что такое право, это - ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ ПРАВА. ПРАВО И ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО


 

 ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ ПРАВА

 

ПРАВО И ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

 

 

 

Данный раздел «вторгается» в сферу предмета социологии права, поскольку рассматривает онтологические проблемы обшей теории права, имеющих, однако, также и гносеологический характер в силу отправных начал подхода к решению всех иных теоретических тем. Именно поэтому онтологические проблемы исследуются здесь в аспекте их преимущественно гносеологической значимости. Тем самым вновь подчеркивается единство онтологического и гносеологического, социологии права и философии права как основных направлений единой науки — общей теории права.

 

Изложенные выше соображения гносеологического порядка являются необходимой предпосылкой к осмыслению права в качестве онтологической категории.

 

Отметим, что истолкование права как раньше, так и теперь вызывает споры не только между представителями материалистического и идеалистического направлений, но и между сторонниками каждого из этих направлений. В этом нет ничего удивительного; формирование понятия права находится в русле развития научного познания в целом.

 

Оно, как известно, представляет собой никогда не прекращающийся процесс обогащения и приращения знаний о предмете, сопровождающийся заменой старых концепций новыми, корректировкой и уточнением выдвигаемых идей и положений. Этот процесс включает в себя две основные фазы. Первая — эволюционная — сводится к медленному, постепенному накоплению знаний, обогащающих уже существующие представления об изучаемых объектах. Эта фаза сменяется другой — революционной, характеризующейся резкой ломкой устоявшихся взглядов, концепций и научных традиций, скачкообразным преобразованием всей суммы накопленных знаний и соответственно формированием новых выводов. Диалектика связи и взаимодействия этих фаз процесса познания выражается в том, что эволюционный период подготовляет революционную фазу, ведет к ней и ею завершается, а революционный период знаменует собой начало новой эволюционной фазы познавательного движения научного мышления. И эта преемственность в движении познания бесконечна, поскольку за каждой эволюционной фазой следует революционная.

 

Последняя же составляет основу для нового постепенного накопления знания, подготавливающего новый скачок в познании соответствующих объектов. В ходе такого развития познания не только обогащается теория исследуемых объектов, но и происходит переход от эволюционных к революционным «формам мышления», к новым, более совершенным логическим средствам и инструментам познания.

 

Однако не следует трактовать скачок от старых знаний к новым как разрыв с предшествующими этапами познания. Новые идеи и теории возникают не на пустом месте, но на базе знаний, которые были достигнуты наукой ранее. Более того, степень этой новизны обусловлена уровнем этих предшествующих знаний. Вместе с тем элементы вновь возникших идей, будучи включенными в прежние, преобразуют, обогащают и видоизменяют их. В этом и состоит диалектика, кумулятивность и бесконечность познавательного процесса.

 

Движение по пути познания сопровождается борьбой мнений, столкновением суждений и взглядов. Острота этой борьбы нередко достигает высочайшего накала. Причина подобного напряжения не только в различии ценностных ори- ентаций ученых, не только в субъективном предпочтении одних позиций другим. Совершающиеся столкновения имеют и объективные основания; в ходе развития науки становится все более и более очевидной истинность одной позиции и ошибочность другой.

 

Именно такая познавательная ситуация сложилась в юридической науке. Ее объективное развитие к настоящему времени обнаружило противоречие между традиционным пониманием сущности права и теми новейшими исследованиями, которые требуют внесения весьма серьезных уточнений, изменений и дополнений в это понимание .

 

Остановимся на характеристике сложившейся ситуации более подробно. Содержащееся в юридической литературе определение права в основном сводится к тому, что право представляет собой совокупность правил поведения (норм), выражающих волю господствующего класса и обеспеченных государственным принуждением.

