ПАРАЗИТОФАУНА

ЗАВИСИМОСТЬ ПАРАЗИТОФАУНЫ ОТ ЧАСТОТЫ ВСТРЕЧАЕМОСТИ И ОБЩЕСТВЕННОГО ОБРАЗА ЖИЗНИ ХОЗЯЕВ, ОБМЕН ПАРАЗИТОФАУНАМИ И САМООЧИЩЕНИЕ ОТ ПАРАЗИТОВ

Существенное влияние на состав паразитофауны оказывает частота встречаемости хозяина в его ареале. Предположим, что на какой-то территории существуют два хозяина, которые по своим особенностям (размеры, образ жизни, характер питания и т. д.) могут да вать пристанище одинаковому контингенту паразитов, но один из ни принадлежит к животным редким, встречающимся спорадически, тогда как другой представляет собой одно из самых обыкновенных животных данной местности. Если при этом «заражающая способность» паразитов и восприимчивость обоих хозяев одинаковы, то ясно, что реже встречающийся. хозяин будет обладать более бедной паразитофауной и меньше;- интенсивностью заражения, так как его паразиты будут иметь меньше шансов передачи от одной особи хозяина к другой. Весьма вероятно, что этим обстоятельством объясняется, почему различные рыбы у границы ареала своего распространения, где они встречаются реже, чем внутри ареала, обладают бедной паразитофауной. Таковы ерш и лосось в Аральском море, чехонь и сом в Невской губе и т. д.

Помимо только что сказанного, весьма важный момент представляет во многих случаях степень оседлости или отсутствие ее у хозяев. Дело в том, что у хозяев, имеющих различного рода гнезда, норы и тому подобные убежища, в которых они выводят детенышей, передача паразитов от родителей к потомству нередко связана именно с этими местами приюта для следующего поколения. Здесь переходят с родителей на детей различные эктопаразиты (пухоеды, мухи кровососки и т. д.). В норах и гнездах облегчается и заражение эндопаразитами, цисты и яйца которых скопляются здесь в большом количестве.

Если же взять, как другую крайность, животных, оставляющих свое потомство на произвол судьбы с самого момента рождения, например рыб, выметывающих икру, то в этом случае возможность непосредственного заражения потомства от родителей сходит почти на нет. Особенно заметно это выступает у таких животных, у которых вывод молоди происходит в ином месте, чем место жительства взрослых животных (лосось и т. п.). Естественно, что у таких животных фауна молоди и взрослого животного может сильно различаться. Мы видели это выше в отношении лосося, совершающего длительные миграции из моря в реки для нереста.

Но семья является первым зачатком «общественного» образа жизни Это приводит нас к весьма интересному вопросу о паразитах одиночных и «общественных» животных. В общем, следует сказать, что по отношению к легкости заражения паразитами одиночные и «общественные» животные находятся в таком же положении, как фор- мы-, редко встречающиеся и обыкновенные. Общественный образ жизни во много раз увеличивает возможность заражения паразитами.

Это повышение заражаемости сказывается даже не на типичных общественных животных, а уже на таких, которые ведут групповой или стадный образ жизни. Несомненно, тесный контакт между стадными животными имеет большое значение для распространения их паразитов. Лучшим примером в данном случае служат инфузории в желудке или в толстой кишке разных копытных животных. Разнообразие и обилие кишечных инфузорий (Entodiniomorpha и др.) у копытных поразительно: они насчитывают не менее 200 видов.

У копытных же можно хорошо обнаружить зависимость процветания паразитов от большей или меньшей частоты нахождения хозяев: инфузории из кишечника диких копытных (некоторых антилоп и оленей, не образующих больших стад) гораздо менее разнообразны, чем таковые быка, овцы или козы. Для быка известно около 70 видов и вариететов, для овцы — 35, для козы — 20, между тем для антилоп (Tragelaphus scriptus, Bubalis cokei и др.) это число колеблется от 1 до 17. У северного оленя описан 21 вид инфузорий, у прочих же оленей и у лося — от 1 до 8. Это обстоятельство показывает, что многочисленность особей рогатого скота и тесное сожительство их гарантируют перекрестную передачу паразитов, а потому фауна их инфузорий получает возможность и как бы толчок к более пышному своему развитию.

