Дендрохронология и археология

Первые работы с археологическим деревом. Дендрохронология для археологии

Первые работы с археологическим деревом в нашей стране начались на исходе 50-х годов. В лаборатории археологической технологии Ленинградского отделения ИЛ АН СССР И. М. Замоторин провел серию анализов бревен, полученных при раскопках Больших Пазырыкских курганов на Алтае. С бревен пяти курганов Пазырыкской группы были сделаны 50 спилов (Замоторин И. М. 1959; 1963).

Хотя пазырыкская коллекция археологического дерева и была своеобразной «родоначальницей» дендрохронологических изысканий в лабораториях СССР, очень скоро центр этих исследований переместился в лабораторию Института археологии АН СССР в Москву. Именно здесь развернулись наиболее масштабные и систематические работы по анализу древесины из многих древнерусских средневековых городов с обширных восточноевропейских пространств. Инициатором и организатором этого направления работ стал Б. А. Колчин. Летом 1959 года в Новгороде была собрана первая коллекция спилов дерева с древних построек, вскрытых на Неревском раскопе. За истекшее время деятельность московской лаборатории прошла несколько этапов, характеризовавшихся постановкой и разрешением различных задач.

Так, исследования 1959—60 гг. явились по существу первой или же подготовительной ступенью, когда формировались исходные коллекции дерева для лабораторных исследований и вырабатывались достаточно эффективные при работе с археологическими образцами методические приемы анализа. Перед сотрудниками встала задача — на базе опыта зарубежных лабораторий, а также только что начавшихся в Ленинграде дендрохронологических исследований, отработать методические установки для полного цикла аналитических работ: от отбора проб в полевых условиях вплоть до методов синхронизации и перекрестного датирования.

В результате этих поисков было признано, что полнее всего этим задачам отвечает методика, предложенная в свое время Б. Хубером (Ни- berB., Holdheide W. 1942). Она и была применена при обработке материалов дерева из Неревского раскопа, причем результаты датирования весьма обнадеживали. Исследования протекали весьма энергично, и уже в 1960 г. под руководством Б. А. Колчина была завершена серия многочисленных анализов дерева трех древних улиц Новгорода — Великой, Холопьей и Кузьмодемьянской (Вихров В. Е., Ко.1гчин Б. А. 1962; Кол- чин Б. А. 1963). В результате исследователям удалось наметить контуры первой новгородской дендрошкалы, охватившей почти шесть столетий — от 884 до 1462 г.

В 1961—62 гг. на первый план вышли вопросы отработки и корректировки этой абсолютной дендрохронологической шкалы, а также датировки отдельных построек из культурного слоя Новгорода (Колчин Б. А. 1963-а). Пожалуй, именно с этого времени определение возраста деревянных построек по годичным кольцам твердо заняло важное место в методах датирования множества памятников русского средневековья.

В последующие годы по мере расширения изучавшихся в лаборатории новгородских коллекций дерева, собранных уже в иных районах древнего города, стала очевидной необходимость создания новых дендрохронологических шкал для различных частей Новгорода (локальных дендрошкал). Оказалось, что дерево из разных концов города отличалось явной спецификой своих дендрологических характеристик, и это вполне объяснимо с точки зрения использования строительной древесины разных районов произрастания и, соответственно, источников его поступления. Поэтому вслед за Неревской шкалой появились Суворовская, Кировская, Лубяницкая, Ильинская, и, наконец, Троицкая (). Границы общей новгородской абсолютной шкалы значительно раздвинулись во времени — от 800 до 1680 года (Кол- чин Б. А. 1972).

Новгород и поныне остается поистине удивительным памятником, представляющим уникальные возможности для дендрохронологических исследований, благодаря насыщенности деревом культурных слоев, четкому стратиграфическому положению и комплексности отдельных деревянных деталей. К настоящему времени изученная новгородская коллекция представляется, но всей вероятности, одной из крупнейших в мире: собрано 15653 и изучено 8063 образцов дерева, из которых для 5440 бревен определены абсолютные даты, а 551 постройка имеет строительные даты.

В 1962—63 гг. опыт работы с археологическим деревом был перенесен на материалы другого древнерусского города — Белоозера на Шекс- не (Черных Н. Б. 1965), открывшего счет восточноевропейским средневековым памятникам. Уже первые работы с материалами древнерусских городов показали, что основные принципы методики сохраняются, однако каждый отдельный случай требует для последних иногда достаточно серьезных модификаций, ввиду очевидной специфики общей новгородской дендрошкалы. Анализы деревянных образцов из каждого нового памятника заставляли вести поиск некоторых новых приемов, которые могли в той или иной мере усиливать эффект исследований (Черных Н. Б. 1972).