Эпоха бронзы лесной полосы

Тюменское Притоболье. Комплексы с ямочной керамикой - андреевская культура

Согласно исследованиям В. Т. Ковалевой, ареал ямочной керамики ограничен в основном Тюменским Притобольем. К 1979 г. было известно 20 поселений, давших значительные коллекции этой керамики; почти все они исследовались раскопами (Липчинская и Андреевская II стоянки, поселения Шапкуль VIII, Малый Барашек, участок XII южного берега Андреевского озера и др.). В Свердловско-Тагиль- ском регионе и восточнее, в Среднем Обь-Иртышье, ямочная керамика пока не встречена. О северных пределах распространения памятников этого типа судить трудно, так как районы, лежащие севернее Тюменского Притоболья, в археологическом отношении изучены крайне слабо. Самый северный комплекс ямочной керамики, относящийся к андреевской культуре, известен в районе Тобольска (поселение Юргаркуль III). Что касается возможной южной границы, то на этом мы остановимся несколько ниже — в связи с вопросом о происхождении ямочной посуды.

Ямочная керамика, как и выше охарактеризованные энеолитические керамические комплексы других культур, встречается обычно на многослойных поселениях. Некоторое исключение составляют, пожалуй, Андреевская II стоянка (раскопки П. А. Дмитриева, 1928—1929 гг.) и участок XII южного берега Андреевского озера (раскопки В. Т. Юровской, 1968 г.), в слое которых ямочная керамика составляет основную массу находок.

Керамику с ямочной орнаментацией как особый тип посуды выделил В. Н. Чернецов; он первый обратил внимание и на сравнительно узкую локализацию этой разновидности глиняной посуды (Чернецов, 1953а, с. 43—55). Она представлена остродонными сосудами с прямыми или слегка наклонными внутрь стенками, нередко с немного отогнутым венчиком. В тесте характерна большая примесь песка; он иногда ощущается даже наощупь — поверхность черепков бывает шероховатой, как у песчаниковой плитки.

Орнамент занимает всю внешнюю поверхность и заключается в чередовании широких ямочных поясов с рядами отпечатков трех-четырехзубой гребенки ( 90, 8). На внутренней стороне венчика обычен ряд наклонных отпечатков гребенчатого штампа. Ямки имеют разную форму: круглую, овальную, треугольную, ромбическую и т. д. Они явно доминируют в орнаменте, располагаясь по стенке сосуда широкими горизонтальными поясами, тогда как ряды гребенки выступают лишь как разделители этих горизонтальных зон. Во многих случаях наружные ямки обозначались на внутренней поверхности сосудов в виде многочисленных бугорков.

Ранее мы пытались связать происхождение ямочной посуды Тюменского Притоболья с лесной зоной Восточной Европы, где керамика с ямочной орнаментацией характеризует особый культурно-хронологический пласт. Однако специалисты по ранним культурам Восточной Европы (Д. А. Крайнов, С. В. Ошибкина) высказали мнение, что между ямочной керамикой Восточной Европы и Тюменского Притоболья нет таких элементов сходства, которые позволили бы говорить об их генетической близости. Думается, однако, что вне генетических связей с культурами Восточной Европы появление в Западной Сибири ямочной (и гребенчато-ямочной) керамики объяснить пока невозможно. Уже сейчас почти очевидно, что она не имеет местных, западносибирских, генетических корней. Существование здесь ямочного орнаментального комплекса является эпизодом, который не положил начала новой орнаментальной (культурной) традиции.

Орудия, найденные с ямочной керамикой, почти исключительно рыболовческие. В основном это глиняные грузила. Они в большинстве своем имеют цилиндрическую форму; в процессе изготовления еще сырая глиняная палочка слегка сдавливалась пальцами с торцов, в результате чего на концах получались небольшие шляпковидные утолщения, мешавшие соскальзывать закрепляющим петлям ( 90, 6; 92, 12, 16, 22). На Андреевской II стоянке, где вскрыто всего 90 кв. м, П. А. Дмитри ев собрал около 100 таких грузил. В нижнем слое поселения Ипкуль VIII (раскопки Западно-Сибирской экспедиции, 1972 г.) найдено 30 грузил этого типа- 17 целых и 13 во фрагментах. В слое с ямочной посудой на участке XII южного берега Андреевского озера, судя по публикации В. Т. Юровской, преобладали такие же грузила (Юровская, 1973,  2, 5, 6). Это дает основание предполагать, что население, оставившее памятники с ямочной керамикой, пользовалось в основном описанным типом грузил. Это не означает, однако, что охарактеризованный тип орудий бытовал только в этом районе и только в это время. Описанные грузила встречаются иногда с липчинской керамикой, а также в комплексах эпохи ранней бронзы (Вишневка I, Шапкуль VI и др.).