Очень близкая к инфузориям копытных инфузория из того же семейства Ophryoscolecidae, а именно Troglodytella ( 193), живет в кишечнике шимпанзе и гориллы. Это совпадение с копытными в паразитах объясняется, с одной стороны, одинаковостью пищевого режима, который у шимпанзе и гориллы является преимущественно растительным, с другой .стороны, общественным образом жизни этой обезьяны. Рейхенов (Reichenow, 1920), наблюдавший шимпанзе в Камеруне и нашедший у них Troglodytella, говорит, что шимпанзе живут небольшими стаями в 12—15 особей и устраивают общие логовища.

Не менее резко выступают такие же отношения у некоторых настоящих «общественных» животных, например у термитов. В таком же разнообразии и пышности, как инфузории у копытных, в кишечнике термитов развились жгутиконосцы из отрядов Polymastigida и Hypermastigida. Их более 200 видов, причем кишечник одного вида термитов, несмотря на малые размеры хозяина,, может содержать до 20 видов жгутиконосцеь. а кроме того, еще грегарин, инфузорий и амеб. Все термиты одного г того же вида заражены жгутиконосцами поголовно. Итак, термиты дакг прекрасную иллюстрацию обогащения своей паразитофауны под влия нием общественного образа жизни.

Другие «общественные» насекомые — пчелы — тоже богаты паразн тами, хотя их число значительно меньше, чем у термитов. У пчел отме чено 7—8 видой простейших, в числе которых есть микроспоридии Nose- ma apis, вызывающие тяжелое кишечное заболевание — нозематоз. И: паразитических червей в пчелах встречаются представители нематод Кроме того, имеется целый ряд паразитических клещей (например. Pediculoides ventricosus, Acarapis woodi). На пчедах паразитирует также бескрылая слепая муха Braula caeca, а ее личинки развиваются в сотах. В ульях пчел часто встречаются в большом количестве личинки насекомых (жука Meloe, восковой моли Galleria и др.), которые поселяются в ячейках сот и являются опасными врагами пчел, разрушающими их постройки.

Однако нельзя утверждать, что общественная жизнь у животных всегда без исключений сопровождается особым изобилием паразитарных заболеваний. Муравьи, живущие всегда самыми тесными сообществами, в общем бедны паразитами. Быть может, причиной этого является муравьиная кислота, содержащаяся в теле муравьев и щедро орошающая как их самих, так и муравейник. Кислота представляет собой естественный дезинфектор, гибельный для многих паразитов, в особенности для простейших.

Воздействие общественной жизни человека на распространение паразитарных заболеваний весьма многосторонне. Присматриваясь к различным заболеваниям человека, как паразитарным, так и бактериальным, можно видеть, что значительный процент их зависит от общественного склада человеческой жизни.

Самая важная сторона общественного быта, связанная с вопросом о паразитизме, — это скученность населения. В первую очередь это относится к городам. Нам представляется, что именно в недрах городов древнего Востока с большой скученностью населения, особенностями его быта и теплым климатом слагались и крепли связи между различными паразитарными и бактериальными организмами и человеком, вырабатывались и укоренялись болезни с тем, чтобы потом постепенно распространяться во все стороны.

Уже в средине века значение Востока как рассадника болезней ясно проявляется хотя бы в таком факте, как периодические чумные эпидемии, берущие начало всегда на Востоке. Мы думаем, что параллельно могло происходить и обогащение фауны паразитов человека в Европе. Что такое обогащение происходит именно по указанному направлению, видно из примеров новейшего времени. В самом деле, свайник двенадцатиперстной кишки (Ancylostoma duodenale) проник в южную Европу лишь в 70-х годах XIX в. и притом, по-видимому, из Египта.