 

Это определение, сформулированное А. Я. Вышинским на Первом Всесоюзном совещании научных работников права в 1938 г., с теми или иными модификациями, вовсе не затрагивающими его существа, было принято юридической научной общественностью. Однако в последние годы оно все более и более подвергается критике многими учеными-юристами. Но имеются и те, кто безоговорочно выступает в защиту традиционного определения права. Одни именуются в литературе сторонниками «узконормативного» правопонимания, другие — «широкого» понимания права . Следует, однако, отметить условность подобных обозначений, ибо нормативи- сты нередко выходят за пределы лишь «нормативного» пра- вопонимания, а те, кто выступает за расширительную трактовку права, вовсе не отрицают «нормативность» как один из его признаков. Кроме того, не отрицая известного исторического, эвристического и практического значения традиционного определения права, фактически законодательства, они вместе с тем пытаются убедить своих оппонентов в том, что нормативистское определение не может претендовать на универсальность, поскольку включает в себя лишь некоторые признаки правовой реальности и не учитывает другие существенные его особенности; что оно, далее, не может претендовать на исключительность, поскольку всякое сложное социальное образование, к числу которых, несомненно, относится и право, требует не одного, а множества определений, раскрывающих разные грани его сущности; что оно, наконец, вовсе не является неким конечным результатом познания, но нуждается в уточнении, коррекции, обогащении.

 

«Узконормативное» понимание и определение права может быть подвергнуто сомнению по трем основаниям. Во-первых, правом является не только то, что установлено или санкционировано официальными органами государства, но и то, что с объективной необходимостью вытекает из жизнедеятельности общества; право существует не только в форме офи- циально-институциализированной нормативности, но и во многих иных видах (в том числе и в ненормативных формах). Во-вторых, право — это отнюдь не только совокупность правовых норм, но и система правовых принципов, правовая политика, а также множество ненормативных установлений и т. д.; право нельзя сводить лишь к статической совокупности его нормативных (и ненормативных) установлений, поскольку смысл права — в его динамике, в действенности, практическом регулировании соответствующих общественных отношений. В-третьих, определение права, с одной стороны, как государственной воли, а с другой — как статической совокупности нормативных предписаний внутренне противоречиво, поскольку сама воля представляет собой, как известно, предметный, динамичный, реализующийся вид сознания, вовсе не сводящийся лишь к одним предписаниям .

 

Остановимся подробно на каждой из этих сторон.

 

Итак, право вовсе не сводится лишь к совокупности законов, к действующему законодательству , т. е. к определенной сумме правил поведения (норм), установленных государством. Это положение аргументируется самим ходом исторического развития права. Хорошо известно, что на ранних его ступенях общественные отношения носят правовой характер, но еще не регулируются посредством законодательных норм. Лишь впоследствии в обществе закрепляется нормативно-законодательная форма бытия права, что вовсе не означает исчезновения всех иных ненормативных его видов.

 

Далее, фактическое существование определенных общественных отношений, имеющих правовую природу, может не соответствовать как законодательству в целом, так и отдельным законам. Тогда возникает глубокое противоречие между правом и законодательством. Акт государственной воли выступает в роли «подлинного закона» только тогда, «когда в его лице бессознательный естественный закон свободы становится сознательным государственным законом» .

 

Сказанное свидетельствует о том, что право следует понимать отнюдь не только как сумму законов, установленных госу- дарством . И генетически, и функционально, и с точки зрения развития оно представляет собой определенную систему общественных отношений, природа которых объективно имеет правовой характер и которые именно в силу этого, так сказать вынужденно, требуют правового выражения или законодательного оформления. Этим вовсе не отрицается или умаляется значение совокупности законов, законодательства в целом, но подчеркивается то, что эта совокупность — лишь часть целого, одно из проявлений (и, конечно же, очень важное) права.

 

Если право — это прежде всего сама жизнь, а не формально-абстрактное ее отражение, то законы лишь постольку являются правом, поскольку адекватно отражают динамику объективного общественного развития. Смысл связи права и закона состоит в том, что закон как выражение государственной воли призван быть точной, в научном плане безупречной формулировкой, выражающей объективно существующее и развивающееся право. Законодатель обязан подразумевать под правом саму действительность, ибо содержание закона, которое предстоит выразить в акте государственной воли, определено и дано реально существующими общественными отношениями, тенденциями, закономерностями их развития. Иначе говоря, общественная жизнедеятельность реализует себя через право, а право, в свою очередь, — через законодательство.

