Поселение Геоксюр - энеолит

 

ЭНЕОЛИТ. МЕДНО-КАМЕННЫЙ ВЕК

 

 

Поселение Геоксюр

 

 

 

К числу позднеялангачских комплексов, а возможно, даже и более поздних, относятся строения верхнего слоя поселения Геоксюр 9. Оно представляет собой холм овальных очертаний с максимальными размерами 104X88 м.

 

В ходе раскопок, осуществленных на площади 750 кв. м, выявлены основные элементы планировки, отмеченные при описании Ялангачдепе: часть обводной стены с включенным в ее периметр овальным строением; однокомнатные прямоугольные и подквадратные в плане дома площадью от 12 до 24 кв. м и расположенное почти в центре поселения подквадратное здание площадью 45 кв. м с толстыми стенами, декорированными снаружи пилястрами. Возможно, оно играло роль святилища — дома общих собраний, но прямоугольный очаг-подиум в нем не обнаружен, хотя в одном из углов расчищена вымостка из обгоревших кирпичей, возможно заменявшая его. В керамике этого поселения фрагменты сосудов с росписью единичны, но все же достаточно характерны. Это прежде всего полусферические чаши со сближенными параллельными линиями, нанесенными вдоль венчика.

 

Кроме того, имеются два образца с полихромной росписью типа Намазга И, фрагменты сосудов с монохромной росписью типа пятого слоя Геоксюр 1, несколько черепков с полихромной росписью геоксюр- ского стиля. Основную массу —около 70% всей керамики — составляют сосуды с красной, иногда лощеной поверхностью, местами покрытой черными пятнами. Они представлены двумя основными формами — полусферической чашей и конической мис- кои. Обнаружены также терракотовые усеченно- конические пряслица, костяные проколки и крючок, напоминающий вязальную спицу, медные проколка и нож. Найдены два фрагмента терракотовых антропоморфных статуэток, одна из которых явно женская, а также каменная человеческая головка, глиняная фигурка барана и глиняные колесики с выступающей с одной стороны втулкой.

 

 

В целом для поселений Геоксюрского оазиса поры среднего энеолита характерно стойкое сохранение планировочного решения поселка, предусматривавшего наличие обводных стен с включенными в их периметр круглоплановыми постройками. В общем плане поселка они выглядят как башни, но по площади близки жилым домам и имеют соответствующее заполнение, а нередко и бытовые очаги. Видимо, перед нами строения нерасчлененных функций, что типично для первобытной фортификации. Следует учитывать также, что обводные глинобитные стены полуметровой толщины скорее были забором, чем собственно крепостной стеной {Массон В. Л/., 19666).

 

По сравнению с памятниками Геоксюрского оазиса данные, характеризующие другие поселения восточной группы поры среднего энеолита, весьма ограниченны. Так, на Илгынлыдепе соответствующие слои мощностью 4,5 м были пройдены шурфом в северной части памятника, где, помимо керамики ялангачского стиля, найдены глиняное колесико иторс женской статуэтки {Ганялин А. Ф., 1959, с. 18—20). На Алтындепе среднеэнеолитические слои раскапывались в двух шурфах, но строения этого времени пока не обнаружены {Массон В. М., 19776). Наряду с керамикой ялангачского стиля здесь представлены фрагменты сосудов с полихромной росписью типа Намазга II. Терракотовые фигурки изображают пышнотелых сидящих женщин с покатыми плечами и опущенными вниз руками, что указывает на их принадлежность к первому варианту терракот второго типа. Нередко на фигурках черной росписью передано ожерелье или роспись в виде различных заштрихованных фигур нанесена на плечи и бедра. В слоях обнаружены также зооморфные фигурки и терракотовые пряслица.

 

Среднеэнеолитические комплексы обеих территориальных групп обнаруживают тесную связь с ран- неэнеолитическими традициями почти по всем основным видам объектов. Так, в комплексах типа Намазга I находят прототипы терракотовые фигурки пышнотелых матрон с проработанными краской отдельными деталями, хотя их стоящая поза в пору среднего энеолита меняется на сидящую. Еще в большей степени это касается таких типов вещей, как каменные тесла, медные двулезвийные ножи и четырехгранные в сечении шилья-проколки, антропоморфные фигурки и глиняные статуэтки животных, усе- ченно-конические пряслица, а также основного формата сырцового кирпича, по крайней мере для восточной группы памятников, где хорошо изучена жилая архитектура, традиции однокомнатных домов, обнаруживающих, правда, в среднем энеолите тенденцию к сближению и слиянию в огромные дома- массивы. Эти новшества в основном могут быть объяснены эволюционным развитием.