Эти примеры не только показывают, что каждый паразит имеет известный очаг возникновения, но отчасти характеризуют нам и пути распространения паразитарных заболеваний. Это, прежде всего, усиление связей между различными странами.

Следует сказать, что факторы, особенно способствующие распространению и размножению паразитов, будут несколько отличными для экто- и эндопаразитов. Для эктопаразитов единственным достаточным условием является скученность населения при одновременном наличии антисанитарных условий. Один из примеров этого явления мы видим в чрезмерном распространении вшей в лагерной и траншейной обстановке во время прежних войн. Для эндопаразитов к этому часто прибавляется необходимость наличия промежуточных хозяев и особых условий для развития личиночных стадий.

Довольно многие паразиты человека встречаются преимущественно у лиц, занимающихся определенными профессиями, что объясняется какими-нибудь особенностями профессии, ставящими человека в более тесный контакт с тем или иным паразитом. Так, относительно балантидиоза установлено, что Balantidium coti нередко обнаруживается у мясников, режущих свиней, т. е. причиной заражения является в данном случае контакт со свиньями. Ancylostoma duodenale наиболее обыкновенен у людей, занимающихся земляными работами, но не у крестьян, а у работающих в угольных копях, роющих туннели и т. д. Известная эпидемия анкилостомоза, давшая около 1000 заболеваний, произошла в 70-х годах XIX в. среди рабочих, пробивавших Сен-Готардский туннель. Скопление людей при таких работах и постоянное соприкосновение их с землей позволяет личинкам анкилостомы легко проникать через кожу в тело рабочих.

Нередко заражению паразитами способствует соблюдение известных обычаев, особенностей жизненного уклада людей в данной местности или данной стране. Так объясняется, например, чрезвычайно широкое распространение человеческой аскариды в Японии. Во многих местностях Японии до 80% населения заражено этими глистами, инвазия которыми происходит посредством проглатывания выве денных вместе с экскрементами яиц Ascaris. Сильное заражение аскаридами находится в прямой связи со способом удобрения огородов. Ввиду недостатка удобрений японские земледельцы пользуются в качестве таковых фекалиями. Таким путем и экскременты зараженных аскаридами субъектов, содержащие в себе яйца аскарид, попадают на огороды и смешиваются с землей. Вследствие этого яйца аскарид очень часто пристают к поверхности разных овощей и затем попадают в кишечник человека.

Широкое распространение трихиноза в прежнее время в Германии объясняют употреблением там в пищу полусырой «вестфальской» ветчины. Сильная инвазия населения Карелии широким лентецом вызывалась тем, что там часто употребляли в пищу сырую или плохо прожаренную рыбу, а потребление в пищу замороженной строганой сырой рыбы в Сибири имеет результатом учащение инвазии кошачьей двуусткой (Opisthorchis felineus).

Тесное совместное обитание на одной территории нескольких разных видов животных влияет на их паразитофауну. В результате такого совместного обитания возникает еще очень мало подвергшееся оценке явление обмена паразитарными фаунами. Заключается оно в следующем. Всякое животное обладает известным набором своих специфичных паразитов. Ввиду того, что специфичность многих паразитов далеко не абсолютна, а приспособляемость их весьма значительна, известная часть паразитов данного вида животного при переходе к совместному обитанию й контакту с другими видами животных получает возможность распространяться на всех или некоторых особей других видов животных. С другой стороны, их паразиты могут переходить на первый вид животного. Последствием этого будет обогащение паразитарной фауны отдельных видов животных.

Судя по ряду данных, обмен паразитарными фаунами имеет место в более широком масштабе, чем это можно было бы думать, так что у многих животных мы должны отличать первичных паразитов, или, так сказать, аборигенов, от вторичных, которые попали в животное в результате обмена паразитами, на самом деле являющихся аборигенами других животных-хозяев. Для иллюстрации этого приведем несколько примеров относительно фауны инфузорий, населяющих кишечник копытных животных.