 

Обратим внимание еще на один момент, чтобы аргументировать обоснованность «широкой» трактовки права. Выше подчеркивалось, что оно не сводится к совокупности правовых норм, но включает и их действие, практику регулирования соответствующих общественных отношений.

 

Ценность права не только в том, что благодаря законодательным установлениям, предписывающим людям возможное и должное поведение, в обществе утверждается и поддерживается определенный порядок. Ценность праву придают не только нормы, но и принципы, не только общие правила поведения, но и конкретные распоряжения, наконец, не только «возведенная в закон» воля государства, но и правовая культура, правосознание. Кроме того, в случае с правом установленное долженствование не является основным моментом и показателем его действенности. Главное заключается в усилиях, которые общество прилагает к тому, чтобы законодательные предписания реализовывались на практике. Иначе говоря, право выступает своего рода сколком общественной жизни.

 

Помимо норм, в нем присутствуют и находят выражение все свойственные этой жизни особенности: уровень культуры и сознания людей, характер их психологии, качество жизни, мера цивилизованности общества, состояние экономики и т. д. Одним словом, широкое понимание права открывает возможность для его анализа в совокупности факторов, которые обеспечивают его существование не в виде схемы законов, отражающей общественную жизнь, а как саму эту жизнь, т. е. как право, взятое в его бытии.

 

Правопорядок укрепляется, становится эффективным лишь при условии, если законы и подзаконные акты создаются и реализуются на основе принципов права, с учетом органической внутренней связи с регулируемыми общественными отношениями, исторически сложившимся правосознанием народа. Ведь режим правопорядка, выступая в качестве правовой реальности, представляет собой единую динамичную систему создания, усвоения и использования правовых ценностей, оказывающих воздействие на психику, сознание и волю людей, на характер их поведения. Правопорядок не только предполагает необходимость следования нормативным образцам человеческого поведения и действия, но и непосредственно участвует в регулировании межличностных отношений и общественных отношений вообще, в повышении правовой культуры населения.

Из сказанного следует, что исследователи, обращающие свои взоры к праву, не должны ограничиваться лишь его нормативным аспектом, ибо в этом случае они окажутся в плену представлений о нем как о статично существующем образовании. Чтобы избежать этой опасности, крайне важно исходить из динамизма права. Тогда в поле зрения исследо-

гуляторов поведения, более того, «законодательству наносится тяжелый удар; что нормативные основы законности "как бы" заменяются общими правовыми принципами и фундаментальными правами и свободами человека, вследствие чего "оценка законов, всех нормативных актов становится произвольно-субъективным делом"...» (Тихомиров Ю. А. Юридическая коллизия, власть и правопорядок//Государство и право. 1994. № I. С. 5).

 

Эти утверждения упрощенно и искаженно представляют позицию сторонников «широкого» правопонимания. Во-первых, с позиций последних, «разрыв права и закона» вовсе не является тотальным. Праву противопоставляются отнюдь не все законы, а лишь антиправовые законы. Поэтому «тяжелый удар», и вполне обоснованный со всех точек зрения (цивилизованной, справедливой, нравственной и т. д.), наносится по антиправовому законодательству. Во-вторых, «недооценки законов» как нормативных регуляторов поведения нет и быть не может, если эти законы соответствуют правовым принципам и фундаментальным правам и свободам человека. В-третьих, «произвольно-субъективная» оценка законов вполне возможна при отсутствии научно разработанной системы правовых принципов. Кстати заметим, что «произвольно-субъективная» оценка законов куда менее опасна по сравнению с созданием «произвольно-субъективных» законов в противоречии с правовыми принципами.

 

Традиционное определение права, представляя его как «должное» и игнорируя его «сущее», неизбежно ориентирует исследователя лишь на характеристику возможностей права, но отнюдь не на раскрытие этих возможностей в практике.