 

Однако с керамическими комплексами дело обстоит более сложно, особенно для западных памятников, где ведущая группа посуды с полихромной росписью типа Намазга II на первый взгляд резко отличается от расписной керамики типа Намазга I. Поэтому первые исследователи анауской культуры считали, что посуда с полихромной росписью находится вне основной линии развития керамики обитателей Анау, являясь импортом из более культурного центра {Schmidt Я., 1908, р. 130). Позднее указывалось на почти одновременное появление полихромной керамики в Средней Азии и в Белуджистане {Мс. Cown D. Е., 1942, р. 58, com. 109) и даже говорилось о прямом белуджистанском влиянии на Анау {Piggott 5., 1946, р. 20; 1952, р. 75). Ж. М. Касаль, опираясь на свои раскопки поселения Мундигак в Южном Афганистане, считал полихромию Намазга II вариантом стиля Кветта, распространенного на юге Афганистана и в Северном Белуджистане, причем сам стиль Кветта, по мнению исследователя, складывался на основе стиля керамики Сузы II {Casal J. М., 1961, р. 100). Наоборот, советские исследователи на основании новых материалов обычно подчеркивают тесную связь анауской полихромии с местными традициями {Куфтин Б. А., 1954, с. 28; Массон Я. Л/., 1956а, с. 310—311; Хлопин И. Я., 1969, с. 50). Раскопки самых ранних горизонтов времени Намазга II, таких, как слои Кара 5—7, показали, что здесь основная масса посуды с черной росписью по красному фону, и тонкостенная, и толстостенная, продолжает традиции керамики типа Намазга I. Принципиально новой является лишь группа тонкостенных сосудов с полихромной росписью, численность которых постепенно возрастает. Детальный анализ показывает, что целый ряд орнаментальных мотивов и композиционных решений, присущих полихромной керамике, генетически связан с традициями расписной керамики типа Намазга I (Массон Я. Af., 1962в, с. 20).

 

Это касается композиций типов 8Б, 10Б, 15А, 15Б, 18. Основное отличие, помимо общей измельченности орнамента, заключается в том, что треугольник как важнейший элемент орнаментальных схем не контурный, а заполнен сеткой или косой штриховкой, что впервые, правда, в единичных случаях, отмечается для поры Намазга I. Однако такая преемственность пока может быть прослежена лишь в общей форме. Сам прием употребления двухцветных рисунков, причем именно роспись красным и черным, как в полихромной керамике Намазга II, характерен для настенной росписи Средней Азии поры раннего энеолита (Анау, Яссыдепе) и даже неолита (Песседжикдепе), но процесс распространения его на посуду остается не вполне ясным. И. Н. Хлопин предполагает, что усовершенствование горна позволило обжигать посуду, окрашенную в две краски (Хлопин И. Я., 1969, с. 50), но специальным изучением режима теплотехники это предположение пока не подтверждено. Очевидно, полихромию Намазга II в первую очередь следует рассматривать как ступень совершенствования местной керамической продукции.

 

Из числа отдаленных аналогий, помимо самых общих месопотамских (Массон Я. М., 1962в, с. 21), интерес представляют аналогии монохромной керамики Намазга И, особенно рисунков козлов, с эламским комплексом Джови, предшествовавшим керамике Сузы I. Правда, эти аналогии носят общий характер и могут свидетельствовать лишь об отдаленных культурных связях, но не о происхождении всего среднеазиатского комплекса в целом. Однако весьма показательно принципиальное отличие рисунков козлов на центральноиранском памятнике Сиалк как от эламских, так и от среднеазиатских. Это может указывать на особое направление средне- азиатско-эламских связей, миновавших центральные области Ирана. Особый цнтерес представляет обнаружение керамики с полихромной росписью типа Намазга II, причем в ее раннем проявлении, на поселении Тали-Иблис в Кермане, в слое Иблис IV, датируемом автором 3600±300 гг. до н. э. (Caldwell /. Я., 1967, р. 144-145, 182). Сходство велико, но в целом керамический комплекс Табли-Иблис отличен. Возможно, речь юожет идти об импорте особо нарядной посуды, как это, видимо, имело место в Геоксюрском оазисе, но в данном случае территориальная разобщенность памятников слишком значительна. К сожалению, стратиграфия Тали-Иблис, где зафиксированы в основном мусорные отвалы, а не строительные горизонты, в целом недостаточно четка, что затрудняет решение этого вопроса.