В желудке коров и овец встречается множество видов инфузорий из сем. Ophryoscolecidae, большинство которых относится к родам Ento- dinium, Diplodinium и Ophryoscolex. Это семейство вообще характерно для. желудка жвачных. Одни из видов офриосколецид живут только б -крупном рогатом скоте (например: Entodinium minimum, Е. rostratum, Diplodinium denticulatum, Ophryoscolex purkinjei и др.), другие — только в овцах (Entodinium vorax bispinosum, Ophryoscolex caudaius quadricinc- tus и др.). Большинство же видов может быть встречено как в тех, так и в других. Среди этой обширной категории имеются виды, одинаково часто встречаемые у коров и у овец (Entodinium caudatum, Е. simplex, Diplodinium multivesiculatum и др.), и такие, которые, встречаясь предпочтительно в одном из поименованных животных, изредка попадаются и в другом. Так, Entodinium longinucteatum, Diplodinium neglectum bovis, D. gracile селятся чаще в желудке коровы, тогда как D. triloricatum и Ophryoscolex caudatus tricinctus — в желудке овцы.

При оценке происхождения всей этой паразитарной фауны можно с определенностью сказать, что имеются две группы видов, из которых одна специфична для коровы, другая — для овцы. Происхождение же видов, одинаково часто встречающихся у коров и овец, не поддается учету.

Среди инфузорий сем. Ophryoscolecidae обнаруживается явление обмена фаунами. Формы, предпочитающие коров и лишь изредка встречающиеся у овец, были сначала исключительно паразитами крупного рогатого скота и перешли к овцам лишь в результате совместной жизни в одомашненном состоянии. То же следует сказать и о видах Ophryoscolecidae, предпочитающих овец, только здесь переход осуществляется в обратном направлении.

Сделанное нами предположение подтверждается ознакомлением с фауной инфузорий диких баранов с Копет-Дага и с Камчатки (Ovis orientalis cycloceros, О. nivalis). Эта фауна состоит из таких видов, которые либо вовсе не встречаются у коровы, либо попадаются у нее лишь в редких случаях, являясь частыми обитателями домашних овец. Так как домашние овцы произошли от диких прародителей, то вышеуказанное обстоятельство подтверждает первичную специфичность для овец видов Ophryoscolecidae, которые в настоящее время бывают лишь редкими гостями коровы. Корова и овцы испытали обмен паразитофаунами.

При известных условиях обмен паразитофаунами может стать односторонним. Так, у верблюдов в зоологических садах Европы нередко имеется фауна инфузорий, тождественная с таковой ; желудка коровы. Между тем у верблюдов в Туркестане, живущих, так сказать, в своей естественной обстановке, имеется целый ряд специфичных видов и даже родов (Caloscolex). Этот факт может быть объяснен только одним способом. Вырванные из естественной обстановки и тесного общения с себе подобными и поставленные в условия контакта с европейским рогатым скотом верблюды постепенно утрачивают свою-оригинальную фауну инфузорий, но заражаются чуждыми им инфузориями коровы и овцы.

В указанных до сих пор примерах обмен фаунами касается инфузорий из желудка различных жвачных, т. е. в данном случае паразит, меняя своего хозяина, не менял своей локализации. Но некоторые паразиты обнаруживают, по-видимому, еще более широкую приспособляемость: переселяясь в другого хозяина, они вместе с тем изменяют свое место жительства в кишечнике последнего. Так, представители семейства инфузорий Blephafocoridae обычно встречаются в слепой толстой кишке лошади. Таковы многочисленные виды рода Blepharocorys (Догель, 1926; Стрелков, 1939). Однако вид Blepharocorys ventriculi ( 194), очень похожий на прочие виды, но меньших размеров, найден в желудке коровы. Вне всякого сомнения, этот вид представляет собой видоизменившегося под влиянием новых жизненных условий переселенца из толстой кишки лошади.

