ЭНЕОЛИТ. МЕДНО-КАМЕННЫЙ ВЕК

Костяной инвентарь поселений энеолита – проколки, иглы, лощила, крючки

Следующую категорию инвентаря памятников Центрального Закавказья составляют изделия из кости и рога. Среди них имеются орудия труда, различные бытовые и единичные культовые предметы.

Наиболее распространенными костяными орудиями здесь, как и на многих других раннеземледельческих памятниках широкого ареала, являются шилья, проколки, лощила, мотыги.

Изготовление этих орудий и других костяных предметов практиковалось на каждом поселении. Установлено, что на отдельных из них, как, например, в Шомутепе и Имирисгора, была высоко развита обработка кости. Так, в Шомутепе обнаружено множество разнообразных костяных и роговых предметов, в том числе основы серпов. Кроме обычных шильев, проколок и мотыг ( X5QCV, 18—29), в шомутепинской коллекции представлены иголки с ушком и несколько искусно сделанных ложек (Нариманов И. Г., 1965, с. 50), близких по форме и размерам соответствующим предметам с древнейших раннеземледельческих памятников Ближнего Востока, в частности из Чатал-Гуюка (Mella- art /., 1967, p. 98—102). Отметим, что подобные костяные ложки найдены также на квемо-шулаверских поселениях ( XXX, 57), в комплексах первых трех ступеней (Кигурадзе Т. В., 1976, с. 157—158). К категории интересных находок относятся костяные антропоморфные фигурки. Одна такая фигурка, изображающая женщину с подчеркнутой талией, обнаружена в Шомутепе ( XXXV, 30), а другая, тоже женская,—в верхних разрушенных горизонтах (IV—I) Имирисгора. Последняя фигурка фрагментирована и до сих пор не опубликована (Отчет Квемо-Картлийской археологической экспедиции, 1975, с. 208).

Чтобы получить несколько более широкое представление о костяном инвентаре, обратимся к комплексам, отражающим последовательные ступени развития квемо-шулаверских поселений, и посмотрим, какой набор костяных предметов представлен в каждом из них. В горизонтах IX—IV Шулаверисгора (I ступень) костяных изделий сравнительно немного (Киеурадзе Т. В., 1976, с. 157). Это обычные шилья и проколки, в том числе биконические с округлым стержнем, лощила, ложки, единичные орудия из рога оленя, в частности мотыги ( XXX, 38—47). Тот же набор орудий представлен и в комплексах II ступени, в частности в горизонтах III—I Шулаверисгора и горизонтах VII—VI Имирисгора. Новыми типами изделий являются здесь лощила, изготовленные из костей крупного рогатого скота, «наконечники стрел», четырехугольная «подвеска» из кабаньего клыка с округлыми отверстиями (горизонт I Шулаверисгора) и обломок рогового топора с круглым проухом (.Киеурадзе Т. Я., 1976, с. 159—160). Среди орудий особенно выделяются лощила.

Одни из них изготовлены из ребер особей крупного рогатого скота, другие — на ребрах лопаток, третьи —из тонкопластинчатой кости. В строительном горизонте V Имирисгора (III ступень) обнаружены шилья ( XXXII, 55—57), лощила ( XXXII, 25—27, 33), в том числе из тонкопластинчатой кости, орудия из рога ( XXXII, 28—31), включая мотыги, подвески. Одна такая подвеска фигурная ( XXXII, 34). Она не доделана. Среди новых типов изделий Т. В. Кигурадзе выделяет мотыгу, изготовленную из массивной трубчатой кости. Количество таких орудий значительно возрастает в комплексах IV—V ступеней, причем мотыги здесь имеют уже отверстия для рукояти, а большинство их изготовлено из рога оленя. Встречены «копалки», «муфта» и «навершие жезла» из того же материала (Киеурадзе Т. Я., 1976, с. 163).