 

Что касается керамического комплекса ялангачского типа, то, как убедительно показал И. Н. Хлопин, он закономерно вырастает на основе традиций раннеэнеолитической расписной керамики, хотя и выступает в упрощенном варианте (Хлопин Я. Я., 1960а, с. 161—164; 1969, с. 32-35). Это относится и к посуде с росписью параллельными линиями вдоль венчика, и к посуде типа пятого слоя поселения Геоксюр 1. Последняя отражает ту же тенденцию, что и керамика типа Намазга II западных областей,— замену контурных геометрических фигур фигурами с сетчатым или полосчатым заполнением. И. Н. Хлопин склонен объяснять это воздействием на керамическое искусство поселений восточной группы керамики типа Намазга II (Хлопин Я. Я., 1969, с. 34). Но это могла быть и общая для региона в целом тенденция, тем более что подобное явление на памятниках восточной группы зарождается уже на финальных этапах раннего энеолита (Хлопин Я. Я., 1963а,  XIX, 7). Вопрос о внесреднеазиатских связях среднеэнеолитических комплексов восточных памятников менее ясен.

 

 На начальном этапе их изучения были отмечены аналогии посуды типа пятого слоя Геоксюр 1, особенно такого мотива, как ряды ромбов с косой штриховкой, с керамикой северного Убейда и комплекса Сиалк II (МассонЯ. Af., 19626; 1964в, с. 417—418). С убейдскими воздействиями связывалось и распространение в восточной группе памятников круглых в плане домов, характерных именно для северного Убейда, воспринявшего в этом отношении халафские традиции Северной Месопотамии. И. Н. Хлопин предпочитает видеть в посуде типа пятого слоя Геоксюр 1 исключительно местную продукцию с возможным влиянием лишь западного комплекса типа Намазга II (Хлопин Я. Я., 1964в; 1969, с. 34). Однако такой весьма специфический мотив, как ряды ромбов с внутренней штриховкой, в керамике Намазга II отсутствует, и полностью исключать какое-то отдаленное воздействие на Среднюю Азию убейдской традиции, сыгравшей большую роль в истории культуры Ближнего Востока, не приходится. Месопотамские аналогии могут быть отмечены и для отдельных среднеэнеолитических терракот (Массон Я. Л/., Сарианиди Я. Я., 1973, с. 13).

 

При сравнении комплексов западной и восточной групп поселений следует учитывать, что на последних благодаря широким раскопкам в Геоксюрском оазисе ассортимент известных изделий разнообразнее. Однако показательно, что при раскопках поселения Елендепе в западной группе памятников обнаружен круглый очаг, идентичный очагам Айнадепе и Геоксюра 7. Вместе с тем керамические комплексы западной и восточной групп, хотя и формируются на основе общей раннеэнеолитической традиции, существенно отличаются. Различия посуды типа Намазга II и керамики ялангачского стиля позволяют заключить, что в это время культурные различия уже столь велики, что можно говорить о формировании в рамках единой анауской культуры двух локальных вариантов. Характерно и постоянное присутствие в памятниках восточной группы керамики явно западного типа, прежде всего посуды с полихромной росписью. Ее детальный анализ показывает, что при определенном своеобразии в целом она практически идентична западным образцам (Массон В.М., 1962в, с. 19—20). Возможно, что это — свидетельство продолжающейся инфильтрации населения из западных областей, приведшей в пору раннего энеолита к возникновению Геоксюрского оазиса.

 

 

К содержанию книги: Медно-каменный век - переход от неолита к бронзовому веку

 

 Смотрите также:

 

Энеолит. Переход от присваивающего хозяйства...

Энеолит-меднокаменный век, в этот период появились отдельные изделия из чистой меди, но на формах хозяйства новый материал еще не сказался.

 

энеолит. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ТРИПОЛЬСКОЙ КУЛЬТУРЫ...

В эпоху неолита и энеолита миграции играли заметную роль в историческом процессе, являясь важным ф

 

конце V — начале IV тыс. до н. э. историческая обстановка на...

Дли конца неолита и времени перехода к энеолиту характерны перемещения значительных групп населения, миграции...