 

Широкая трактовка права как его бытия обязывает сочетать анализ законодательства (системы правовых норм) с его действием, совершающимся не автоматически, а благодаря творческой инициативе и энергии.

 

Было бы, конечно, ошибочным огульно отрицать историческое, эвристическое и практическое значение «нормативи- стского» определения права. Но не менее неоправданным представляется стремление отстоять правомерность лишь такого понимания этого явления, отрицать, что оно страдает внутренней противоречивостью. Нельзя характеризовать право одновременно и как волю господствующего класса, и как совокупность правовых норм по той простой причине, что воля, будучи действенной формой сознания, не может быть сведена к совокупности норм. Первая предполагает реальное функционирование, вторая — их предметное воплощение в регулируемых общественных отношениях.

 

В ряде философских и психологических исследований указывается на то, что воля знаменует собой, во-первых, переход субъективности в объективность; во-вторых, соединение «теоретического» сознания и «практической» деятельности;

в-третьих, активность, действенность сознания, воплощающегося в «предмете»; в-четвертых, целеустремленность регулирования деятельности (поведения) по преобразованию действительности.

 

Право потому и характеризуется как воля, что не только содержит определенную систему предписаний, но и, благодаря их практической реализации, является процессом перехода от человеческих потребностей, интересов и целей к действительности, сознательной практической деятельности людей. Поэтому и природа права окажется понятой адекватно при условии, если оно будет изучено как особая разновидность этой деятельности, которая включает в себя правотворчество, реализацию его норм и все другие акты и события, относящиеся к правовому бытию.

 

Право до тех пор остается феноменом «чистого» сознания или сознательно смоделированным нормативом поведения (проектом действия, поведения, деятельности), пока оно не воплощено в действительность, не стало частью правовой практики, не реализовалось в реальных делах. Правовые идеи, принципы и установления, при всей их важности, содержательности, структурной упорядоченности, являются лишь ориентиром, программой, средством правовой деятельности, направленной на регулирование общественных отношений, их преобразование. Именно поэтому нельзя в определении сводить право лишь к сумме законов и изданных на их основе подзаконных нормативных актов , а само их действие, практику их реализации и фактический правопорядок выводить за пределы этого определения.

 

Да и сами нормы, взятые в их совокупности, не пассивно фиксируют реальные процессы жизни людей и общества, но, «схватывая их закономерности», активно влияют на эту жизнь, участвуют в ее преобразовании. Мы не вправе рассматривать право в виде пассивного регистратора действи- тельности , ибо оно активно участвует в его преобразовании, представляя собой в руках общества мощное, эффективное средство его движения по пути социального прогресса.

 

Правовые предписания действуют не сами по себе. Они реализуются, воплощаются в регулируемых общественных отношениях. Недаром мы различаем действующее законодательство и законодательные фикции. Действие права происходит и через правовые принципы, правовую политику, правосознание, правоотношения, законность и т. д. В своей системной целостности все это не только обеспечивает законодательству жизнь, но и создает тот правопорядок, тот правовой уклад жизни, в условиях которых протекает деятельность каждого члена общества, его государственных и общественных институтов. И именно благодаря движению составляющих право явлений законодательство из простой совокупности правовых предписаний превращается в действующее законодательство, а само право предстает не только в виде норм, но и в качестве живого организма.

 

Подобный взгляд на право (в отличие от «узконормативного») значительно раздвигает горизонты юридической науки, выводит ее на безбрежные просторы вечно развивающегося общественного бытия, на необходимость исследования экономических, политических, культурно-ценностных, нравственных и иных социальных детерминантов, на определение их роли как факторов организации и управления, цивилизации и культуры. Вместе с тем «широкое» правопо- нимание ориентирует юридическую науку на изучение внутреннего строения правовой системы, на взаимодействие и взаимопроникновение ее компонентов, на развитие и совершенствование целостного механизма правового регулирования соответствующих общественных отношений. Все это открывает, в свою очередь, новые пути сотрудничества юридической науки с другими общественными, естественными и техническими науками в решении актуальных проблем общественного развития.