Каменные орудия, которые можно с уверенностью привязать к ямочной керамике, весьма немногочисленны. С некоторой долей вероятности к ним следует отнести иволистный наконечник с поселения Ипкуль VIII, найденный в нижнем слое, где преобладала ямочная керамика, и треугольный наконечник, найденный на юго-восточном берегу Андреевского озера также в связи с ямочной посудой. Остальные каменные изделия представлены немногими ножевидными пластинами со сработанным краем и скребками. Формы их не специфичны. Видимо, хозяйство населения, оставившего ямочную посуду, было близко хозяйству липчинцев: оседлое рыболовство, дополненное продуктами охотничьего промысла. К сожалению, кости и другие органические остатки в этом районе сохраняются очень плохо. Из органических материалов местный грунт лучше всего консервирует ихтиологические остатки. Дно одной из жилищных (?) ям Андреевской II стоянки было покрыто 10-сантиметровым слоем рыбьей чешуи (Дмитриев, 1951а, с. 16).

В 1974 г. В. Т. Ковалева на раскопе 3 участка XII южного берега Андреевского озера вскрыла частично разрушенную жилую постройку. Она имела прямоугольную форму: 4,5X4,4 м. Котлован был углублен на 0,9—1 м от современной и на 0,4—0,5 м от древней поверхности. В северо-западной стороне жилища находился очаг в виде прокаленного пятна диаметром 1 м. К северной стенке примыкал коридорооб- разный вход длиной 1,2 м и шириной 1,6 м. Ямки от столбов не прослежены. Учитывая наклон пола в сторону выхода и наличие очага в этой же части жилища, В. Т. Ковалева предполагает, что крыша постройки была односкатной, причем высокая часть ее была у входа. Об этом же говорит и расположение находок, большая часть которых обнаружена в северной части котлована (Ковалева, 19796, с. 63).

П. А. Дмитриев сообщает, что жилищные ямы, исследованные им на Андреевской II стоянке, имели прямоугольные очертания и были углублены в землю на 1—2,2 м (Дмитриев, 1951а, с. 16). Удивляет при столь большой глубине необыкновенно маленькая площадь жилища — не более 12 кв. м (по П. А. Дмитриеву) .

Представляется обоснованным мнение В. Т. Ковалевой о принадлежности ямочной керамики особой культуре, которую она предложила назвать андреевской (Ковалева, 1979а, б). Специфика орнаментального комплекса, чуждость его местной орнаментации, достаточно четкая локализация, своеобразие основной категории орудий (глиняных грузил) и некоторые другие признаки позволяют отнести рассмотренные материалы к особой культурной группе.

На поселении Ипкуль I ямочная керамика стратиграфически и планиграфически распределялась приблизительно так же, как посуда липчинского типа. Вместе с тем на Тюменском Притоболье известны поселения, где слой с ямочной керамикой не содержал или почти не содержал липчинской примеси (Андреевская II стоянка; участок XII южного берега Андреевского озера). В свердловско-тагильской части Нижнего Притоболья ямочной посуды нет вообще, хотя там много поселений с липчинской керамикой. Отмечено несколько случаев перекрывания ямочной керамикой боборыкинского слоя (поселение Ташково I на р. Исети, участки V, IX, XII южного берега Андреевского озера) (Ковалева, 19796, с. 70). В жилище 1 поселения Малый Барашек ямочная керамика лежала выше шапкульского слоя (Старков, Куйбышев, 1975, с. 234).

Варианты стратиграфической позиции ямочной керамики дают основание предполагать, что андреевские (по определению В. Т. Ковалевой) комплексы более поздние, чем боборыкинские и шапкульские. Вместе с тем андреевская культура на раннем своем этапе, возможно, сосуществовала с поздним этапом липчинской культуры. Наиболее вероятной датой андреевской культуры является конец III — начало II тыс. до н. э., т. е. она, видимо, в общем синхронна времени существования аятских памятников в лесном Зауралье (карта 34).