В комплексах следующей, IV, ступени, в частности в горизонтах IV—I Имирисгора, также немало костяных орудий ( XXXIII, 34—43). Это шилья, разнообразные лощила, в том числе одно тонкопластинчатое с резным зигзагообразным узором ( XXXIII, 37), ножевидные предметы ( XXXIII, 32, 33, 36), один из которых украшен с двух сторон орнаментом ( XXXIII, 36), подвеска из кабаньего клыка ( XXXIII, 38), крупная игла с выделенной головкой (Киеурадзе Т. В., 1976,  33, 10) и др. Интересны мотыга с круглым горизонтальным проухом из метаподия особи крупного рогатого скота и мотыги из лопаток тех же животных с просверленным сверху вертикальным проухом (Киеурадзе Т. В., 1976, с. 163— 164). Особо следует отметить два наконечника дротиков с длинным ребристым лезвием и коротким черешком, найденных в Имирисгора и неоднократно опубликованных (Джапаридзе О. М., Джавахишви- ли А. Я., 1971,  33 и 35; Джавахишвили А. Я., 1973,  10; Отчет Квемо-Картлийской археологической экспедиции, 1975,  41, 11\ Киеурадзе Т. Я., 1976,  32, 11; 51, 1).

Первоначально эти предметы, происходящие из нестратифициро- ванных слоев памятника и, как правильно подчеркнул А. И. Джавахишвили, весьма напоминающие ранние образцы подобного металлического оружия (Джавахишвили А. Я., 1973, с. 68), были включены в комплекс материалов горизонтов IV—I Имирисгора. В дальнейшем их принадлежность к раннеземледельческому комплексу была поставлена под сомнение самим исследователем поселения Имирисгора (Отчет Квемо-Картлийской археологической экспедиции, 1975, с. 208). Возможно, эти костяные наконечники дротиков связаны с погребениями эпохи бронзы и раннего железа, совершенными на площади поселения Имирисгора и разрушившими верхние горизонты культурного слоя памятника. Неудивительно поэтому, что Т. В. Кигурадзе не включил их в состав костяного инвентаря квемо-шулаверских раннеземледельческих поселений (Киеурадзе Т. Я., 1976,  57-59).

В горизонтах V—VII Храмис Дидигора (ступень V) представлен в основном тот же набор костяных орудий ( XXXVI, 12—37). В их числе довольно много мотыг. Новыми видами являются здесь плоские дисковидные предметы с одним или несколькими отверстиями ( XXXVI, 27, 28) у крупные иглы ( XXXVI, 14, 16) и наконечник (?) стрелы ( XXXVI, 15), роговые молотовидные «навершия жезлов» ( XXXVI, 26, 29, 35) г и орудия ( XXXVI, 21) с резным и рельефным орнаментом (Киеурадзе Т. Я., 1976, с. 165).

Таков костяной инвентарь квемо-шулаверских поселений. Укажем, что многие названные изделия,, особенно наиболее характерные типы орудий (шилья, проколки, лощила, мотыги), представлены также в Арухло I и на поселениях территории Западного Азербайджана (Челидзе Л. Л/., 1979, с. 26; Коробкова Г. Ф., 1979, с. 97-100). Но каково соотношение их для каждого из этих памятников* каков характер костяного инвентаря отдельных слоев данных поселений, не ясно. Поэтому на основании рассмотренной категории находок определить относительное хронологическое положение каждого поселения в общей группе шомутепинско-шула- верских памятников затруднительно. Ведь еслиг например, судить по находкам костяных ложек, то Шомутепе следует синхронизировать с горизонтами IX—I Шулаверисгора и горизонтами VII—V Имирисгора, в то время как другая, более многочисленная, группа находок — мотыги — позволяет рассматривать данный памятник как одновременный позднейшим горизонтам (IV—I) Имирисгора.

Итак, количество изделий из кости и рога в Шулаверисгора сравнительно невелико. В комплексах же относительно поздних (III—IV ступеней) костяных предметов заметно больше, а формы их разнообразнее. Последнее касается прежде всего таких орудий, как лощила и особенно мотыги. Действительно, на материалах комплексов квемо-шулаверских поселений прослеживается тенденция в сторону увеличения количества и разнообразия типов орудий, связанных с земледельческим процессом. Если, например, в Шулаверисгора (горизонты IX—IV) роговые орудия единичны и ни одно из них не имеет отверстия для крепления рукояти, то в комплексах IV—V ступеней многочисленные мотыги, изготовленные из рога оленя и трубчатых костей особей крупного рогатого скота, имеют такие отверстия. В целом весь этот инвентарь типологически и функционально весьма близок соответствующей категории находок с раннеземледельческих памятников широкого ареала, в частности Ближнего Востока, где они представлены как в относительно древних комплексах, так и в синхронных. Укажем для примера, что в памятниках хас- сунской и халафской культур, как и в предшествующих им комплексах Месопотамии (Телль Сотто, Умм-Дабагия и др.), представлены многие костяные орудия, которые имеются в памятниках Закавказья.