если бы человек-садовник возникал с сотворения мира путем естественного отбора, то он, наверное, превратился в какого-нибудь беспозвоночного. Для чего вообще садовнику спина? Похоже, лишь для того, чтобы время от времени распрямлять ее, говоря: "Ох, ну и болит же у меня спина!" Что касается ног, их можно складывать по-разному: можно сидеть на корточках, стоять на коленях, убрать ноги под себя, в конце концов даже заправить за шею; пальцы — хороший инструмент для проделывания ямок, ладони растирают комки, а голова служит для подвешивания трубки; лишь хребет остается той неподдающейся штукой, которую садовник безуспешно пытается надлежащим образом согнуть. У садовых улиток тоже нет спины».

Будучи сам к себе твердым и безжалостным, он хотел, чтобы и другие не поддавались бесплодному самокопанию и жалости к себе: «В человеке должен быть кусок горного хрусталя, что-то гладкое, чистое, что ни с чем не смешивается и к чему ничто не может прилипнуть...»

В конце 1938 г. Карел Чапек заболел воспалением легких и умер 25 декабря. В то время нельзя было воспрепятствовать такому концу, ведь антибиотиков еще не было. Помимо этого его жажда жизни была парализована тяжелой нервной депрессией из-за того, что печать, уже тогда заигрывавшая с фашизмом, беспрестанно нападала на него. Болезнь Бехтерева, которая ограничивала объем грудной клетки, а тем самым и дыхание, могла стать фактором, осложнявшим течение болезни.

Главу о заболевании Карела Чапека я закончу цитатой из книги его брата Йозефа «Хромой путник»: «Хромой путник? ...он символизировал для меня куда-то идущего человека. Но небольшая хромота ему нипочем, может, она даже подсказывает ему, чтобы он шел не тем путем, что другие. Ба! Да он идет тяжелее и медленнее, чем многие... и наблюдает... Так из-за своей более короткой ноги, которая осложнила ему жизненный путь, в то же время жизнь кое-что ему и дала».