 

Понимание права во всей сложности и противоречивости его бытия охватывает, как и всякая всеобщая категория, всю действительность правовой реальности, всю сферу правовой жизни общества. Всеобщее понятие права существует в «многократной расчлененности» и «многоступенчатости». Оно не исключает, а, напротив, предполагает множество конкретизирующих его частных понятий, каждое из которых отражает часть, сторону, момент, особую форму жизни права. При этом каждое частное понятие призвано раскрывать определенный аспект этой жизни, и как таковое оно должно быть «скоординировано» со всеобщим понятием, проистекать из него, дополнять и обогащать его. К числу таких частных понятий относится и традиционное «узконормативное», которое (с внесением в него соответствующих коррективов) характеризует одно из важнейших проявлений права — законодательство как систему нормативно-правовых предписаний.

 

Сказанное свидетельствует об «открытости», «незавершенности» всеобщего понятия права, чем подтверждается и в чем находит свое выражение бесконечность познавательного процесса вообще и такого его объекта, как право, в особенности.

Итак, всеобщее определение права требует серии дополнительных определений.

На основе и в связи с вышеизложенным предлагается следующее определение всеобщего понятия права. Право — исторически сложившаяся волевая система принципов, норм и действий, обусловленных общественными отношениями и регулирующих эти отношения в целях установления общественного правопорядка, обеспечиваемого различными средствами, в том числе и государственным принуждением .

 

В предложенном определении права прежде всего подчеркивается его волевая сущность. Право характеризуется, далее, не как простая «совокупность правовых норм», а как сложная система, состоящая из комплекса компонентов. Такая трактовка обусловлена тем, что в понятие права включаются: во- первых, правовые принципы, т. е. устоявшиеся основы правового сознания и главные направления правовой политики; во-вторых, правовые предписания, имеющие как нормативный, так и ненормативный характер; в-третьих, правовые действия, непосредственно реализующие правовые принципы, политику и предписания, воплощение их в реальную действительность, в правовую сферу жизнедеятельности общества. Определение указывает также, что правовые принципы, политика и предписания вовсе не являются субъективно-произвольными. Они обусловлены теми объективными в данных условиях места и времени общественными отношениями, природа которых требует правового опосредования и правового регулирования. Это последнее преследует цель установления режима общественного порядка, обеспеченного мерами просвещения и воспитания граждан общества в духе правовой культуры, уважения к правовым предписаниям. В данной части определения указывается на обеспеченность права также государственным принуждением, которое используется лишь в случаях нарушения его требований.

 

Еще раз подчеркнем, что данное определение права как наиболее абстрактная дефиниция, конечно же, не в состоянии охватить все многообразие проявлений правовой действительности и поэтому раскрывает лишь познавательный потенциал, реализуемый при условии его дополнения и конкретизации через определения частного порядка.

 

И тем не менее любые определения, как известно, схематизируют, упрощают, огрубляют, омертвляют живую действительность и, в частности, реальную жизнь права. Однако, при всех отмеченных недостатках, нет иной альтернативы постижению сущности социальных явлений. При этом в ходе этого постижения отрабатывается множество определений, системная совокупность которых «оживляет» формализованные схемы, дает конкретное в его относительной полноте, воспроизводит в мышлении движение правовой реальности в единстве и тождестве противоположностей, а также в их столкновении друг с другом, позволяя тем самым овладевать этой реальностью.

 

Во всех этих определениях права присутствует характеристика его в волевом аспекте. Именно воля является непосредственной силой, образующей право, создающей законодательство и воплощающей его в действительность .