Несколько примеров такого рода можно найти в паразитофауне каспийского тюленя, как об этом говорится в разделе, посвященном вопросу об особенностях паразитов реликтовых животных.

Направление обмена паразитами находится в зависимости от качественного набора и количественного состава животных, служащих хозяевами паразитам в том или ином биоценозе, например в водоеме, лесу и т. п. Исследования последних лет показали, что в таких случаях преобладающая в данном биоценозе группа хозяев, оказывает своего рода руководящее влияние на состав паразитофауны ряда других хозяев, не принадлежащих непосредственно к доминирующей группе.

Очень хорошую иллюстрацию этому дает паразитофауна рыб Ладожского озера по сведениям Барышевой (1949), Барыше- вой и Бауера (1957). Ихтиофауна озера содержит весьма большой процент лососевых, дающих, например, до 25% промысловых уловов в озере. В видовом отношении лососевые тоже составляют свыше 25% всей ихтиофауны. В связи с этим обстоятельством паразиты, обычно специфичные для лососевых, в Ладожском озере распространяются на ряд других видов рыб, которым они вообще не свойственны. Так, например, специфичный для лососевых вид миксоспоридий (Henneguya zschokkei), встреченный в 33% особей ладожских сигов, наблюдался, однако, кроме того, у таких рыб, как налим, щука, сом, и даже у ряда карповых, как плотва, лещ, сырть, уклейка, чехонь. Такой же переход на неспецифичных хозяев наблюдался для ленточного глиста Eubothrium crassum. Помимо лососевых, зараженных им поголовно, он найден у таких не свойственных данному паразиту хозяев, как сом, ерш, колюшка, и даже у язя и чехони. Характернейший скребень сигов (Echinorhynchus salmonis), заражающий 100% этих рыб на Ладоге, оказался, кроме того, у сома (33%), угря (22%), окуня (26%), осетра, колюшки (20%), налима (66%) и даже у карповых (сырть —13%, Blicca bjorkna — 13%). Очевидно, здесь играет роль главным образом количественное обилие заразного начала (спор для Henneguya, зараженных промежуточных хозяев для гельминтов). Большое изобилие заразных стадий .какого-нибудь вида паразитов в данном водоеме способствует переходу их со своих первичных хозяев на хозяев, им первоначально не свойственных. Иначе говоря, мы видим здесь пример обмена паразитофаунами в определенном направлении (от численно преобладающих форм хозяев к более подчиненным). Само собой разумеется, что .подобные сдвиги могут служить первым шагом к более прочному завоеванию некоторым паразитами новых для них хозяев.

Обмен паразитами описан и у птиц. В особенно широких масштабах он осуществляется в местах массовых скоплений птиц. Это имеет место, например в дельте Волги, где гнездятся многочисленные виды птиц, относящиеся к различным отрядам. Вопрос этот рассмотрен в специальной статье Гинецинской (1952а). Анализируя под этим углом зрения гельминтов птиц Астраханского заповедника, расположенного в дельте Волги, Гинецинская приходит к выводу, что 32 вида паразитических червей встречаются в хозяевах, по существу чуждых им. При этом наибольшее число видов, способных паразитировать в неспецифичных хозяевах, приходится на сосальщиков, где эти виды составляют 23% от числа найденных.

Рассматривая судьбу паразитов, развивающихся Б чуждых им хозяевах, Гинецинская различает несколько случаев. Во-первых, некоторые паразиты достигают в чуждых хозяевах нормальных размеров и половой зрелости и дают высокий процент и интенсивность заражения (пример — паразит желудка утиных Tetrameres fis sispina, который в дельте Волги переходит на цапель) .

Другую группу составляют виды, тоже достигающие половозрелости. но встречающиеся в чуждых хозяевах редко и в единичных экземплярах. Таких оказывается большинство (около 20 видов).

