ЭНЕОЛИТ. МЕДНО-КАМЕННЫЙ ВЕК

Афанасьевская культура

Афанасьевская культура была выделена С. А.Теп- лоуховым полвека тому назад и явилась первой древнейшей ступенью предложенной им блестящей систематизации памятников бронзового века Минусинской котловины (Теплоухов С. Л., 1927; 1929).

Именно здесь, под Афанасьевской горой у с. Батени, им были раскопаны первые 25 погребений под небольшими земляными насыпями или каменными выкладками, со скорченными костяками, сопровождавшимися весьма скромным инвентарем. Для последнего наиболее характерны яйцевидные встроили круглодонные горшки, покрытые часто по всей поверхности резным или штампованным орнаментом. Сразу же бросается в глаза определенное сходство их с керамикой древнеямных погребений, особенно восточных, волжско-уральских групп.

Представления об афанасьевской культуре были далее заметно расширены С. В. Киселевым. Им раскопан ряд новых памятников, выделены два территориальных варианта культуры — минусинский и алтайский, обоснованы весьма важные положения о наличии у афанасьевцев производящего хозяйства и об освоении ими металлургии меди. С. В. Киселев впервые поставил вопрос о синхронности и синстадиальности афанасьевских памятников древнеямным (Киселев С. 7?., 1950). Последнее сразу же получило определенные подтверждения и в антропологическом материале: Г. Ф. Дебецом и другими антропологами была установлена весьма значительная близость антропологических типов, представленных в афанасьевских и древнеямных погребениях (Дебец 7\ Ф., 1932; 1948; Алексеев В. #., 1961).

Эти направления исследования получили дальнейшее развитие на материале, многократно умноженном в результате масштабных полевых исследований экспедиций М. П. Грязнова (Грязнов М. П., Вадецкая Э. 7>., 1968). Число раскопанных погребений возросло более чем в пять раз. Кроме того, принципиально новым явилось открытие поселений, ранее не известных для афанасьевской культуры. Материалы этих памятников весьма расширили представления о древнейших скотоводах Южной Сибири и подтвердили тезис об общих моментах развития и несомненных связях между западными и восточными степными скотоводческими культурами. Было окончательно установлено наличие у афанасьевцев комплексного производящего хозяйства с безусловным доминантом скотоводства.

Остеологическими данными засвидетельствовано разведение всех основных видов домашнего скота. Топография могильников, отдельные из которых располагались в глубинных степных районах, позволяет, как и у древнеямных племен, предполагать начало освоения открытых степных пространств, т. е. формирование подвижных форм скотоводства. Есть свидетельства и земледелия, хотя сколько-нибудь заметного развития оно не получило. Вместе с тем охота и рыболовство сохраняли здесь большую роль, чем в Каспийско-Черноморских степях. Скотоводческому и охотничьему хозяйству соответствовали и небольшие, сравнительно недолговечные поселки, состоявшие из жилищ двух видов — землянок и срубов. Однако в свете новых данных носители афанасьевской культуры не могут уже рассматриваться как разрозненные, маленькие, примитивные коллективы. Этому противоречит прежде всего отмеченное выше распространение у них производящих видов экономики.

Не менее важный показатель — овладение афанасьевцами металлообработкой. Наряду с медными и бронзовыми изделиями (украшениями, оковками деревянных сосудов, мелкими орудиями) найдены золотые и серебряные, а в женском погребении у Афанасьевской горы обнаружен браслет из метеоритного железа (Грязнов М. 77., Вадецкая Э. Б 1968, с. 161). Подобное развитие металлообработки с использованием нескольких металлов и некоторых из них в самородном виде характерно для энеолитического периода и полностью согласуется с соответствующими данными по ремеслу древнеямных племен, также применявших названный набор металлов. Многочисленные находки позволяют судить о достаточно высоком уровне развития у афанасьевцев и других ремесел: керамического (производство круглодонных и плоскодонных горшков, вазочек на поддонах —так называемых курильниц), камне- и деревообрабатывающего (в том числе изготовление деревянных сосудов). Практиковались также прядение, выделка кож, резьба по дереву и кости.

Тщательным изучением массовых материалов погребальных комплексов установлены значительная сложность и одновременно поразительное единообразие могильных сооружений и самих обрядов. Это свидетельствует об установлении здесь, как и в Каспийско-Черноморских степях, определенного ритуального единства на значительной территории. С другой стороны, особые проявления обряда (основные и впускные могилы, случаи половозрастной их дифференциации, вторичные захоронения и т. д.) позволяют ставить вопрос об отражении ими зарождавшегося социального неравенства и функциональной дифференциации в афанасьевских коллективах (Грязнов М. #., Вадецкая 5. Б., 1968, с. 164), т. е. о наличии у них тех же процессов, что отмечены у древнеямных племен. Новые подтверждения получила и антропологическая близость афанасьевцев с древнеямными, прежде всего волж- ско-уральскими, группами при заметном отличии их от носителей располагавшихся восточнее культур прибайкальского неолитического типа. Последние характеризуются явно выраженной монголоидностью. Афанасьевское же население и в антропологическом, и в культурном отношениях представляет собой «... крайнюю восточную ветвь европеоидных племен Евразии» (Грязнов М. #., Вадецкая 5. 7?., 1968, с. 165). Широкое распространение его в степях было обусловлено теми же, что и на западе, формами скотоводческого хозяйства. Появление того же антропологического типа на территории Монголии позволяет предполагать и далекие вторжения отдельных афанасьевских групп, хотя этот вопрос, как и общая проблема границ афанасьевской культуры, далеко не ясны.

Еще раз подчеркивая многообразные, связывающие древнеямные и афанасьевские племена черты,, отметим, что нет все же оснований считать последние простым дериватом скотоводческого мира Каспийско-Черноморских степей. Сами географические и экологические особенности степной полосы обусловили формирование близких экономических и культурных явлений в разных, зачастую весьма удаленных друг от друга ее районах. Значительную роль играли здесь и связи, принимавшие особо активную и действенную форму в условиях открытых степных пространств и подвижности скотоводческих коллективов. Они предопределяли распространение единых культурных черт и целых их сочетаний на огромных территориях.

Афанасьевская культура отмечена не только близостью к древнеямной, но и рядом глубоко оригинальных признаков, отличающих ее от последней. Это в определенной мере касается и таких важных этнографических показателей, как погребальный обряд (коллективные погребения) и керамика (система орнаментации). Окончательно сформировавшаяся афанасьевская культура должна рассматриваться как особое явление. Процесс формирования ее связан, очевидно, со степями Алтая и Минусинской котловины. Что же касается близости афанасьевской и древнеямной культур, то причины и характер каждого конкретного ее проявления должны рассматриваться отдельно. Однако сам факт распространения в обеих культурах единых и достаточно специфических форм хозяйства свидетельствует о едином их источнике —в данном случае, как уже отмечалось, прикаспийской части среднеазиатского очага производящего хозяйства. Близость антропологического типа является весьма серьезным индикатором общности происхождения как афанасьевских, так и древнеямных групп, позволяет говорить об общей их подоснове, которая предшествовала окончательному формированию рассмотренных культурных феноменов.