 

Если право — это прежде всего жизнь, а не формально- абстрактное ее отражение, то законы лишь постольку являются правом, поскольку адекватно отражают динамику объективного общественного развития. Смысл связи права и закона как выражения государственной воли призван быть точной и в научном отношении безупречной формулировкой действительного, объективно возникшего, фактически существующего и развивающегося в обществе права. Законодатель должен видеть право в самой действительности, ибо содержание закона, которое предстоит выразить в акте государственной воли, дано как нечто реальное самими общественными отношениями, закономерностями, тенденциями их развития. Иначе говоря, законотворчество призвано перевести, говоря словами К. Маркса, «правовую природу вещей» на законодательный язык . А это означает необходимость тщательного, глубокого и всестороннего изучения тех общественных отношений, которые подлежат законодательной регламентации.

Успешная деятельность по созданию законов (и иных правовых нормативных актов) зависит прежде всего от правовой культуры законодателя, его подлинно творческого отношения к своей миссии, от овладения юридической наукой, искусством «делать» законы.

 

Правовая культура тысячами нитей связана с общей культурой. Ее мощное благотворное влияние на правовое сознание, мышление, мировоззрение творящих законы, на их ценностные правовые установки непосредственно (или опосредованно) определяет характер законодательства, обусловливает его адекватность историческому и национальному духу народа, потребностям и интересам людей. Вместе с тем правовая культура посредством установления режима правовой стабильности, последовательного проведения в жизнь требований законности и установления правопорядка создает условия для прогресса общей культуры.

 

В культуре законотворчества аккумулируются: разносторонние знания о действительности, ее истории и перспективах социальных изменений; специальные знания о праве, законе и законодательной технике, технологии их использования в ходе создания законов и их реализации. Овладение этими знания - ми и их использование в процессе законотворчества позволяют создавать научно обоснованные и технически совершенные законодательные акты, в полной мере отвечающие потребностям общественного прогресса. Законодатель, следовательно, должен обладать всесторонними и глубокими знаниями, постоянно пополнять их. Не менее важно для законодателя дополнять знание о праве профессиональным и жизненным опытом.

 

Динамизм экономических, политических и социально- культурных потребностей современного общества выдвигает все новые и новые задачи правового опосредования соответствующих общественных отношений. Многогранность и социальная обусловленность этих задач наглядно обнаруживаются уже простым перечислением проблем, встающих перед законотворчеством. Это:

—        исследование различных социальных факторов, обусловливающих потребность в нормативно-правовом регулировании соответствующих общественных отношений;

—        выявление и тщательный учет многообразных интересов социальных и национальных образований, общественных групп и общества в целом, их особенностей, обычаев, традиций;

—        использование соответствующих достижений науки, техники и культуры;

—        проведение сравнительного анализа проектируемого закона не только с аналогичными установлениями прошлых и ныне действующих законодательных систем других государств, но и с другими регуляторами (моральными, традиционными и др.) общественной жизнедеятельности;

—        осуществление в необходимых случаях специальных экспериментов с целью определения оптимального варианта правового регулирования и выработки наиболее эффективной формы правового воздействия;

—        определение связи, соответствия и взаимодействия проектируемого закона с иными существующими правовыми актами, с правовой системой в целом и прежде всего с конституцией;

—        совершенствование организационных форм, процедуры создания законов и т. д.

 

Столь объемные и трудоемкие задачи не могут быть успешно осуществлены без творческого подхода и решения их законодателем.

 

Разумеется, особенности развития законотворчества определяются прежде всего специфическими свойствами, признаками, чертами той предметной области, к которой они принадлежат. Но сама эта область выходит далеко за пределы лишь «чисто» правовой проблематики, находясь на рубеже законодательства и всей сферы общественного бытия, понимаемого в самом широком смысле. На законотворческий процесс воздействует не только практика создания законов сама по себе, но и внешняя среда значительно более широкого масштаба. Именно она изменяет, трансформирует и совершенствует законотворчество и его результаты. Вместе с тем законодательная практика потому и носит творческий характер, что не просто отражает изменения и развитие внешней среды, а является сложным процессом ее целенаправленного, концентрированного и нормативно-правового преобразования. Лишь благодаря этому продукты законотворчества — законы — обретают силу обратного воздействия на внешнюю среду, их в конечном счете породившую. Чем глубже и полнее знания о внешней среде, чем рациональнее использованы эти знания, чем в большей мере они отражают назревшие потребности этой среды, тем выше теоретический уровень законотворчества, тем эффективнее действие правовых норм, тем оптимальнее достижение целей и задач правового регулирования.