Третью группу составляют паразиты, хотя и достигающие в чуждом хозяине половозрелости, но характеризующиеся при этом небольшими размерами. Подобное уменьшение размеров указывает на то, что новая среда обитания оказывается для них неблагоприятной. Примером может служить развитие скребней Corynosoma strumosum (паразит тюленей) в птицах.

Наконец, четвертый случай — это паразиты, не достигающие в.чуж- дом хозяине половозрелости. К их числу относится характерный паразит блклана Eustt ongytides mergorum, встречающийся во многих рыбоядных птицах, но становящийся половозрелым только в бакланах. Здесь мы встречаемся с явлениями специфичности и врожденного иммунитета, которые будут рассмотрены ниже в главах XXI и XXII.

Широкий обмен паразитами птиц дельты Волги наблюдал также Дубинин (1951). Например, на некоторых гусиных птиц здесь переходят перьевой клещ Freyana anatina, характерный для уток, и три вида Alloptes, характерные для куликов и чаек.

Вполне естественно, что обмен паразитами наблюдается также между животными и человеком. Далеко не все паразиты, встречающиеся в настоящее время у человека, являются его первичными паразитами. При анализе паразитофауны человека выясняется, что очень многие ее компоненты вторичного, пришлого происхождения и проникли в человека лишь после привлечения в человеческую общину ряда других животных, одомашненных или нахлебников. Различные одомашненные и прирученные животные внесли в паразитофауну человека разное количество паразитов в зависимости от тесноты и характера контакта данного животного с человеком или от каких-нибудь других обстоятельств.

Так, значительное участие в обогащении паразитофауны человека принимала, по-видимому,-еебака, как давнишний и близкий сожитель человека. Dipylidium.. caninum, собачья блоха (Ctenocephalus canis) и многие другие случайные или редкие паразиты человека являются первичными паразитами собаки. Таково же, вероятно, и происхождение заражения человека эхинококком. Эхинококк живет в состоянии ленточной глисты в кишечнике собаки, тогда как пузырчатая стадия его развивается в различных внутренних органах человека, свиньи, лошади, коровы и некоторых других животных, которые заражаются, случайно проглатывая выходящие из кишечника собаки яйца. Нам думается, что первоначальный цикл развития эхинококка распределялся между дикими предками собаки и дикими травоядными копытными. Нахождение тех и других в обиходе человека привело к распространению эхинококка и на людей.

Свинья внесла в паразитофауну человека очень много компонентов, но главным образом благодаря другому обстоятельству, а именно: своей всеядности. Всеядный характер питания человека и свиньи сближает эти организмы между собой, делает, очевидно, их кишечную среду сходной и таким путем облегчает обмен паразитами. Вероятно вследствие этих причин человек приобрел в свою паразитофауну Balantidium coti, а человеческая аскарида (Ascaris lumbricoide's) произошла, вероятно, от свиной (Ascaris suum). Мы уже видели ранее, что для трихины человек представляет собой побочный тупик развития. Несомненно, что этого паразита человек приобрел путем потребления в пищу мяса свиньи.

Точно так же и многие другие паразиты человека могут быть в своем происхождении прослежены вплоть до какого-нибудь другого, более древнего и первичного их хозяина.

С другой стороны, и некоторые паразиты самого человека могут переходить на животных, поселяющихся в человеческом жилье и т. п. Достаточно напомнить, что человеческий постельный клоп (Cimex lectula- rius) поселяется в гнездах стрижа, нападает на летучих мышей, селящихся на чердаках.

На интенсивность паразитарной инвазии в ряде случаев влияет фактор активного самоочищения хозяина от паразитов (главным образом эктопаразитов). При внимательном анализе данного вопроса можно убедиться в том, что не так редки случаи, когда животные, зараженные известными паразитами, пытаются тем или иным способом избавиться от них. Способы освобождения могут быть весьма разнообразными, то более или менее пассивными, то даже активными, особенно у наиболее высоко развитых животных — птиц, млекопитающих. Обычно попытки освобождения хозяев от паразитов являются ответной реакцией хозяина на раздражение или болезненное ощущение, вызываемое паразитом.