 

Познание действительности служит осознанию потребности и необходимости воздействия на эту действительность правовыми средствами. Оно завершается созданием законов, которые выступают своего рода итогом процесса осознания и в то же время продуктом творческих усилий законодателя.

 

В системе правовых актов закону принадлежит особое место. Он обладает особыми признаками:

—        принимается только высшими представительными органами государственной власти — парламентом страны  или всенародным голосованием (референдумом);

—        регулирует основополагающие, наиболее значимые, важнейшие общественные отношения, определяемые исключительно компетенцией высшего органа государственной власти;

—        обладает высшей юридической силой в правовой системе страны. Любой иной правовой акт, изданный не на основе и не во исполнение закона, а тем более не соответствующий или противоречащий закону, отменяется в установленном порядке;

—        является нормативным актом, т. е. актом, устанавливающим общие правила поведения (нормы), обязательные для всех подданных государства (а также иностранцев в предусмотренных законодательством условиях), государственных органов, общественных организаций и движений, должностных лиц, для физических и юридических лиц, указанных в самом законе;

—        наиболее устойчив и стабилен, подвергается изменению, дополнению или отмене лишь в исключительных случаях в силу объективной общественной необходимости;

—        принимается в особом порядке, предусмотренном конституцией и регламентом парламента.

 

Рассмотрим эти положения применительно к законотворчеству Российской Федерации.

Статья 94 Конституции Российской Федерации устанавливает, что законодательным органом Российской Федерации является Федеральное Собрание. Но, к сожалению, фактически эта функция осуществляется Президентом Российской Федерации. В стране широко применяется практика «указного законодательства», которое нередко противоречит действующим законам.

 

В инициативном проекте Федерального закона «О законах и иных нормативно-правовых актах РФ» (проект, опубликованный еще в 1995 г., по непонятным причинам остается до сих пор непринятым) справедливо отмечается: «Широко распространенная в настоящее время практика регламентации указами Президента РФ почти любых отношений, в том числе не урегулированных в законе, не имеет опоры в Конституции РФ»1.

О последствиях этой практики определенно высказывается В. О. Лучин, указывая, что «стремление преувеличивать значение Указа по отношению к Закону отражает существующую авторитаристскую тенденцию, направленную против принципа разделения властей, следовательно, и против правового государства, основанного на верховенстве Закона» .

 

Закон регулирует лишь наиболее значимые, важнейшие общественные отношения. Федеральное Собрание вправе принять закон по любому вопросу компетенции Российской Федерации (ст. 71 Конституции РФ), если иное не предусмотрено Конституцией.

 

В ст. 104—106 Конституции Российской Федерации отсутствуют какие-либо ограничения в законотворческой деятельности Федерального Собрания (за исключением частных моментов, например п. «е» ст. 103, ч. 3 ст. 104). В вышеупомянутом инициативном законопроекте указывается, что только законом регулируются: установление правового статуса граждан, в том числе основных прав и свобод личности, способов их охраны, юридической ответственности и применения мер принуждения по отношению к гражданам; условия создания и деятельности общественных объединений; определение порядка формирования и работы органов законодательной, исполнительной и судебной властей РФ; установление всех видов федеральных налогов, их отмена и изменение; уголовное, уголовно-процессуальное, административно-процессуальное законодательство, законодательство о судоустройстве, прокуратуре, адвокатуре, других правоохранительных органах; семейное законодательство; правовой статус массовой информации .