Наиболее бросаются в глаза активные попытки многих птиц и млекопитающих избавиться от эктопаразитов посредством удаления их со своих покровов. Так, многие млекопитающие освобождаются от блох и вшей, выбирая их из шерсти или волос зубами, чесанием при помощи конечностей. Наиболее совершенно проделывается это обезьянами, которые выбирают паразитов из шерсти пальцами и уничтожают их.

Птицы при помощи клюва производят двоякого рода работу: с одной стороны смазывание оперения секретом копчиковой железы, с другой — выбирание пухоедов и других паразитов. Имеются любопытные сведения о"том, что многие птицы пользуются муравьями для целей дезинсекции своих перьев при помощи муравьиной кислоты. До настоящего времени подобные наблюдения сделаны уже нтд многими десятками видов птиц, принадлежащих к 13 разным семействам (Ivor, 1943).

Птицы садятся на участки земли, изобилующие муравьями (например, при роении последних), хватают муравьев клювом, расправляют крылья и проводят муравьями по нижней поверхности маховых перьев, как оы смазывают муравьем перья, т. е. как раз там, где сидят в большом количестве перьевые клещи (Analgina). Для обозначения этого явления в последние годы выработался даже особый глагол «муравейнн- чать», или «муравьить» (to ant), который применяют для птиц, заняты) процессом дезинсекции.

Аналогичные явления наблюдал Дубинин (1951) у разных птиц. П.: его данным, многие перьевые клещи после воздействия на .них муравья ми начинали интенсивно переползать по крылу и вскоре многие из ни> погибали. После «муравьения» численность клещей Pterodectes blloba- tus на степном коньке (Anthus campestris), например, в течение 24 часон уменьшилась на 36,5%. К сожалению, детали всего процесса, а также сам процесс воздействия муравьев на клещей пока не выяснены.

Пассивную защиту от паразитов осуществляют те млекопитающие (буйволы, носороги), которые позволяют некоторым птицам собирать на своем теле паразитических насекомых. Правда, привычка эта выработалась, по-видимому, на основе использования птиц в качестве предупреждения животного о приближающейся опасности, но она вместе с тем приобрела и дезинсекционное значение.

Очень интересные приемы освобождения от эктопаразитов наблюдаются у многих птиц из семейства куриных. Летом, в жаркое время, куры охотно принимают песочные ванны, садясь в песок или в пыль, взъерошивают перья, пропускают через них песок и этим частично освобождаются от пухоедов (а может быть и от перьевых клещей).

Такие же явления констатированы и для диких куриных, причем у рябчика Олигер (1940) нашел прямую связь между началом периода песочных ванн и значительным уменьшением числа пухоедов: к концу июля активные стадии пухоедов Lagopecus и Goniocotes на рябчике исчезают. Дубинин (1951) подтверждает это просеиванием пыли из песочных ванн, в которых только что «купались» птицы. Он находил после просеивания значительное количество перьевых клещей, свалившихся с птиц. Впрочем, с другой стороны, пылевые ванны служат и местом перехода клещей с одной птицы на другую при повторных их купаньях в одной и той же ванне.

Мы склонны считать мерой освобождения от паразитов, или, вернее, спасения от них, одно явление в жизни ласточек. Гнезда деревенской ласточки часто являются рассадником всевозможных кровососущих паразитов: клещей Gamasidae, блох, клопов, личинок мух Pseudo- calliphora. Трудно себе представить, как птенцы ласточки могут выдерживать существование в таких гнездах. Немедленно после того, как осенний выводок ласточек научится летать, родители- вместе с ним бросают гнезда и переселяются на последние две-три недели своего предотлетного периода на ночевки в камыши или другие укромные места. У стрижей же, гнезда которых обычно совсем свободны от паразитов; летные птенцы вылетают из гнезд незадолго до отлета.