 

За пределами этих отношений общество нуждается в правовом регулировании и других отношений. Кроме того, поскольку законы носят наиболее общий характер, постольку возникает необходимость развития, конкретизации, детализации законодательных установлений. Этими обстоятельствами обусловливается потребность в создании подзаконных актов, осуществляемых органами исполнительной власти. В результате образуется множество правовых установлений, упорядоченность которых в определенной законодательной системе достигается прежде всего тем, что все эти установления соответствуют закону, издаются на основе и в его исполнение. Тем самым достигается единство всех правовых актов, целостность и определенная целенаправленность законодательной системы. Кстати заметим: польская конституционная доктрина и практика допускают, что существуют некоторые области, которые могут быть объектом самостоятельного и первичного правового регулирования со стороны органов исполнительной власти, но при этом одновременно подчеркивают, что это вовсе не означает ни умаления принципа неограниченной законотворческой компетенции высшего представительного органа государственной власти, ни принципа его верховенства.

 

Подчеркнем также, что во всех цивилизованных странах за представительными органами государственной власти признается статус «высшего», в то время как, согласно ст. 94 Конституции РФ, Федеральное Собрание явно необоснованно лишено такого статуса. Разумеется, подобная практика не может не ослаблять законодательной системы Российской Федерации. Помимо отмеченного, вред от нарушения общепринятых конституционных основ, когда исполнительные органы государственной власти выходят за пределы своей компетенции и вторгаются в сферу прерогатив законодательной власти, состоит в создании правовых актов, не соответствующих или даже противоречащих закону. На необходимость пресечения подобной практики указывается в инициативном законопроекте, в соответствии с которым указы и распоряжения Президента издаются в пределах его полномочий, предусмотренных Конституцией (ст. 83—90) и федеральными законами, и не должны противоречить Конституции и федеральным законам.

 

Постановления Правительства РФ принимаются в пределах его компетенции на основании и во исполнение Конституции РФ, федеральных законов и указов Президента РФ. Нормативные акты федеральных министерств и других центральных федеральных органов исполнительной власти могут издаваться только в случаях и в пределах, предусмотренных федеральными законами, указами Президента РФ, положениями о соответствующих органах, а также другими нормативными актами Правительства РФ (ст. 12—14).

 

Отношения между Федерацией и субъектами Федерации регулируются ст. 71—73 Конституции РФ, и если между их нормативно-правовыми актами возникают коллизии, то предлагается на основе сравнения юридической силы разрешать их следующим образом: закону РФ отдается приоритет перед нормативно-правовыми актами субъектов Федерации; закону субъекта Федерации отдается приоритет перед нормативно-правовыми актами органов исполнительной власти РФ; указу Президента РФ или постановлению Правительства РФ отдается приоритет перед актами органов исполнительной власти субъектов Федерации; постановлению правительства субъектов Федерации отдается приоритет перед актами федеральных министерств и других центральных федеральных органов исполнительной власти (ст. 18) .

 

Аналогично решает этот вопрос С. Розмарин, относящий к закону: а) регламентацию прав и обязанностей граждан и их организаций, их собственность и статус, семейное и наследственное право, трудовое право, воинские обязанности, социальное обеспечение; б) регулирование важнейших вопросов, касающихся структуры и деятельности государственного аппарата, структуры и компетенции местных органов, организации судов и прокуратуры, судебного процесса, государственного контроля, выборов, государственных стандартов .

 

 

 

 

 Смотрите также:

 

Проблема соотношения права и закона. Два принципиальных...

Проблемы теории права и государства: Вопросы и ответы. Раздел: Экономика. 5. право и закон.
«Нормы действующего законодательства («позитивного права»), - пишет он, - являются собственно правовыми (по своей сути и понятию) лишь в той мере и постольку...

 

Философия права принадлежит к числу основополагающих...

Для содержательного анализа проблем философии права целесообразно использовать концепцию структуры научных революций, раскрывающую причины смены основных

 

философия права - для любого теоретически последовательного...

Философия права занята поисками истины о праве.
Хотя Ф.п. имеет давнюю историю, которая восходит к древнегреческим философским исследованиям проблем права и закона, однако сам термин «Ф.п.» возник сравнительно поздно, в конце 18 в. До этого, начиная с...